Иван Оченков - Приключения принца Иоганна Мекленбургского
Только я собрался вдохнуть воздух перед ответом, как совсем рядом раздался заливистый смех. Это смеялась маркитантка Анна непонятно как оказавшаяся неподалеку и слышавшая монолог Гротте.
— Ой, не могу! Я сейчас лопну от смеха, наш красавчик Ганс принц! А Мартин верно принцесса! Сержант, ей богу, спросили бы вы прежде у нас женщин что ли? Так мы бы вам рассказали, что Ганс сам всегда стирает себе белье как заправская прачка, и штопает его не хуже иной швеи. Уж вряд ли в каком дворце принцев учат этим премудростям! Нет, я не могу, Ганс принц! Надо остальным рассказать, а то они на него свои бесстыжие зенки пялят, и не знают, что прежде должны сделать книксен, а уж потом звать в фургон.
— Да уж сержант! Обрадовался поддержке я. — придумали вы штуку, не знаю уж за другое что, а про шпагу я вам так скажу, отец мой был фехтмейстером, и покуда не умер успел меня кое-чему научить.
Гротте в сердцах сплюнув, ушел преследуемый смехом Анны. Я посмотрел на свою невольную спасительницу и сказал: — Послушай красавица. Будь я принцем, непременно позвал бы тебя к себе на службу экономкой или камеристкой.
Анна пристально посмотрела на меня и слегка наклонившись, шепнула: — Стань принцем мальчик и я буду для тебя кем угодно! И добавила: — ваша светлость.
А ведь она чертовка не только что подошла!
Осень, бывшая поначалу весьма теплой, становилась все более дождливой и промозглой, когда наш эскадрон подошел к Познани. Ясновельможный пан не поленился выехать за город и полюбоваться на прибытие своих наемников. Разодетый в пух и прах посреди столь же сияющей свиты он внимательно рассматривал наш строй. В черных одеждах и вороненых доспехах рейтары представляли разительный контраст с одетыми в яркие жупаны шляхтичами. Под командованием воеводы собрался довольно внушительный регимент. Помимо нас в него входили две панцирные хоругви и две хоругви попроще из, так называемой загоновой шляхты. Пехота была представлена двумя полками гайдуков и полком немецких наемников. Впрочем, полки эти правильнее называть было, в виду их малочисленности, батальонами. Полевой артиллерии не было, по крайне мере я ее не видел.
На третий день после нашего прибытия погода улучшилась, и воевода устроил нам смотр. На большом лугу подле города был выстроен большой помост украшенный флагами. Там разместился воевода со своими приближенными и членами семьи. Мы продефилировали мимо них на рысях, потом разделившись на два отряда, демонстративно атаковали друг друга. Потом показали пану воеводе караколь. Наш наниматель выглядел довольным. Шляхтичи из его окружения тоже не остались в стороне. Они скакали и бились на саблях. Показывали искусство владения копьем, на скаку попадая в кольцо, привязанное к столбу. Дамы в большом количестве присутствовавшие при всем этом действе с большим вниманием следили гарцующими шляхтичами и усилено стреляли глазками в особенно бравых кавалеров.
— А как ваши рейтары владеют мечами? Спросил у нашего командира воевода.
Тот в ответ махнул рукой и вперед из строя выехал мой "любимый" капрал Шмульке. Что же хороший выбор, капрал управляется бастардом просто великолепно. Когда тот на скаку продемонстрировал рубку чучел, шляхтичи знающие толк в этой забаве восторженно завопили.
— Любезный пан воевода, для рейтар главное не холодное оружие, а искусная стрельба. И в этом моим людям нет равных.
— Вот как? И вы нам, конечно, продемонстрируете это искусство пан капитан? Только, я понял, что ваши ветераны вполне исправные воины, а что с молодые, так же хороши?
— Даже самый молодой мой рейтар не уступит в этом лучшим вашим людям пан воевода. Говорит капитан и дает команду. Теперь мой выход.
Шляхтичи услышавшие слова командира возмущенно ропщут, когда они понимают что из строя выехал безусый юнец ропот переходит в шум. Ничего шановные паны, сейчас я вас удивлю! Немного наклонив голову в шлеме обозначив поклон трибунам, я направляю своего коня рысью к чучелам, приготовленным для такого случая. По правилам я должен остановить коня перед чучелам, изображающим противника за тридцать шагов и по очереди разрядить свои пистолеты в них. Но зря я что ли столько тренировался, изведя прорву пороха и свинца? Сейчас почтеннейшая публика увидит цирк в моем исполнении. Номер в моем времени назывался "стрельба по македонски". Бросив поводья, я обеими руками вытаскиваю своих "допельфастеров" и делаю один за другим четыре выстрела. Старые шлемы, изображающие головы летят с чучел на землю. Ну, а то, что пистолеты заряжены дробью, так оно вам нужно?
Публика в восторге от номера, и меня удостаивают похвалы самого воеводы в присутствии дам.
— Вот видишь Марысенька, говорит он довольно красивой барышне со скучающим лицом стоящей рядом. — Видишь, какой бравый рейтар даром, что молод!
— Ах, дядя, в вашей свите и регименте достаточно бравых и высокородных панов. Отвечает она с ударением на "высокородных".
Беседуют они на польском, но мне, как ни странно, этот язык понятен. Видимо принц изрядный полиглот. Занятно, я вот в прошлой жизни поляков не больно хорошо понимал.
— Какие бы прекрасные воины не были в войсках вашего дяди, прекрасная панна, в них до сих пор не было меня! Говорю я на языке еще не родившегося Мицкевича, слегка подбоченившись.
— Вот как? С явным удивлением спрашивает воевода. — А ты рейтар, как я погляжу, не прост!
— А зачем такому знатному господину на службе простачки?
Воевода, услышав мой ответ, разражается громким смехом, его примеру немедленно следует окружающая его свита. Лишь пани Марыся недовольно хмурится. Внезапно оборвав смех, воевода негромко спрашивает меня:
— Парень ты я вижу не только с пистолетами боек, но и на язык остер! Да вот по чину ли оно тебе, ты шляхтич?
Кажется я досвистелся, но тут уж пан или пропал. В голове внезапно всплыла одна из ролей Миронова и я коротко поклонившись, говорю:
— Будь на то воля божья, ваша милость, я мог бы быть и принцем!
Мое заявление вызывает новый взрыв заливистого хохота, воевода тоже смеется, вытирая слезы. Лишь прекрасная Марыся смотрит на меня с легким недоумением и досадой.
— Ей богу, не был бы так ловок с пистолетами, я бы тебя в шуты взял! Продолжает смеяться пан Остророг и машет рукой, ступай мол.
Капитан пристально на меня глядя взглядом недвусмысленно подтверждает приказание рейтару "валить с глаз". Но, в принципе, он доволен. Смотр явно удался, клиент доволен, жизнь прекрасна.
Жизнь в Познани вошла в свою колею. Рейтар разместили на постой по домам обывателей, строго настрого приказав не обижать хозяев. Службой нас не сильно утруждали, только конные патрули по городу и окрестностям. Пешие патрули и караулы в основном тоже несут немцы из пикинеров, только вооруженные для такой надобности алебардами. Как оказалось, шляхтичам такое не по чину, а на гайдуков, по мнению воеводы, надежда слабая. Напьются чего доброго или еще что похуже устроят. Впервые за все время моей службы мне на руку то, что я самый молодой. Мне нужно разведать обстановку вокруг города чтобы в нужный момент без помех сбежать. Поэтому когда меня назначают в патруль, я не только не пытаюсь отвертеться, но и напрашиваюсь. Мы с старым Фрицем и Мартином и еще два рейтара живем в одном доме. Хозяин наш, поначалу смотрел на нас без особого удовольствия, но потом привык. В сущности его можно понять, у него три незамужние дочери и наше соседство его определенно нервировало. Но я являюсь туда только на ночлег, остальные во всем слушаются Фридриха и ведут себя пристойно, Мартина же никто всерьез пока не воспринимает и, слава богу.
Тем днем мы были в очередном патруле. Мы это капрал Шмульке, я и трое молодых рейтар, с которыми у меня были особенно "теплые" отношения. Была уже, можно сказать, ранняя зима под копытами коней хрустел тонкий ледок. От дыхания вырывался пар, а рук сквозь перчатки колол мороз. Мы почти объехали город вокруг и слегка продрогли, когда повстречали любопытную компанию, состоявшую из молодого богато одетого шляхтича и племянницы нашего воеводы. Чуть поодаль скакало пять гайдуков, и вся эта картина не слишком хорошо выглядела. Пани Марыся увидев нас попыталась поскакать нам на встречу, но шляхтич перехватил ее ладного конька за повод, а гайдуки загородили нам путь.
— Эй Ганс, обратился ко мне Шмульке. — От этой картины за милю несет дерьмом. Ты ведь понимаешь их тарабарскую речь? Ну как спроси, какого черта они здесь делают и что вообще происходит.
Я выехал вперед внимательно глядя на гайдуков. Здоровые хорошо кормленые рожи самого бандитского вида, поверх одинаковых жупанов добротные кольчуги. На поясах у каждого сабля и пистолет. Богато одетый шляхтич с красивым лицом, на котором застыла спесь пополам с насторожённостью тоже вооружен до зубов.
— Доброго здоровья прекрасная пани Марыся! Обратился я к девушке, игнорируя ее спесивого спутника и его прихвостней. — Какой прекрасный день для прогулок, не находите?
