Алексей Кулаков - Промышленникъ
К удивлению Александра, вопрос оказался не таким простым, как он думал — Нечаев-Мальцев немного помолчал, еще раз окинул взглядом всех присутствующих и с некоторой неохотой ответил.
— Ходят слухи, что когда Николай Борисович отдыхал в Бадене, у него случился приступ сердечной болезни. К счастью, непоправимого не случилось…
Собеседники одновременно вспомнили "цветущий" вид последнего Юсупова и понимающе переглянулись. Увидев, как председатель пробирается на свое место, Юрий Степанович тихо закончил разговор на условно оптимистичной ноте.
— Будем надеяться на лучшее, князь.
Вторая часть заседания оказалась гораздо скучнее и короче первой — еще раз пройдясь по всем решениям и договоренностям, титулованные и не очень акционеры завизировали протокол собрания, придав ему тем самым статус официального документа. Сердечно попрощались друг с другом, и в особенности с Людиново, в которое компаньоны по товариществу приехали в первый и последний раз — следующие заседания совета акционеров планировалось проводить, не выезжая из пределов гранитных набережных города Петра.
Обратная дорога в Сестрорецк оказалась не такой скучной, как того можно было бы ожидать. Первую, и самую длинную часть пути, Александр скоротал в разговорах с Нечаевым-Мальцевым и Губониным — эти во всех смыслах достойные господа, так же как и он стремились поскорее вернуться в столицу. Первого заинтересовал "внезапно" изобретенный аристократом-промышленником метод непрерывного производства стекла, а второй на удивление тактично намекал князю на тот факт, что в Волжско-Камском банке его деньги будут в гораздо большей сохранности. И условия кредитования предложат лучше, и процент по вкладам будет" жирнее", да и вообще примут как родного — в отличие от Русско-Азиатского, в коем молодого промышленника ценят явно недостаточно. С последним утверждением уговариваемый в принципе готов был и согласиться — на память он пока не жаловался и прекрасно помнил, как ему "рожали" самый первый кредит. Да и со вторым что-то не торопились… собственно, от смены кредитного дома фабриканта удерживало только одно. В данный момент все рентные платежи из заграничных источников перечислялись на его именной счет именно в Русско-Азиатском банке. В случае любых изменений требовалось внести поправки в такое количество документов, что перед мысленным взором представала стопка бумаги высотою как минимум до облаков. А учитывая тот факт, что у конторы "Лунев, Лунев и сыновья" и так работы хватает, причем срочной и важной… В общем, пока система работает и денежки капают — острой необходимости что-то менять нет. Бывший купец, а ныне потомственный дворянин в чине тайного советника, такую точку зрения встретил с пониманием, но так же и с демонстративным сожалением. Которое, впрочем, не помешало ему напоследок заметить, что предложение остается в силе. А тот, кого он столь терпеливо соблазнял на измену своему банку (вернее, одному из многих), еще часа два обдумывал источники столь выдающейся осведомленности Петра Ионовича, о состоянии его финансовых дел. Легальных дел, разумеется. Вывод из всех размышлений был один, вполне закономерный — о нем уже давно собирают информацию. Не сказать, что такая уж неожиданная новость, но и приятной ее тоже назвать не получилось. Времена, когда его сиятельство князь Агренев был всего лишь одним из многих (и соответственно никого не интересовал), увы и ах, безвозвратно уходили. Вернее, уже прошли.
А вторую часть пути одного из владельцев Товарищества Мальцевских заводов развлекали другие попутчики. Наблюдение за наблюдающим — оказалось, это чертовски интересное занятие! Благо, нежданно-негаданно образовавшиеся филеры опекали его достаточно незаметно и даже деликатно, очень разумно не провоцируя своего подопечного на крайние меры — то ли их так проинструктировали, то ли они сами догадались, чем чревато неудовольствие со стороны молодого аристократа. Который, между прочим, спокойствием их не баловал, внезапно воспылав настоящей страстью к небольшим прогулкам по перрону. А один раз вообще ушел в ресторанчик на станционной площади, воспользовавшись тем обстоятельством, что паровоз начал пополнять запасы воды и угля. Заказал там плотный обед, а в качестве приправы к нему любовался на то, как филеры с немалым удовольствием пьют чай "без ничего" и время от времени поглядывают на часы. При этом интересуясь не столько поднадзорным, сколько миловидными (и не очень) барышнями, то и дело дефилирующими по улице мимо ресторанных витрин. Вообще, была у Александра мысль, сдать столь любопытных личностей ближайшему городовому — но по зрелому размышлению он от нее отказался, вернее, отложил ее исполнение на неопределенный срок. Тем более что нежданные попутчики растворились в узеньких улочках Сестрорецка почти сразу, как только показались фабричные корпуса — но кое-какой осадочек после себя все же оставили. Так сказать, на долгую и неприятную память.
***
— На этом позвольте закончить, Александр Яковлевич.
Фабрикант отвернулся от большого окна в своем кабинете и поглядел на управляющего, всего несколько минут назад закончившего свой доклад о состоянии дел в компании. Надо сказать, эти самые дела шли очень даже неплохо. А если бы не мелкие шероховатости, вроде сильного превышения спроса над предложением, так и вообще можно было бы подумать над словом — великолепно. Мелочи же были в том, что "мирную" продукцию Сестрорецкой фабрики начали потихоньку-полегоньку подделывать. Спрос на нее был, и немаленький, предложение за ним просто катастрофично не успевало, и вполне закономерно нашлись люди добрые, решившие помочь отечественному потребителю. Пока самая заметная "помощь" шла по линии производства зажигалок "Бенза" — их клепали из всего, что только было под рукой и годилось в дело. Тонкая сталь, бронза, черная жесть, кровельное и котельное железо, латунь и даже медь — все это шло в ход, и приводило к невиданному разнообразию конечного продукта. С весьма однообразным качеством выделки, коей хватало максимум на полгода эксплуатации. А иногда свежеприобретенная вещица отказывалась работать сразу, прямо на глазах у продавца — но все равно, охочих до такой полезной штуковины меньше не становилось.
Князь вздохнул, сделал себе мысленную пометку — озадачить Горенова решением давно ожидаемой проблемы, и задал вопрос. К удивлению управляющего, совсем на другую тему, никак не связанную с недавним докладом.
— Андрей Владимирович, сколько всего у вас помощников?
— Пока четверо, Александр Яковлевич?..
— Кто-нибудь из них может заменить вас, в вашей нынешней должности?
Услышав такое, Сонин непроизвольно выпрямился и ОЧЕНЬ внимательно поглядел на начальство. Но тем не менее, ответил честно и без малейшей задержки.
— Да, ваше сиятельство. Один почти сразу, а другому потребуется некоторое время — примерно месяца два-три работы под моим присмотром, затем справится не хуже, чем я сейчас.
— Это хорошо, что не хуже.
Хозяин фабрики опять отвернулся к окну, и опять задал не тот вопрос, что от него ожидали. Впрочем, Сонин уже привык.
— Насколько я помню, Андрей Владимирович, ваш сын в новом году заканчивает свою учебу в гимназии. Вы уже выбрали университет, где он продолжит свое образование?
Услышав обращение по имени-отчеству, управляющий слегка расслабился. Да и сам вопрос зримо свидетельствовал о благорасположении князя, так что про его сияние он больше не вспоминал.
— Не совсем, Александр Яковлевич. Прежде чем окончательно определиться в своем выборе, я бы хотел узнать ваше мнение по этому вопросу.
— Вы вправе выбрать любой университет в империи, или же за ее пределами — как я и говорил вам когда-то. Хотя должен заметить, что отечественный храм науки все же предпочтительней иностранного. На тот вполне вероятный случай, если Эдуард захочет пойти по вашим стопам и работать в компании.
Прозвучавший намек заботливый и очень понятливый отец воспринял правильно, тут же уверив работодателя, что в своем поиске ограничится высшими учебными заведениями Москвы и Санкт-Петербурга.
— Вот и прекрасно. Да, пока не забыл — Андрей Владимирович, вы настолько хорошо организовали курсы для наших будущих и нынешних мастеровых, а так же реальное училище при фабрике, что ими уже интересуются известные меценаты и благотворители. А господин Нечаев-Мальцев заинтересовался настолько, что вскоре прибудет к нам лично, поглядеть, как устроено обучение детей мастеровых. Если увиденное ему понравится, то вполне возможно, что Юрий Степанович решит поучаствовать в открытии подобных заведений в доброй дюжине губернских городов.
— Дюжине?
— Скорее всего, даже больше — мы ведь тоже не останемся в стороне от такого хорошего дела. Наша компания просто-таки обязана заниматься благотворительностью на постоянной основе — а тут и затраты сравнительно небольшие, и польза огромная. Да и к тому же, у вас явный талант к делам подобного рода, а значит что все будет организованно очень быстро и на высшем уровне. Не так ли?
