Путь на Балканы - Иван Валерьевич Оченков
Наконец пришла пора отправлять негодных к дальнейшей службе, в число которых попал и Будищев, домой. Транспорты, правда, должны были прибыть только завтра, но весь госпиталь лихорадочно готовился к этому событию. Нужно было приготовить массу документов, снабдить увечных самым необходимым на дорогу, а также много других дел. Так получилось, что Геся со всеми этими заботами совсем забегалась и нашла время зайти в палату Дмитрия только после обеда, однако, к своему удивлению, не нашла его на месте.
— Господин унтер-офицер вышли, — услужливо подсказал солдат, давеча так неловко пошутивший над ней.
— Но куда? — изумилась сестра милосердия.
— Не могу знать, барышня, — виновато развел тот руками.
Девушка досадливо нахмурилась, дел предстояло еще много, а она приготовила Дмитрию прощальный подарок и хотела успеть его вручить до отправления. Но делать было нечего, и она хотела было уже выйти, но тут ее остановил другой раненый.
— Сестричка, загляните вон в тот флигелек, должно, там он.
Поблагодарив, она побежала к неказистому строению, лишь по недоразумению называемому флигелем, стоящему неподалеку от основного задания госпиталя. Обычно там складывали всякий хлам, который давно следовало выкинуть, но полагалось хранить до списания, да еще проживали санитары. Последние, правда, сейчас бегали как заведенные, выполняя различные поручения начальства, так что Геся вошла туда без опаски. Но, едва переступив порог, девушка остановилась как вкопанная от увиденной картины. На печи, сложенной посреди этого помещения, стоял котел с кипящей водой, рядом с которым в клубах пара стоял абсолютно голый Дмитрий и помешивал его содержимое.
Все это выглядело настолько дико, что она стояла, потеряв дар речи, и хлопала глазами.
— Ну, кого там еще хрен принес? — недовольно буркнул Будищев и, обернувшись, застыл как громом пораженный.
— Извините, — пробормотала Геся и сообразила наконец отвернуться.
— Я тоже рад вас видеть, — ошарашенно сказал унтер-офицер и тут же зашел за печку.
— Простите меня ради бога, — взмолилась покрасневшая до корней волос девушка. — Я совершенно не рассчитывала застать вас в таком виде…
— А в каком виде вы рассчитывали меня застать? — насмешливо переспросил Дмитрий, к которому вернулось его самообладание.
— Я… я искала… а что вы тут делаете?
— Трамвая жду!
— Что?!
— Не пугайтесь, Геся, ничего особенного я тут не делаю. Просто кипячу свою одежду на предмет избавления от насекомых. Я, кажется, уже говорил, что заболеть тифом не входит в мои планы?
— Кипятите… от насекомых?
— Ну да. Видите ли, вши бывают двух видов, одни живут на человеке, а вторые в его одежде. Их так и называют — платяные. У нас, по счастью, как раз вторые. Избавиться от них довольно просто, надо лишь прокипятить белье и одежду. Хорошо бы еще и горячим утюжком по швам пройтись, но чего нет, того нет. Потом надеваешь на чистое тело, и дело в шляпе. А вы, собственно, что хотели?
— Я хотела… я хотела … в общем, вот, — запинаясь, еле выговорила Геся и показала Дмитрию пакет.
— Что там?
— Форма.
— Какая еще форма?
— Военная. Ваша. И смена белья.
— Ничего себе, — изумился Будищев и машинально двинулся вперед, но затем, спохватившись, снова спрятался за печкой. — Вы это, положите их вон там.
— Да, конечно, — пробормотала вконец смущенная сестра милосердия и опрометью бросилась вон.
Дмитрий еще некоторое время удивленно смотрел ей вслед, затем оглянулся, представил все происходящее со стороны и неожиданно для себя самого вдруг согнулся от хохота.
— Ой, не могу, это же рассказать кому — не поверят! — заливался он. — А я-то хорош, стою тут, Аполлон полуведёрный!
Затем он взял сверток в руки и развернул. В нем и вправду лежала пара белья, а также новенький, только что сшитый мундир из тёмно-зелёного, почти черного сукна и шаровары. На красных погонах блестели унтер-офицерские басоны и номер полка — 138.
Геся тем временем забежала в здание госпиталя и, тяжело дыша, остановилась у стенки. После года, проведенного среди тяжелораненых, когда беспомощных людей приходилось переодевать, мыть, подставлять им судна и утки, ее трудно было смутить видом мужского тела, но к подобной ситуации она оказалась совершенно не готова. Будищева, несмотря на ранение, никак нельзя было назвать беспомощным. Его тело было крепким и поджарым, без единой прослойки жира, с бугрящимися мускулами, и невольно притягивало к себе взор. А непонятная надпись над левым соском лишь разжигала любопытство. Но самое главное — его взгляд. Он был ироничен, даже насмешлив, но, пожалуй, ничуть не смущен. Его, казалось, забавляла эта ситуация.
— Мадемуазель Гедвига, с вами все в порядке? — вернул девушку к реальности голос старшей сестры милосердия. — Голубушка, вас Аристарх Яковлевич разыскивает, а вы ходите неизвестно где!
Через минуту удивленная Геся уже была в кабинете главврача, недоумевая, зачем она ему так срочно понадобилась. Тот встретил ее, сидя за своим столом, и молча показал ей на ближайший стул. Девушка, не переча, села и некоторое время ждала, пока тот закончит писать. Наконец тот отставил в сторону перо и испытующе посмотрел на нее.
— Геся, вам известно, что отправляемых завтра увечных солдат должен сопровождать кто-то из персонала?
— Да.
— Замечательно, это будете вы.
— Но… это так неожиданно, — замялась она, — к тому же вам известны мои обстоятельства.
— Вы про документы? Это именно та причина, по которой я не предупредил вас заранее об этой миссии. Не был, знаете ли, уверен, что все получится. Но теперь, благоволите…
С этими словами Гиршовский выложил перед ней на стол несколько бумаг и щелчком ногтя подвинул ближе к девушке.
— Что это?
— Э… это некоторым образом дубликаты документов, выданных вместо утерянных. Извольте видеть: паспорт, метрика, свидетельства о крещении, конфирмации и причастии. А также моя рекомендация с детальным описанием вашей службы при госпитале. С этими документами вы можете поселиться в любом городе империи на совершенно законных основаниях.
— Но как это возможно?
— Есть вещи, о которых лучше оставаться
