Василий Сахаров - Ведун

В-третьих, перебрав массу вариантов, я пришел к выводу, что больше всего мне подходит путь воина. Почему? Объясняю на пальцах. Славянское общество, хоть поморское, хоть новгородское, хоть киевское или степное, это сословно-кастовая формация. Наверху князья и священнослужители. Далее бояре, как правило, командиры воинских формирований, управленцы и администраторы. Потом витязи и профессиональные вояки, вся жизнь которых война, а перерыв между сражениями рассматривается ими как отпуск и подготовка к новым битвам. За ними житьи люди (крупные землевладельцы) и купцы. Еще ступенькой ниже рядовичи, которых часто называют черным людом, и в это сословие-касту входят рабочие, свободные крестьяне (своеземцы), охотники, рыболовы, мореходы, мастера и мелкие торговцы. Ну, а в самом низу находятся смерды, которые делятся на нескольких подгрупп. Кочетники — крестьяне, не имеющие собственной земли и работающие на нанимателя за долю от будущего урожая. Закупы — должники, отрабатывающие долг. И одерноватые (обельные) холопы — полные рабы, которые провинились перед общиной, не смогли вернуть долг или совершили тяжкое преступление.

Интересное общество, да? Вот то-то же, а в пока еще не просвещенной Европе все гораздо хуже. И рассмотрев социальную лестницу славян, я осознал, что единственный вариант подняться по ней наверх это ремесло воина, а все остальное не для меня, ибо пахать земельку не хочется, а на развитие промышленности и торговлю нет капитала, и отсутствуют необходимые связи. Так что куда ни кинь, всюду клин, и снова мне предстоит стать защитником родины или вольным бойцом. Однако в данном варианте вырисовывается новое препятствие. Бывший подполковник ФСБ Вадим Соколов ни разу не фехтовальщик и не реконструктор, а значит, мне придется изучать свое ремесло с самых азов. Но ничего, не боги горшки обжигают, научусь. Вон, Рацлава спросил, так он хотя бы элементарные хваты на меч показал, базовые стойки и удары, и я каждый день несколько часов их отрабатываю. Для начала этого хватает, а дальше будет больше, ибо тело у меня молодое, реакции хорошие, крови я не боюсь, в дурацком чистоплюйстве не замечен, ударить в спину врага не постесняюсь, и впереди у меня целая жизнь…

Прерывая мои размышления, Рацлав поежился, плотнее закутался в плащ, кинул взгляд на восток, где над лесом уже показался краешек солнечного диска и спросил меня:

— Вадим, когда выходим?

Непривычные слова не сразу дошли до меня, к языку тяжело привыкать. Но суть я понял и медленно, чтобы старик в свою очередь понял меня, ответил:

— Через полчаса.

— А что такое полчаса?

И как объяснить, что это тридцать минут? Не знаю. Поэтому я кивнул на солнце:

— Как только светило полностью над лесом взойдет.

Рацлав медленно покачал головой:

— Все же странный ты человек Вадим. Язык понимаешь плохо, но усваиваешь его очень быстро. С оружием обращаться не умеешь, а меч имеешь очень дорогой. Про местные нравы и обычаи почти ничего не знаешь. На теле носишь символ язычников, но обрядов не соблюдаешь и духов не чтишь. Вид у тебя, когда мы встретились, был как у дикаря, а тело нежное, белое и без старых шрамов, словно ты из очень благородной семьи и за тобой всю жизнь присматривали воспитатели и няньки. Однако что более всего необычно, это твой житейский опыт. Неоткуда ему взяться, но он есть. Скоро мы расстанемся, так может быть, расскажешь, кто ты и откуда?

— Поверь Рацлав не надо тебе этого знать. Я ведь не спрашиваю, кого ты подозреваешь в организации налета на поместье князя Вартислава. Поэтому прими на веру то, что было сказано ранее. Я Вадим из рода Соколов, торговый гость из Киева. Плыл с товарищами по Одре, лодка перевернулась, и выбрался я один, с мечом и нательным знаком. Шел по берегу, увидел разбойников и спас тебя. Вот и все.

— Как знаешь, Вадим, — старик вздохнул. — Не хочешь говорить, и не надо.

Было, Сленза замолчал, а я спросил у него:

— Куда ты теперь пойдешь старый?

— Сначала к землям вильцев выйду, здесь недалеко. Там куплю повозку и двинусь в Барлин, а оттуда в Бранибор. В тех краях у меня дальняя родня есть, и если ты меня не обманешь и добычей поделишься, то я к ним не пустой приеду.

— Барлин это Берлин, а Бранибор Бранденбург? — уточнил я.

— Да, по новому так, — подтвердил Рацлав. — А ты не передумал в Щецин плыть?

— Нет. Мне к морю надо, а самый лучший путь через Щецин.

— Это да. Но делай все так, как я тебе сказал. Лодку брось перед городом, и за стены пешком входи. Пошлину заплатишь и сразу в речной порт, там спросишь, какой корабль идет на север, сговоришься с хозяином и плыви, хоть до Волина, хоть до Дымино, хоть до Волегоща. По суше к морю не иди, на дорогах сейчас не спокойно. Лучше заплати мореходам, так надежней будет, но не переплачивай, пять гривенных ногат [8]хватит.

— Понятно. Благодарю за совет.

Прошло еще несколько минут и стало светать. Первые солнечные лучи упали на укромную полянку, где мы жили, и я поднялся. Сленза последовал моему примеру, и мы вместе направились к спальным местам под деревьями. Здесь молча собрали личные вещи, и я передал старику меченое княжеским знаком столовое серебро. Ему оно пригодится, в нем по весу не меньше шести гривен, а то и больше, а для меня такая посуда опасна, увидит кто, застучит дружинникам Вартислава, и хана, накинут на шею веревку и вздернут на ближайшем суку. Так что лучше не жадничать.

Рацлав спрятал свое богатство в заплечный мешок, подвесил на пояс широкий охотничий нож, признак свободного человека, покряхтел, посмотрел на меня и сказал:

— Пойдем, провожу тебя?

— Не стоит, — я покачал головой и улыбнулся. — С этого момента каждый сам по себе.

— А лодку один на воду столкнешь?

Я напряг мышцы, в которых с каждым днем прибывало сил:

— Да, справлюсь.

— Тогда прощай.

Старик слегка поклонился, а я протянул ему раскрытую правую ладонь, на что Рацлав произнес:

— Опять неправильно поступаешь Вадим. Руки жмут только вожди или старые воины. Это ритуал, а такому человеку как ты или я это не по чину. Запомни.

— Запомню старче, но руку все же пожми.

— Хорошо.

Моя ладонь сомкнулась на кисти Рацлава, а его на моей. Вена в вену, так в этих краях проходило рукопожатие. После чего, расцепив ладонь, я закинул на плечо трофейную дорожную сумку и направился к реке, а старик в противоположную сторону. Так мы разошлись, и у каждого была своя дорога. И кажется, что мы переговорили обо всем. Но кое-что я все же забыл и, сделав десяток шагов, обернулся и окликнул Слензу:

— Рацлав!

— Ась! — бывший подскарбий замер.

— Если я буду в Браниборе, где тебя можно будет найти?

— В доме купца Можейко, в городе его многие знают, и немцы не трогают. Спросишь Дануту, это сестра моя, а она на меня укажет.

— Ну, прощай!

— Прощай!

Сгорбленная стариковская фигурка, прихрамывая, скрылась между деревьев, а я одернул толстую серую рубаху из грубого полотна, подтянул такого же цвета штаны, улыбнулся новому дню и легкой трусцой, сапогами подминая траву, побежал к Одре. Коль будет погода хорошей, то к вечеру окажусь в Щецине, в большом средневековом городе, где меня, наверняка, ждут новые впечатления и знакомства.

Глава 5

— Учитель, проснись.

Голос Тешислава вырвал Лучеврата из состояния покоя и он, проснувшись, сел на постель и оглядел освященную масляной лампадой полупустую комнатку. Затем главный жрец бога Триглава моргнул, встряхнул седой головой, по привычке, огладил ладонью бороду и посмотрел на стоящего рядом широкоплечего и темноволосого мужчину лет сорока в одежде простого огнищанина, но с коротким мечом на широком поясе.

— Ты быстро вернулся, — сказал Лучеврат. — Я ждал тебя только завтра, ближе к полудню.

— Я торопился, учитель, — продолжая стоять, ответил лучший ученик жреца.

— И каковы вести, которые ты принес из замка князя Вартислава?

— Грифин сказал, что он окончательно отрекается от веры предков и в этом году запретит проведение обрядов в честь Триглава и других старых богов. Никаких жертвоприношений, гаданий, поминовений и песнопений. И еще он добавил, что если мы в самом скором времени не уберемся из его городов и весей, он заставит нас подчиниться силой оружия.

— Это все?

— Да, Вартислав был краток.

— В дороге что-то видел?

— Когда возвращался в город, то под Лясконцами, в одном конном переходе от Щецина, заметил две сотни княжеских дружинников под знаменем Свантибора, которые направлялись сюда.

— Две сотни это много, — жрец нахмурился, тяжко вздохнул и задал новый вопрос: — Вартислав назначал какие-нибудь сроки?

— Нет.

— Ладно. Иди, отдыхай. До утра недолго осталось.

— А что будет утром, учитель?

— Соберутся все служители нашего культа. Волхвы, кудесники, чародеи, ворожеи, ведуны, кобники, знахари, младшие и старшие ученики, храмовые воины и наиболее авторитетные горожане из тех, кто нас поддерживает. Думаю, все вместе мы решим, что нам дальше делать и как поступить.