Между Мирами - Андрей Валерьевич Степанов
Всегда есть крайняя мера. Я расстегнул замки на сумке и сунул руку внутрь, нащупав холодную сталь «туляка». При этом снисходительно глядел на графа. Должно быть, он почувствовал мой взгляд, потому что повернулся с каким-то отчаянием, а потом его лицо вытянулось:
– Это что еще такое? – он смотрел куда-то за меня.
Наивный. Меня таким не проймешь.
– Хватит, бросайте меня дурить уже! – крикнул я ему, не собираясь поворачиваться к нему спиной.
– Дамы и господа, – дрожащим голосом объявил конферансье, появляясь на сцене. – Я вынужден… меня попросили… Это ограбление, дамы и господа!
Глава 9. Все гораздо хуже
И только теперь я рискнул повернуться в сторону, куда смотрел граф. За моей спиной из двухстворчатых дверей появлялись вооруженные люди. По двое, по трое они расходились по залу. Всего же их прибыло не меньше полутора десятков.
Каждый был чем-то вооружен. В основном, как мне показалось, это были даже не карабины, а обычные ружья, двустволки или дробовики.
– Вот черт! – граф начал медленно сползать под стол.
– Где охрана? – я хотел было его схватить, но вместо этого только расшвырял по столу посуду, пока тянулся. – Что вообще происходит?
Вместо ответа граф бледнел на глазах, постепенно исчезая под столом. Орать я не собирался, поэтому, убедившись, что грабители нас не заметили, тоже нырнул под стол.
– Это конец… – губы у Апраксина тряслись. – Всему конец!
– Ничего еще не конец! – я вспомнил, как давно, на тренировках нас заставляли нарочно падать и подниматься так быстро, как только можно. Здесь подняться вряд ли получится, но можно хотя бы попытаться пробраться к выходу. – Соберитесь же!
Граф, однако, трясся настолько сильно, что упрись он спиной в ножку стола – и грохот дребезжащей посуды был бы слышен по всему залу. Но шум вокруг был настолько сильным, что я не беспокоился.
Кто-то кричал. Послышалась пара глухих ударов, звон разбитой посуды.
– Выворачивай карманы, живо! – рявкнули где-то в середине зала.
В отличие от графа я не собирался сдаваться так быстро. Только стоило продумать план получше – не устраивать же пальбу на корабле, в замкнутом пространстве. К тому же против численно превосходящих грабителей. Но свою будущую зарплату надо защищать от нападавших.
– Что у тебя там еще есть, а? – я чуть приподнял край скатерти и попытался выяснить местонахождение источника звука.
Недалеко от нас громила в какой-то ярко раскрашенной маске схватил за грудки одного из гостей и тряс, как будто тот мог рассыпать из себя кучу денег. У гостя при каждом рывке дергались кончики густых усов.
– Отдам, все отдам, только Настюшу не трогайте, – как только его швырнули обратно на стул, он тут же потянулся руками к девушке, дочери, судя по виду, – вот, держите.
Из карманов зазвенела какая-то мелочь, прошуршала пачка банкнот, сверкнули часы в серебристом корпусе. Все тут же отправилось в большой холщовый мешок, который грабитель раскрыл перед собой.
– Что, все? – наглец прицелился в голову гостя из ружья, а тот в страхе принялся снимать с пальцев кольца. – Другое дело. И не вздумай шутить с нами, а не то, – грабитель дернул ружьем так, как будто стреляет гостю в голову, и обратился к его дочери, – Настенька останется без папеньки, – и громко загоготал.
– У вас что, нет охраны? – прошипел я графу, спрятавшись обратно под столом. – Где те, кто проверяет билеты на входе?
– Н-не знаю, – начал заикаться потрясенный Апраксин. – Это слишком неожиданно.
– Так соберитесь! – я уже готов был хорошенько заехать ему по физиономии. – Нам надо отсюда выбраться! – и снова принялся следить за залом.
Людей по-прежнему обирали. Народ без колебаний отдавал кольца, кошельки, деньги – все, что имело хоть какую-то ценность. Ясно, что в мире без мобильной связи и видеокамер такое дело провернуть легче легкого. Главное – не шуметь.
Оттого никто не стрелял в воздух, а сделали все аккуратно и даже стильно – через конферансье.
– Как-то можно вызвать помощь? – прошептал я, начиная сердиться, что граф ничего не может сделать. – Какой-нибудь телефон на корабле?
– У меня в кабинете есть радиотелефон, – почти без заикания ответил граф и тут же просветлел. – Мы сможем… если выберемся, – опять помрачнел он, когда рядом послышались шаги. – Нет, решительно нам не дадут даже выйти отсюда! – тихонько воскликнул он, дернулся и ударился затылком о крышку стола.
Тут же звякнула посуда, покатился и свалился на пол бокал. Рискуя быть замеченным, я немного высунулся из-под скатерти, подхватил упавшую стекляшку и отшвырнул ее в сторону.
Бокал разбился вдребезги, попав в соседний столик. Эффект оказался бы нулевым, потому что первый источник звука несколько человек определили довольно точно. Однако сразу же после того, как по полу полетели осколки, гости вскочили из-за стола, испуганные шумом.
Каждый что-то кричал, а следом пошла цепная реакция, и многие также поднимались. Одни резко, другие – более осторожно, но примерно треть зала была на ногах.
– Быстро, к стене и вдоль нее! – скомандовал я, как только убедился, что наш путь свободен. – Ведите в кабинет, я вас провожу.
– О господибожемой, – запричитал граф и на коленях, как мог, засеменил из-под стола.
– А ну молчать всем! – раздался громкий голос в толпе.
Еще не стреляли, и не собирались, похоже. Вот если разбитый бокал никто не услышит, то пальбу легко определят с берега.
Я в полуприседе следовал за Апраксиным, стараясь не очень подниматься над столиками. Конечно, толпа людей закрывала нас, да еще и приглушенный свет, который почему-то никто не сделал ярче, способствовал нашему бегству.
Филипп Терентьевич не спешил. Физическая форма или статус – что-то не позволяло ему перемещаться быстрее. Но я уже чувствовал, что раз толпа не замолкает, кто-то сейчас пойдет к микрофону. И нам надо успеть пройти мимо сцены незамеченными.
– Давайте быстрее, граф! – сердито прошипел я сзади него. – Нас могут заметить!
– Я не могу быстрее! – огрызнулся он, потом обернулся и выпрямился.
– Что вы делаете? – я бросился к нему, чтобы заставить снова спрятаться, но вместо этого заметил, что на нас из толпы смотрит человек.
На лице у него была детская заячья маска, прикрывавшая только нижнюю половину. Из-за этого смотрелся он устрашающе – двустволка в руках придавала типу еще больше решительности.
– Нас заметили, поздно, – выдохнул я.
Тут человек в маске молча приблизился к нам на пару шагов, не поднимая ружья, а я бросил сумку графу и сделал выпад. Левой рукой схватился за оружие, не давая грабителю поднять двустволку, а правой, не останавливаясь, провез по скуле так, что он тут же рухнул в толпу, едва не опрокинув нескольких гостей.
– А теперь живее! – сказал я графу в самое ухо, забирая сумку обратно. Тот лишь таращился на грабителя, что валялся на полу, не двигаясь.
Да, когда-то учили, что в голову бить нельзя. Но
