Станислав Сергеев - И снова война
Как летный особист и обещал, колонна ушла почти перед самым рассветом в дикой спешке, с привычными мне матами и руганью шоферов, у которых некоторые машины на холоде не хотели заводиться. Махнув рукой, лейтенант Зеелович приказал отставшим самим выбираться и догонять колонну и дав команду на выдвижение, примостился в кабине того самого "Опель-Блица в кузове которого мы примостились с Ненашевым на тюках с формой, постельным бельем и еще чем-то мягким, на чем было весьма комфортно переносить тяготы тряски наших дорог. По его оговоркам, я понял, что в памятной шифрограмме ему было дано конкретное задание обеспечить нашу охрану и всячески способствовать нашей срочной отправке в Москву, и при этом по максимуму ограничить наши контакты с любыми лицами. Поэтому в кузове мы ехали вдвоем с Ненашевым, и у нас реально появилось время нормально поговорить, тем более уже перешли на "ты" и вполне неплохо нашли общий язык. Павел Ненашев, Паша, оказался вполне неплохим вменяемым человеком, много поведавшим на своем веку. Убедившись, что нет лишних ушей, мы разговорились и как-то само собой перешли к событиям войны в нашем времени. Я рассказывал про Крым, про гражданскую войну, про турецкие бомбардировки и десант в Новороссийске. Он рассказывал про командировки в Чечню, во время второй чеченской, про бои на российско-китайской границе и массированные ядерные удары по китайским танковым колонам, которые взломав приграничные укрепрайоны, устремились вглубь страны. Очень много поведал про восстание китайских эмигрантов, которые по сигналу как-то резко утратили доброжелательность и законопослушность и начали уничтожать линии связи, штурмовать полицейские участки, убивать на улицах российских солдат и офицеров и всячески препятствовать любым попыткам оказать организованное сопротивление диверсантам противника и массированному наступлению армии КНР. Как это было похоже на наши крымские события, пятая колона, блин…
Когда рассвело, я выглядывал на улицу и периодически посматривал на затянутое облаками небо, в надежде что начнется или снег или дождь и не придется с тревогой ждать крик наблюдателей "Воздух" и выскакивать из машины и нестись подальше от дороги в поисках каких-либо укрытий. После подробного и красочного освещения моих приключений в этом времени, особенно это касалось кровопролитных боев при обороне Могилева, как профессиональный военный, Ненашев абсолютно разделял мои опасения. В нашем времени все было немного по-другому: неожиданный рев самолета, несущегося на бреющем полете, мелькнувшая тень и на голову уже сыплются бомбы и ракеты. Если кто-то из штатных зенитчиков успевал пустить вдогонку "Иглу" или более допотопную "Стрелу" из мобзапасов, было неплохо, и пару раз даже удалось вальнуть оборзевшие турецкие штурмовики. Но тут все было по-другому: немцы заходили как на учениях, пользуясь слабой ПВО советских колон, и безнаказанно долбили, выбирая более вкусные цели в виде бензовозов и командно-штабных машин и иногда с особым шиком гоняясь за одиночными целями. Те же Ю-87 со своими ревунами тоже наводили шороху, а я тогда, в Могилеве, в душе жалел, что нет сейчас под рукой ни одной не то что бы "Тунгуски, а даже простой "Шилки, которая, судя по севастопольским боям, сносила с неба этих ухарей с крестами на раз. Даже те же "Стрелы, рассчитанные на вертолеты и низкоскоростные реактивные самолеты, вполне стабильно сбивали поршневые немецкие самолеты с минимальным количеством отказов и промахов. Но сейчас, дергаясь на кочках в немецком трофейном грузовике, я в некоторой степени чувствовал себя голым и когда на улице заморосил холодный мелкий дождик, обрадовался и настроение пошло вверх. Хотя, помня мои недавние летние приключения, когда пришлось топать от Рославля до линии фронта, я прихватил с собой свой стандартный набор: разгрузку с карманами, набитыми всякими интересными смертоносными вещами, "Глок-17" с глушителем, пистолет-пулемет под немецкий пистолетный патрон ПП-2000 с коллиматорным прицелом и привычную и такую родную СВУ, с которой так активно побегал в лесах под Могилевом. Для укрепления огневой мощи прихватил пару одноразовых гранатометов, которые лежали в специально сшитом брезентовом чехле, чтоб не привлекать особого внимания.
Снова спрятавшись в крытом кузове, повернул голову к Ненашеву, который как раз поправлял скатившийся тюк с формой и задумчиво спросил:
— Паша, скажи, мне все не дает покоя вопрос — как немцы могли вас вычислить, и так лихо, и быстро обложить, причем не малыми силами. Вас точняком местная спецура загоняла. Судя по моему знанию истории, ягдкоманды еще не формировались, поэтому такой вот результат может быть при условии, что они точно знали, кого и где ловить.
— Я тоже об этом думаю. Допустим, они ориентировались на вас — скрыть такие дрыганья с переброской войск через порталы вообще нереально, но тогда можно было хотя бы примерно определить точки выхода, а они в стороне от линии фронта устроили чуть ли не войсковую операцию.
Я молчал, прокручивая ситуацию в голове.
— Сергей, ты вроде как сам строил установку и в курсе чем она может себя демаскировать?
— Да проверяли, вроде как не излучает ничего такого, разве что при аварийном схлопывании портала электромагнитный импульс не слабый получается. Вон после вашего портала много чего погорело. А так вряд ли. Может вы там, что-то включили, что немцы сумели отследить с нынешним уровнем развития электроники?
Он как-то замялся.
— Ну мы пытались связаться с нашим поселением в Антарктиде, когда примерно выяснили где открылся портал, но там было всего несколько длинноволновых коротких шифропакетов и все. Вряд ли они могли так уж быстро запеленговать, хотя если там был целый центр перехвата, который пас именно ваши переговоры, вполне могли что-то нащупать.
— Вот и я так думаю…
Машина резко затормозила, но из-за разбитой и промокшей дороги немного прошла юзом. Выглянув на улицу, Ненашев прокомментировал:
— Вся колонна встала — впереди что-то случилось.
Мне это не понравилось.
— Ох чует мое сердце, опять какая-то гадость впереди ждет. В прошлое мое посещение Москвы, тоже пришлось кучу всего испытать: и по тылам побегать, и в боях поучаствовать.
Ненашев глянув на меня, тоже подтвердил.
— По ходу впереди какая-то гадость творится… Что будем делать?
— Бери плащ-палатки, и с машины, от греха подальше, а там пусть Зеелович разбирается, если что, тут в метрах двухстах лесочек интересный, туда в случае чего дернем…
Сказано-сделано. Спрятав в складках плащ-палатки оружие, и закинув на плечо СВУ в специальном, быстросъемном чехле, а Ненашев, закинув на плечо немецкий МП-40, отошли в сторону от машин, которые, стоящие цепочкой посередине поля, представляли собой неплохую мишень. Видимо охрана была проинструктирована и к нам тут же пристроились четверо бойцов из взвода охраны, который сопровождал колонну. Немного подождав, мы двинулись вперед и наткнулись на бегущего к нам навстречу лейтенанта Зееловича. По взволнованному лицу, было понятно, что ничего хорошего в будущем нас не ждет.
— Что случилось, лейтенант?
— Впереди мост. Ночью его подорвали диверсанты. Рядом скопилось множество техники. Если б не плохая погода, немцы нас бы тут точно раскатали бы. А так будем ждать, когда восстановят. Рядом наводят временную переправу…
Мне это очень не понравилось, может даже от некоего страха стал на него давить своими полномочиями.
— Лейтенант, вы понимаете, что мы должны были сегодня утром быть в Москве?
Он даже немного заикаться начал от волнения.
— К-к-конечно, товарищ капитан!
— У тебя есть на кого оставить колону?
Он даже не задумываясь кивнул головой видимо уже сам дошел до нужного мне решения.
— Вот и хорошо. Бери пятерых человек охраны и с нами пешком вперед. Понятно?
— Так точно.
— Выполняй.
Ненашев, стоявший рядом, согласно кивнул головой.
— Правильно, а то на открытой местности чувствую себя голым…
— И мне что-то неуютно. Надо дергать отсюда и поскорее. Вон Зеелович до поросячьего визга рад, что с нами вперед, точнее назад, уходит, значит тоже что-то чувствует…
Мы не шли, а продвигались, чапая ногами по раскисшей земле, с трудом переставляя ноги: на обычные яловые сапоги, которыми я давно разжился еще в Могилеве, сразу налипли чуть ли не килограммы грязи и в любой момент грозила участь поскользнуться и в прямом смысле слова упасть мордой в грязь. Идя цепочкой, впереди Зеелович, потом мы с Ненашевым, и замыкали наше шествие пятерка самых крепких бойцов из взвода охраны аэродрома, неторопливо оставляли позади себя застывшую длиннющую колонну из машин, телег, тягачей и тракторов. Закутавшись в плащ-палатки, дрожа от холода, я видел провожающие нас взгляды раненных, замерзающих в кузовах машин, водителей, с тоской смотрящих на раскисшую и забитую техникой дорогу. Всем, кто имел хоть как-то боевой опыт, было понятно, что все сейчас беспомощны и прорыв даже небольшой маневренной группы немцев может привести к тяжелым потерям.
