Дмитрий Хван - Ангарский Сокол
Два часа спустя, полдень.
Радек доложил Соколову о полной готовности охранной сигнализации к работе, и князь, захватив Матусевича, Саляева, Кабаржицкого и Новикова, направился к северным воротам. За воротами было огромное поле, предназначавшееся на следующий год под посадку картофеля, а далее него уже начинался лес. Радек и Сергиенко стояли несколько в стороне от остальных, беседуя друг с другом. Вообще, после того, как на Ангаре появился соотечественник Матусевича, Радек редко оставлял его без своей компании. По всему выходило, что наука Русии шагнула несколько дальше, чем наука в РФ, тем более у неё в мире Сергиенко не было того колоссального оттока грамотных специалистов и подающих надежды студентов, а тем более такого погрома, как в мире Радека. В Русии, наоборот, перекупали специалистов из других стран, вывозя их в научные городки вместе с семьями, вплоть до домашних питомцев.
Люди Сергиенко – физик Вадим и инженер Савва – ловко подвешивали последние метры провода на стеклянных изоляторах между двух деревьев, остальные настраивали и тестировали аппаратуру на опушке леса.
– Я не думаю, что следует много говорить, – начал Сергиенко, поприветствовав подошедших к ним Соколова и его товарищей.
– Тем более что это демонстрация для нашего начальника, а результаты наших тестов имеют значение лишь для нас, – добавил Радек.
– Могу лишь сообщить, что нами разработана периметровая охранная сигнализация, функционирующая на принципе ёмкостного реле. – Сергиенко, поигрывая брелоком, внимательно посмотрел на Соколова и, не дождавшись реакции, продолжил: – Для изготовления электронной части аппаратуры была использована электроника, извлечённая из одного из разведывательных роботов, вами очень предусмотрительно законсервированных.
– Источник питания? – кивнул Соколов.
– Мы сейчас используем слабенький кислотный аккумулятор, изготовленный нашими химиками, а платно система питается от генератора с гидроприводом, – ответил Радек.
– В качестве генератора мы использовали один из четырёх двигателей того же робота, просто пришлось его немного доработать, но это мелочи, – добавил Сергиенко.
На самом деле не это являлось достижением – использовать готовые микросхемы, резисторы и прочие достижения двадцатого века может любой мало-мальски грамотный инженер. Ну а настоящим достижением являлась разработка группой физиков, под непосредственным руководством профессора Радека, технологии волочения медного провода.
– Ну что? Как вы там, готовы? – крикнул Радек Вадиму.
Тот, оправляясь после того, как спрыгнул с лестницы, энергично кивнул, показав большой палец руки.
– Начинайте, – приказал Радек своим людям.
Николай Валентинович кивнул Соколову, сигнализируя о готовности системы к работе.
– Давай! – крикнул Матусевич Саляеву, который теперь несколько неуверенно приближался к периметру.
При приближении на расстояние примерно в полметра почти все присутствующие вздрогнули – из аппаратуры, расставленной на примятой пластиковым листом траве, раздался так давно не слышанный прерывистый писк зуммера сотового телефона.
– А как система отреагирует всё-таки на ползущего человека? – спросил Кабаржицкий.
– Это мы уже обсуждали, Володя, – ответил за профессору Соколов. – Насколько я убедился, система рабочая, сейчас проведём тесты с ползающими статистами. Хотя я не думаю, что кто-то из современников нашего воеводы будет настолько чудной, что станет ползать, приближаясь к стенам нашего посёлка.
– Ой, Вячеслав Андреевич, чудиков тут навалом – не меньше, чем у нас, – хохотнул Ринат, – возьмите того же Усольцева!
Тут уж и Соколов заулыбался, ангарский атаман и правда, находясь под чарами Марины, долго ходил вокруг да около, вздыхал и грустил. Оказалось, бедняга сильно опасался того, что Марина его засмеёт и прогонит, расскажи он ей напрямую о своих проблемах. Ведь фамилия Марины – Вельская, была настолько недосягаема для Кузьмы Фролыча, крестьянского сына, что даже такой мужичина, как Усольцев, стеснялся подходить к ней ближе чем на пару шагов.
Род Вельских, ярославских Рюриковичей, на Руси был хорошо известен, а коль тут, на Ангаре, отыскался и князь-Рюрикович, отчего и княжне не появиться? Однако Марина сама позже приблизила его к себе, не отрицая, правда, своего княжеского происхождения, о чём ей посоветовал Соколов. Пускай, мол, легенды гуляют.
– Ну давай, Ринат, теперь тест с ползущим объектом проведём, – улыбнувшись, предложил Саляеву Соколов.
– Э, нет! Товарищ господин князь, это идея Владимира, вот он пущай и ползает на пузе, ишь вона, отъел! У меня форма последняя, не стану мараться. Тем более я старше его по званию теперича! – устроил целых фонтан эмоций Ринат.
Он отвечал, используя манеру речи, свойственную Усольцеву, подшутить над которым Саляев всегда был не прочь. Смотря за его экспрессией, Соколов и Радек похватались за животы, даже Матусевич заулыбался.
– Хорошо, Ринат, давай готовь бойцов для стрельб, у тебя пара часов максимум, – приказал Соколов и обратился к Матусевичу: – Игорь, ты со своими ребятами можешь устроить такие показательные выступления спецназа, от которых у воеводы челюсть отвалится?
– Конечно, Вячеслав Андреевич. Ну а если она не отвалится, то мы найдём, чем её отвалить, – бодро ответил майор, снова улыбнувшись.
«Второй раз – прогресс», – отметил Вячеслав.
Тем временем Ринат, подмигнув опешившему Кабаржицкому, поспешил в посёлок.
– Володя, а ты иди с Ринатом, распорядись насчёт мишеней в человеческий рост.
Белореченск. Некоторое время спустя.
ВАСИЛИЙ БЕКЛЕМИШЕВ, ЕНИСЕЙСКИЙ ВОЕВОДА.
– Вот ужо я покажу им, у царя, Бог даст, войско упрошу! Посмотрим, кто кому будет рот закрывать! – Воевода всё продолжал кипятиться.
– Василь Михайлович, нешто царь даст войско тебе? Окстись, не бывать такому! Многие полки на Белгородской черте до сих пор. Да, бают, ляхи со свеями договор учинили, государство наше да веру нашу истинно православную изничтожить желают. Да что говорить, ты сие лучше меня ведать должон! – говорил Осип, постепенно распаляясь, доказывая воеводе очевидное.
Но Беклемишеву, по всей видимости, вожжа под хвост попала, так он обиду, ангарским князем нанесённую, забывать не желал.
– Да и Рюриков ли он потомок? – спросил в никуда, даже не глядя на своего сотника, Василий.
– Нешто я ведаю? Про знак Сокола на руке евойной отпечатанный я говорил тебе, воевода. А Рюриковых потомков и сейчас при романовском троне обретается немало.
Беклемишев согласился, уточнив, что-де не в силе они сейчас. Стало быть, и боярину, царём на Ангару-реку посланному, неча рот затыкать.
– А помнишь ли ты, что давеча говорил князю, будто дружбу с ним желаешь учинить? А сам угрожать начал ему смертию да семье его грозил. Мудро ли это? – поучающим тоном заговорил сотник.
– Сызнова супротив воеводы своего пасть разеваешь, пёс? – Сим уязвлённый, Беклемишев замахнулся на Осипа кулаком.
Тот, привычно отшатнувшись, едва не влетел плечом в косяк дверного проёма. Быть сотнику битым, да в дверь тут же коротко постучали.
– Отвори дверь, Осип, – смягчившимся голосом приказал воевода.
Сотник потянул на себя дверь, и на пороге возник давешний человек князя, что сидел напротив Осипа.
– Капитан Владимир Кабаржицкий, – представился ангарец.
– Чего надобно, капитан? – хмуро осведомился Беклемишев. – Переговоры учинены на завтрашний день, так ли?
– Истинно, так, Василий Михайлович. Токмо князь наш, Вячеслав Андреевич, просит вас прибыть на смотр войска поселкового да на учебные стрельбы из мушкетов.
– Благодарствую за приглашение, да нездоровится мне что-то, – ответил воевода.
– Как жаль, но ничего! Сейчас прибудут наши лекари и вас обязательно вылечат. А переговоры мы отложим на следующую седмицу, дабы ты, воевода, поправил здоровьичко своё дорогое, – умильным тоном невозмутимо ответствовал Кабаржицкий.
Воевода, несколько опешив, буркнул, что, дескать, вовсе он и не болен и вскорости выйдет на двор и капитан проводит его до места. Тем временем Саляев и Новиков выстраивали своих людей, объясняя ещё раз очерёдность действий и манёвров для каждого отряда. В некотором отдалении перед небольшим холмом у опушки леса были выстроены с пару десятков мишеней, довольно упрощённо выполненных в масштабе, чуть превышающем человеческий рост.
Воевода, выйдя из-за ворот острога, тотчас обомлел – чуть далее по полю ровными рядами стояли по меньшей мере пятьдесят человек, из которых десятка два – местные туземцы. Присутствующий тут же князь Вячеслав приглашал его, воеводу, под навес, над которым развевалось бело-зелёное полотнище с голубым крестом и с тем же знаком Сокола в центре полотнища, что красовалось у князя на руке. Беклемишев, обильно потея на вовсю палящем солнце, тем не менее не снимал своего кафтана и подбитой мехом шапки. Сев в удобное кресло, воевода время от времени поглядывал на князя – тот был в свободной льняной рубахе с закатанными рукавами и белой шапчонке странного вида с длинным и широким козырьком.
