Защитник. Второй пояс - Михаил Павлович Игнатов
Глава 14
Площадка медитации, отчётливо выделенная синим цветом плитки вокруг, небесными травами моей стихии в горшках и картой моего жетона, как лучшая из площадок Павильона...
Очень быстро показала свою бесполезность.
Мне чуялся в ней какой-то подвох.
Стихия? Была.
Её было столько, что в ней можно было захлебнуться. Или заполнить средоточие за считаные тысячи вдохов.
Если бы у меня было второе средоточие, в котором можно было хранить стихию.
Первое время я хитрил, тратил всю свою стихию в техниках, оплётке меридианов и Единении, приходя на медитацию почти пустым.
Но быстро разочаровался в этом способе.
В нитях воды, которые устремлялись в моё тело во время медитации, мне чудилась какая-то неправильность, какая-то одинаковость, безликость. В конце концов, на моём пути случалось множество медитаций в самых разных местах Пояса.
В подземельях Поля Битвы, в болотах, лесах, под толщей воды на Тысяче Перекрестков, на склоне горы Меча и на склоне одного из Братьев, в самых разных местах города Тысячи Этажей и в его тумане.
И везде я ощущал, что нити отличаются от тех, что я поглощал раньше. Везде, кроме этого места.
Иногда мне казалось, что в танце нитей вокруг меня я вижу одни и те же движения под одну и ту же неслышимую мелодию. Мне неслышимую.
Больше того, за десять дней после лечения я так и не ощутил отдачи от этих медитаций.
Все остальные мои соученики то и дело восторженно рассказывали по вечерам о новых взятых звёздах, в качестве доказательства показывая непрерывно техники, которые наконец стали им доступны.
Даже у Точтала, который закончил лечение и выздоровел, вновь став Мастером, пусть и первых звёзд, были успехи. И немалые успехи на пути возвращения себе силы. У всех, включая Кирта, но не у меня.
Честно говоря, я больше получил от тренировок по использованию стихии в техниках.
И при этом намертво застыл на какой-то странной преграде к Небу, не в силах дойти до конца шестой звезды.
Странная преграда. Не преграда седьмой звезды. Я измерял своё Возвышение не Единением, что уже давно было невозможно, и не техниками, что стало очень сложно, а артефактом Академии, который нужно было лишь наполнять стихией до тех пор, пока он не сообщал точное число узлов, которые мог непрерывно удерживать идущий.
Я даже сменял места, медитируя на других площадках этажа, словно не доверяя жетону или завидуя успехам других.
Безрезультатно.
И в один из дней я сдался.
Плевать на эти площадки. Плевать на словно высеченные раз и навсегда символы узлов на артефакте. Плевать и на само Возвышение и гонку с другими учениками.
Нет гонки, нет соревнования, нет зависти. Это не более чем глупые мысли, которые лезут в голову от безделья, скуки и топтания на месте.
Значит, не будем топтаться.
У меня есть в запасе ещё один совет Клатира — обойти как можно больше рек, озёр и водопадов, постигая стихию там.
К чему тратить время здесь, в круге медитации Павильона, где эти усилия не приносят никаких результатов?
Лучше тратить его там, где это приносит хотя бы удовольствие.
О том, что я сбежал из Павильона Здоровья, я сообщил только Кирту, Гилаю, Виликор, Ории и Ирае, Точталу. В общем, многим. Так что потерять меня ну никак не могли.
А путь мой лежал сначала к озеру перед Павильоном, а потом и к реке, что вытекала из него, превращаясь в водопад.
В общем, как раз туда, куда я так хотел попасть с первого дня, как увидел город Тысячи Этажей во всей его красе. С того самого дня, как захотел увидеть водопад.
И я по-прежнему был терпелив. Терпелив в пути сюда. Терпелив в пути к водопаду и концу этажа.
Озеро ничего мне не дало. Но я не расстроился. Эти пять дней на его берегу, в его воде дали мне главное — спокойствие. Точь-в-точь такое, как и его воды. Недвижимые, тихие. Его поверхность была как зеркало, даже не колыхалась. Ни от ветра, ни от рыбы. Впрочем, рыбы в нём и не было, глубины озера оказались полностью безжизненны.
Голубая бездна.
Больше полусотни шагов глубины.
Опускаясь туда, можно было насладиться тем, как темнота сгущается вокруг тебя, поглощает.
Или испугаться.
Но не тому, в ком тьма была внутри.
Мне напротив это нравилось. Стоять на дне, сжимая в руках железку потяжелее, и глядеть наверх, туда, где голубела поверхность озера. Стоять, вслушиваясь в потоки воды, и наслаждаться покоем.
Жаль, мне была неизвестна техника, позволявшая дышать под водой.
Следом за озером настало время короткой, но широкой реки, которая в будущем станет водопадом.
Там, за границей озера, я понял сразу множество вещей.
Первое то, почему озеро сохраняло неподвижную гладь. По той причине, что не оно питало реку, а река питала озеро.
Вернее, всё дно реки в пяти сотнях шагов от озера представляло собой гудящее потоками нечто, которое и наполняло всё в округе водой.
