Андрей Валентинов - Бойцы Агасфера (Око силы. Первая трилогия. 1920–1921 годы)
Авто резко свернуло в лес, прокатилось сотню метров по узкой просеке и выехало на поляну. Блеснул свет фар – еще один автомобиль стоял неподалеку.
– Аскольд Феоктистович ждет, – констатировал капитан. – Поспешим…
Степа мельком обратил внимание на столь редкое имя-отчество. Оно показалось знакомым, но соображать было некогда – Косухина вытащили из машины и повели навстречу выходившему из другого автомобиля высокому, худому, совершенно лысому старику. Впрочем, разглядеть внешность генерала было трудно – мешал свет горящих фар, бивший прямо в глаза.
– Вижу! – резкий сухой голос оборвал начавшего было докладывать капитана. – Вы уверены, что не ошиблись?
– Его документы, ваше превосходительство… – офицер передал Степин паспорт старику. Тот, не читая, сунул выданную в Бомбее «липу» в карман:
– Времени мало, господа. Мешок и веревки захватили?
– Так точно!
Вероятно, захватили не только мешок и веревки, но и несколько кирпичей. А может, таковые имелись поблизости, дабы надежно упокоить Степу на дне ближайшей речки.
– Что он говорил? – вопрос был задан небрежно, явно для проформы.
– Ничего, ваше превосходительство.
– То есть? – генерал, уже готовившийся уходить, резко обернулся. – Капитан, вы уверены, что не отправите на тот свет случайного прохожего?
– Да русский он! – вмешался поручик, с нетерпением переминавшийся с ноги на ногу. – Я этих комиссаришек за версту чую!
Генерал подошел поближе и взглянул Степе в лицо. Косухин не преминул усмехнуться, но усмешка тут же погасла: тот, кто смотрел на него, внезапно показался знакомым. Степа видел лысого генерала впервые, но голос, холодные серые глаза, даже брезгливая гримаса…
– Господин чекист, мои люди не ошиблись?
Генерал тоже чуял комиссаров, если не за версту, то за два шага – всенепременно.
– Ошиблись, – буркнул Косухин. – В Чрезвычайной Комиссии не состоял, – и, решив, что это может звучать как просьба о пощаде, поспешил добавить: – А вот теперь жалею!
Генерал усмехнулся – и в голове у Степы словно блеснула молния. Как же он мог забыть? Аскольд Феоктистович! Аскольд Феоктистович Богораз!
– Хорошо, – кивнул старик. – Можете приступать, господа!
– А погодь, превосходительство, – Косухин вновь заставил себя улыбнуться. – А как же это… последнее желание?
– Резонно, – кивнул генерал. – Как обычно – папироску? Или желаете «Интернационал» исполнить?
Степа проигнорировал и тон, и содержание сказанного. Если это действительно Богораз-старший…
– Вы, Аскольд Феоктистович, когда Семена увидите, то расскажите ему, как меня, чердынь-калуга, кончали. Ему интересно будет.
– Что?! – глаза генерала сузились, и Косухин понял, что не ошибся. – Что вы сказали, молодой человек?
– А вы плохо слышите? Могу повторить…
– Не дерзите! – генерал подошел совсем близко, голос упал почти до шепота. – Что… ты… комиссарская шкура… знаешь о моем сыне?
– А вам-то что? – Косухин пожал плечами. – Просто расскажите Семену. Он ведь все-таки Руководитель Проекта!..
Генерал отшатнулся.
– Кого вы мне привезли, господа? Дайте его документы!
– Они у вас, ваше…
– Ах да…
Богораз-старший вынул из кармана Степин паспорт. Кто-то из офицеров поспешил включить фонарик.
– Косухин Степан Иванович… Дворянин… Русское консульство в Бомбее… Косухин?! Постойте!..
Генерал несколько секунд о чем-то думал, затем вновь поглядел на Степу. На этот раз на его лице было заметно крайнее удивление.
– Степан Иванович Косухин?.. Господин Косухин, какое вы имеет отношение к полковнику Лебедеву?
– А у нас отчества одинаковые, – буркнул Степа.
– Я бы просил вас отвечать серьезно!..
– А я че – несерьезно? Я-то вас сразу узнал – больно на Семена похожи. А если вы действительно занимались «Мономахом»…
– Молчите! – резко прервал его Богораз и обернулся. – Снимите наручники, господа. И оставьте нас вдвоем.
Через минуту руки Косухина были свободны. Офицеры отошли к машине. Степа с генералом остались посреди поляны.
– С ума сошли, молодой человек! Название программы остается секретным!
– Ну да, конечно… – хмыкнул, не удержавшись, Косухин. – «Владимир» беспокоится!..
– Вы и о телеграмме знаете? Да, господин Берг совершил непростительную ошибку. Но это не освобождает нас от соблюдения тайны.
Он замолчал, а затем полез в карман за папиросой. Генерал, как оказалось, курил те самые черные «Галуаз», которые Степа уже успел распробовать.
– А мне можно? – не удержался он. Курить после всего пережитого хотелось до невозможности.
– Прошу вас, молодой человек… Итак, насколько я понял, вы младший брат господина Лебедева. И, если я не ошибаюсь, были в Индии вместе с госпожой Берг?
– Не ошибаетесь.
– Странно, вашей фамилии нет в списках допуска… Впрочем, сейчас это не важно. Господин Косухин, что вы знаете о Семене?
Вопрос был поставлен слишком широко, и Степа брякнул наобум:
– У Семена Аскольдовича очки с обыкновенными стеклышками. И он здорово аэропланы умеет водить.
На лице Богораза вновь мелькнула усмешка – на этот раз не ироничная, а обыкновенная – добрая, немного растерянная:
– Да, вы правы. Но я, имел в виду другое. Семен… жив?
Тут уже растерялся Степа. Жив ли улетевший куда-то в эфир Богораз-младший, он и сам был не прочь узнать.
– Когда я видел его в последний раз, Семен был жив-здоров…
– Вы видели его в Омске? Или в Иркутске?
– Да не только там…
Приходилось подбирать слова, дабы не проговориться о том, как он в действительности познакомился с генеральским сыном.
– Мы… На Челкеле виделись.
– Что-о? – изумился генерал. – Но ведь полигон взорван, и запуск не состоялся! Насколько мне известно, Семен даже не добрался туда…
Степа лишь головой покачал. Похоже, Карл Берг не только ему не спешил сообщать правду.
– «Мономах» взлетел, Аскольд Феоктистович. Ваш сын улетел на нем вместе с Колей… С полковником Лебедевым. Насколько я знаю, они вышли на эту…
– Орбиту… – тихо подсказал Богораз. – Вы сами видели запуск?
– Да, видел.
Перед глазами вновь встала холодная зимняя степь – и окутанная дымом серебристая стрела, медленно поднимавшаяся вверх в облаках белого пара…
– Не понимаю… – негромко проговорил генерал. – Не понимаю…
– А вы у господина Берга спросите, – осмелел Степа. – Я вот, чердынь-калуга, попробовал.
– Берг… – повторил генерал. – Он позвонил мне и сообщил, что в Париж прибыл агент ВЧК, который собирает информацию о «Мономахе». Велел устранить его, то есть вас, немедленно… Но… он ведь знал, кто вы?
Косухин даже не стал отвечать.
– Да, – решительно кивнул Богораз. – Это уже мое дело… А вам, господин Косухин, приношу глубочайшие извинения. Надеюсь, мои офицеры не были с вами излишне… навязчивы…
– В самый раз, господин генерал!
Перспектива близкого знакомства с заранее припасенным мешком начала отодвигаться. И Степа решился. В конце концов, Богораз-старший показался ему ничуть не глупее своего отпрыска.
– Только… Аскольд Феоктистович… Господин Берг не очень ошибся. Я, правда, в ВЧК не состою, но я действительно красный…
– Что? – в серых глазах сверкнуло изумление. – Вы?! Брат полковника Лебедева? Но тогда что вы делали на Челкеле?
– Я был комиссаром Челкеля…
Слово было сказано. Оставалось ждать, не переоценил ли он старшего Богораза.
– Комиссар эфирного полигона… – генерал покачал головой. – Вы хотите сказать, что красные… большевики помогали запустить «Мономах»?
Косухину очень хотелось рубануть: «А как же!», но он предпочел все же сказать правду.
– Не красные. Я помогал…
Вышло несколько нескромно, но Богораз не стал уточнять.
– Хорошо. А теперь очень коротко: когда, что, как…
«Очень коротко» затянулось минут на десять. Генерал слушал молча, время от времени кивая.
– Ясно, – заключил он. – А потом с Натальей Федоровной приключается эта странная болезнь, ее дядя уверяет, что пуск сорван, а все участники операции пропали без вести… Да, а что с господином Казим-беком?
– Погиб, – коротко ответил Косухин. Перед глазами вновь встал дом на Трегубовской и ровная шеренга бойцов с голубыми свастиками на шапках…
– Жаль Георгия! А вы не встречали господина Семирадского?..
– Убили его, – о смерти Глеба Иннокентьевича говорить особенно не хотелось.
– Упокой, Господи… – генерал медленно перекрестился. – Мы познакомились с Глебом еще когда он был студентом, а я – юнкером. О генерале Ирмане не спрашиваю – мне уже сообщили. Да, мы заплатили очень дорого… Постойте, Степан Иванович, но, если корабль стартовал, почему не выходит на связь Тускула?
