Бурят - Квинтус Номен
— Единственное, что пока успокаивает. Ладно, иди уже домой, поспи — а главное, мне спать не мешай. Завтра совещание по результатам войны монголов с японцами, нужно будет мне там кое-кому по голове постучать…
— Что, напортачили много?
— Нет, хотят напортачить. Хотят понравиться якобы великим державам… тьфу!
— Наган дать? Мне выдали, а он просто так без дела в столе валяется. Хотя с твоими кулаками…
— Дай же поспать!
— Ну… спокойной ночи. Тебя будить? Да все, ухожу уже!
Результат войны в Маньчжурии очень не понравился британцам и французам, но очень понравился американцам. Причем американцам очень-очень сильно понравился: Япония, изрядно мешающая американской экспансии в Юго-Восточной Азии, потеряла очень много войск и, что было, пожалуй, мощнейшую индустриальную базу. И очень многим товарищам очень не понравилось то, что результат войны понравился американцам. Поэтому обсуждение этого результата вышло весьма бурным:
— Сейчас у СССР резко обострились отношения с Великобританией, — сообщил Иосиф Виссарионович, — и есть мнение, что это может привести в самом ближайшем будущем к проблемам в морских перевозках.
— Есть мнение, что у нас с морскими перевозками и так неважно, поэтому новых проблем британцы нам просто не доставят, — заметил Николай Павлович. — К тому же сейчас резко улучшаться перевозки всего в СССР со стороны США, американскими же кораблями, а с американцами англичане воевать на море точно не станут.
— Это, возможно, и так, — неторопливо высказался Сталин, — но у нас возникают иные проблемы. Сейчас, когда Япония очевидным образом ослаблена, американцы начали активно поддерживать Гоминдан в войне с китайскими коммунистами, а наши возможности китайским товарищам помочь…
— Иосиф Виссарионович, пусть китайские товарищи сами себе помогают. У нас что, избыток валюты или оружие лишнее мы не знаем куда девать? Товарищ Ма тамошним коммунистам обещает возможность отсидеться на территории Маньчжурии, силенок поднакопить. Вот пусть они отсиживаются и поднакапливают, а мы-то тут причем? Я еще раз повторяю: нам на дела иностранных граждан, будь они коммунистами или шаманистами, вообще плевать, у нас своих проблем, требующих скорейшего решения, хватает.
— Вы не правы, — возразил Сталин, — наш долг — помогать нашим соратникам за рубежом. К тому же отторжение исконных китайских территорий…
— Дорогой Иосиф Виссарионович, вы делаете одну ошибку: судите иностранцев по себе. В частности китайцев: никакие они нам не товарищи. Китайцы искренне убеждены — и китайские коммунисты исключением тут не являются — что любые земли, на которые когда-то ступала нога ханьского солдата, являются совершенно неотъемлемыми территориями Китая. А если местное население с этим не согласно, то такое население — по мнению ханьцев — должно быть просто уничтожено. А все их имущество должно быть передано ханьцам.
— Ханьцы — это кто? — решил уточнить Клемент Ефремович.
— Это народ, населяющий примерно половину территории Китая. И наша задача в настоящий момент — если вы все же продолжаете считать себя большевиками-интернационалистами — объяснить китайским националистам, что они серьезно заблуждаются. А уж помогать им в уничтожении народов, земли которых Китай захватил — это, извините, вообще ни в какие рамки не укладывается.
— Я думаю, что ошибаетесь здесь все же вы, — продолжил упорствовать в своем мнении Сталин.
— А я думаю, что любой монгол, любой уйгур, даже любой хуэй согласится именно со мной. Впрочем, я думаю, что обсуждение этого вопроса в таком виде вообще бессмысленно: у нас просто нет средств для помощи тому же товарищу Мао. И, заранее предупреждаю, в ближайшее время и не будет. Так что сейчас важнее нам решить иной вопрос: хотим ли мы понравиться британцам и французам? Я считаю, что этого делать категорически не стоит.
— Вы неверно формулируете: не «понравиться», а «наладить нормальные торговые отношения».
— Это вообще просто игра словами. Нормальных торговых отношений ни с Британией, ни с Францией, ни даже с Германией или с США у нас все равно не будет. Они в любом случае будут пытаться продавать нам очень дорого то, что им просто выкинуть жалко, а у нас пытаться купить за гроши то, что им очень нужно, но в других местах просят сильно дороже. За последние три года Внешторг трижды пытался уговорить меня утвердить продажу нашего зерна за границу, и во всех случаях нам предлагалось продавать пищевое зерно по ценам ниже даже самых худых кормовых сортов. Мы — я имею в виду правительство — от таких продаж отказались. И теперь мы получили первый результат нашего отказа играть по правилам, предлагаемым капиталистами: в стране грядет засуха и неурожай, но это не нанесет СССР ни малейшего ущерба в людях и в промышленности. Просто потому, что мы этим непроданным зерном страну можем год кормить!
— А если бы мы зерно продали, на эти деньги закупили бы станки…
— То у нас было бы куда как больше неиспользуемых станков. У нас сейчас на большинстве заводов до двадцати процентов станков простаивают потому что рабочих подготовленных нет! А еще пятнадцать процентов станков каждый год из строя выходит потому, что рабочие неопытные их просто ломают. Так что задачу партии я вижу прежде всего в том, чтобы повысить интерес рабочих к овладению способами нормальной работы, к стремлению работать без брака, который сейчас составляет до трети произведенной продукции в металлообработке — а вовсе не в том, чтобы за счет тех немногих рабочих, кто работу делает умело и качественно, кормить иностранных националистов. Еще раз повторю: партия себя объявила авангардом рабочего класса. Так пусть этот авангард ведет народ к победе социализма, а не в клуб любителей болтовни о светлом будущем.
— Вы считаете, что у нас здесь клуб болтовни?
— Я не считаю, потому что арифметику в школе плохо учил. И поэтому не могу понять, посему Монголия с населением под пару миллионов человек, еще десять дет назад бывших дикими кочевниками, производит стали всего лишь в восемь раз меньше, чем СССР со ста восьмьюдесятью миллионами. И почему по числу производимых карабинов и пулеметов Монголия уже СССР превосходит. А так же почему треть советской стали и чугуна выделывается на поставляемом нам Монголией угле. Кто-то может мне, неучу отсталому, это пояснить?
— Я могу, — ухмыльнулся Струмилин. —
