Александр Богатырёв - Марсианин
— То есть нашей.
На лице Палыча нарисовались весьма двойственные эмоции.
— Жаль! Очень жаль. А я так надеялся звёзды увидеть… — печально заметил Василий.
— Да ты и так их ночью увидишь, сегодня, — неудачно сострил Дмитрий.
— Это не то. Я хотел чтобы вот так, как, например сейчас Марс — ПРЕДМЕТНО. А не очень издаля.
Люди под звёздами
Выйдя на улицу Игорь Миронов вдохнул полной грудью. Воздух был морозный и очень чистый из-за чего производил впечатление чего-то нереального. Пахло елью и сосной, что росли неподалёку. Пахло снегом. Но в воздухе не было привычных уже запахов большого города — запаха машин. Запаха бензиновой гари. Возможно он и был бы заметен где-то возле трассы, но благодаря преобладанию водородных и электродвигателей в городском транспорте, этой гари практически не чувствовалось.
Предложение выйти погулять поздно вечером было воспринято Игорем "на ура". Насыщенный день, правда, не повлиял на уровень любопытства. Всё вокруг было настолько новое и интересное, что вызывало дикий энтузиазм. Хотелось узнавать всё больше и больше. Несмотря на то, что от изобилия новой информации голова пухла.
Добавило этого энтузиазма знакомство с собственным двойником. Сестра, которую приставили к нему для знакомства с новым миром далеко не сразу познакомила его с семьёй. Чем эта сильная задержка была вызвана — не ясно. Может быть секретностью — вводили семейку в "дело", — может просто она проверяла Игоря на психологическую устойчивость. В смысле: а не "съедет" у него "крыша" от знакомства с двойниками тех, кто остался в параллельном мире и, особенно, с двойником его самого?
Если последнее, то всё оказалось терпимо. Единственная проблема, которая возникла, так это в идентификации кто есть кто. Ведь оба имели совершенно одинаковые имя, отчество и фамилию. Из положения вышли просто — пришелец стал называться Игорь-первый, а хозяин дома — второй. Номера выбрали простейшим способом — монетку подбросили.
Для родственников же эти отличия были визуально видимы, так что в идентификации, после "жеребьёвки" проблем не возникало. Сестра-психолог удостоверившись, что с подопечным всё в порядке, что он пристроен и чувствует себя нормально, покинула их. Теперь и первый и второй были предоставлены сами себе. Они очень быстро договорились между собой, так как оба испытывали жгучий интерес к мирам собеседника. Даже предложение пройтись вечером по городу созрело как-то само собой и плавно вытекало из обсуждения.
— Ты… это я,… я это опять ты!.. Я ШИЗЕЮ! — заявил Игорь-первый стоя возле подъезда и оглядывая двор. От второго он отличался не только более молодым возрастом, но и несколько более живой реакцией. Второй был поспокойнее — набранный жизненный опыт сказывался. Второй хлопнул брата по плечу и указал куда идти.
— Генетики говорят, что мы абсолютные биологические двойники, но это не значит, что "я это ты" — ты преувеличиваешь, — заявил он когда они уже чуть отошли от дома.
— Да ты смотри, мы даже идём по тротуару в ногу! — не унимался первый.
— Ну и что?… А! Ты этого не знаешь, так как в школе у вас психологии не проходили [41].
— А что это значит?
— Это значит, что мы просто уважаем друг друга и стараемся друг другу не противоречить. Подстроились под общий ритм. И это банальное явление. Вон, посмотри две девахи идут — заболтались. Тоже подстроились и идут в ногу.
— Ё-моё… никогда до этого не замечал такое.
— Надо будет сестричке указать провести с тобой элементарный ликбез в этой области. Она всё-таки спец…
— А что, так надо?
— Надо. Быстрее освоишься. У нас психологию, как я говорил, в школах изучают.
— Я тут ещё кое-чего заметил, пока у вас осваивался… — не унимался первый — Мне там, дома часто снились сны. Цветные. Я их так и называл — Сны О Светлом Будущем. Всё с большой буквы. Там было всё так, как здесь. Может это от того, что там у нас жизнь была мрачная, а хотелось чего-то светлого. Вот сны такие снились… Ну я так тогда думал. А тут посмотрел вокруг… всё как в тех снах!
— Гм! Интересно… — второй аж остановился и с интересом глянул на брата, — Есть "эффект близнецов". Я вот могу "похвастаться" что мне снились сны, содержания "типа про вас" — с бандитами, нищими и улицы с иностранными вывесками. Причём вывески висели на МОЕЙ улице! Я это только сейчас, по твоим словам это осознал.
— У меня та же мысль возникла, что мы друг другу снились. Вот и думаю, может есть что-то в мире типа магии? Мы вот сразу "спелись". И сны у нас одинаковые…
— Что-то проходит через барьеры Линий Вероятности, — весьма серьёзно заявил брат, — Какая-то информация.
— …И проявляется в снах.
— Надо бы нашим физикам идейку подбросить. Пусть проверят. А вдруг что-то такое есть…
— А они тебя послушают?
— Обязательно! — с удивлением сказал брат.
(Прежде чем знакомить с двойником, "второго" и его семью вкратце ознакомили с теорией параллельных вселенных, от чего он так свободно обращался с терминами типа "Линии Вероятности").
Гулять даже ночью по городу было для Игоря-первого очень интересно. Второму тоже интересно, так как он наблюдал за весьма живой реакцией первого, что позволяло на привычное посмотреть с совершенно иной стороны. Взглянуть буквально чужими глазами. Для этого он даже специально подначивал первого на постоянные комментарии того, что видит. Тому же этого и надо было. Выговориться увидев что-то необычное, удивительное, кажется детской забавой. Но на самом деле всё гораздо сложнее. Взрослые забывают, что так, проговаривая впечатления, дети осмысляют мир. Игорю-первому, как раз именно это и нужно было для благополучного вживания в новую для него обстановку, для адаптации в новом мире.
Поэтому он шёл по улице города и весьма активно "задирал" репликами и разговорами своего двойника. Чему тот тоже был рад.
Да и собственно посмотреть было на что.
Сам город, каким его видел первый у себя дома, в общих чертах был похож на этот, "коммунистический", как он его называл. Был похож потому, что архитектура и планировка города были вполне "совковых" времён — времён шестидесятых-семидесятых. А тогда ещё и здесь и там, многое из решений бралось из зарубежного опыта. Те же принципы Корбюзье, в постройке домов, которые были превзойдены полностью нашими архитекторами лишь позднее, наложили весьма сильный отпечаток. Хоть и делалось оно весьма по-советски. Масштабнее и рациональнее.
Естественно, что более поздние постройки уже отличались значительно по своему художественному совершенству, от построек шестидесятых-семидесятых. Да и от известных первому по своему городу, построек-новоделов они тоже отличались.
Если в родном ему мире каждый архитектор лепил по заказу дом, то этот дом часто совершенно не сочетался с соседними, вызывая весьма режущий диссонанс. Даже если сам дом, чисто сам по себе, отдельно взятый, выглядел весьма прилично и красиво.
Здесь же, "в коммунистическом мире", застройка была плановая, от чего все дома даже по разные стороны улицы сочетались между собой. Вписывались в окружение.
Эффект это имело ещё тот, что каждая улица имела своё "лицо". Не Хаос вычурности. А именно Лицо. Очень красивое. Неповторимое.
Также в новом мире, что сразу же бросалось в глаза, тупые плакаты, заслонявшие глухие стены домов, отсутствовали. Если во времена "развитого капитализма" были рекламные, то во времена более ранние — агитационные, как помнил "первый" ещё мальчишкой.
Здесь же они были заменены весьма красивыми мозаиками и живописной росписью. Роспись была видна везде, где только можно. Даже тротуары часто пестрели весьма нетривиальными картинами. Выполненными в бетоне и той же мозаикой.
На главной же площади, закрытой для проезда автотранспорта, во всю её ширь развернулась красочная карта Советского Союза. Выполнена она была в виде шестиугольных плит плотно подогнанных друг к другу, каждая из которых несла свой фрагмент общей картины. Такое решение позволяло, в случае износа части изображения просто отреставрировать его. Заменой отдельных плит на новые. Впрочем, как заметил "второй", иногда эти плиты меняли и потому, что на карте появлялись новые города. Такие замены производились каждый год.
Даже этот мелкий факт причины замены плит говорил о многом.
Если в родном мире "первого" правилом было умирание городов, особенно на Севере и в Сибири, когда целые города превращались в призраки, то здесь наоборот — они строились и заселялись людьми.
Если родная страна "первого" неуклонно умирала, то здесь она бурно и стабильно развивалась.
Да и люди здесь значительно отличались от того, что видел постоянно у себя дома "первый". Лица — спокойные и уверенные. Доброжелательные. Часто весёлые.
