Анджей Сапковский - Свет вечный
«Быть припертым к реке – это просто грозит разгромом…» – через год, зимой 1431 года, во время возвращения с рейда на Венгрию Сиротки Яна Чапека из Сан потерпели тяжелое поражение и едва не были истреблены в идентичной ситуации: при попытке переправиться через Ваг.
Глава шестнадцатая«Ben volria mon cavalier…» – баллада авторства графини де Дье (ок. 1200). Перевод автора.
Я бы хотела моего рыцаряВзять в объятья обнаженных рукВ экстазе я была б милее,Чем пуховая подушка.Сильнее любовью пылаю к нему,Чем Бланшфлер ко ФлорисуЕму посвящаю сердце и любовь,Разум, и глаза, и жизнь
Романтическая история Флориса и Бланшфлер была одной из наиболее популярных любовных повестей в Европе того времени.
Глава семнадцатая«Хозяин Драхенштейна. Местный пфлегер…» – пфлегерами назывались рыцари, которым сеньор предоставлял функции и обязанности военных командиров в подвластном ему регионе; они отвечали за мобилизацию военнообязанных в случае военного похода и за организацию обороны в случае нашествия или внутренних сражений.
«Плата за проезд по мосту составляет три гроша за коня…» – пфлегер имеет ввиду скорее всего не широко распространенные пражские гроши, а какие-то местные серебряные монеты: саксонские, равенсбургские или палатинские, которые были втрое ниже по курсу, чем пражский грош. Но и так он делает поборы неимоверные, плата, которую он требует, соответствует дневному заработку рабочего, за который можно было купить корец овса или два гуся.
«…трупов было слишком много…» – в резне Плауэна, которая произошла 25 января 1430 года, погибли более тысячи человек, на мой взгляд, принимая во внимание тогдашнюю численность таких городов, была перебита добрая половина жителей.
«Много грубой и большой лжи распространяют…» – агитку эмиссара я свободно сделал на основании аутентичного гуситского манифеста, который распространялся по соседним странам в разных языковых версиях, взятого из работы Евы Малечинской, «Гуситское движение в Чехии и Польше», KiW 1959.
Глава восемнадцатая«Seulete sui et seulete vueil ester…» – одна из наиболее известных баллад Кристины Пизанской (перевод Юлии Хартвиг).
Я одна и хочу быть одной,Одну оставил меня милый мой,Я одна, без товарища и господина,Я одна в невыносимых страданиях…
«De Deu e de nos vos perdonatz…» – «Да будут они прощены тебе Богом и нами, мы просим Бога, чтоб Он простил их тебе» (катарский обряд над умирающим).
«Pater sancta… suscipe ancillam Tuam in Tua iusticia» – «Святой Отче, прими слугу Твою в Твоей справедливости и ниспошли на нее Твою милость и Твой Святой Дух». Там же.
Глава девятнадцатая«Mors stupebit et natura…» – «Dies irae».
Смерть исчезнет, и природас воскресшим творениембудет стоять перед Судом.Свиток книг будет развернут,в котором всё записано,согласно чему будет приговор.
«O luce etterna che sola in te sidi…» – Данте, «Божественная комедия», Рай, песнь XXXIII.
О Вечный Свет, который лишь собойИзлит и постижим и, постигая,Постигнутый, лелеет образ свой!
«Confutatis maledictis…» – следующая строфа из «Dies irae».
Покарай огнем суровымгрешников проклятых,позови меня к святым.Глава двадцать первая«…литвин, род которого совсем недавно удостоился быть принятым в польский герб Одровонж…» – на основании положений Городельской союза, заключенного второго октября 1413 года, коронная польская шляхта приняла литвинов из боярских родов в свои гербы, заявляя в документе (по Каролю Шайнохе): «Настоящим соединяем и объединяем наши дома, поколения, роды, гербы и гербовые клейноды со всей шляхтой и боярством литовских земель».
«Гостем был Конрад, епископ Вроцлава…» – это уже последний том, поэтому нелишне будет включить в примечания немного информации о том, «что было потом». Итак: Конрад Пяст, олесницкий князь, был епископом Вроцлава на протяжении 29 лет. Умер в возрасте шестидесяти семи лет в замке в Ельче девятого августа 1447 года. Через два дня его с большой помпой похоронили во вроцлавском кафедральном соборе. Интересным, с точки зрения решительной антипольской позиции Конрада, может показаться тот факт, что его преемником был провозглашен поляк, Пётр Новак из Нивницы, улучшивший за время своего правления испорченные Конрадом отношения с гнездненским архиепископством, в церковном подчинении которому Вроцлав всегда находился.
«…которая поможет народу переплыть любой потоп…» – с непотопляемым, способным переплыть любой исторический потоп кораблем сравнил ясногурскую святыню примас Стефан Вышинский (в заявлении от 23 мая 1969 года).
Глава двадцать вторая«…страха, который его Сиротки посеяли в Новой Марке…» – летом 1433 года Ягелло начал войну с Тевтонским орденом. На основании договора, заключенного годом ранее в Пабяницах, на стороне польских войск восемь тысяч Сироток под предводительством Яна Чапека из Сан вторглись на земли Ордена. Особенный ужас Сиротки вызывали среди наемных войск крестоносцев, состоящих из чехов, поскольку не щадили выслуживающихся перед немцами отщепенцев, «предателей чешского языка». Сами крестоносцы тоже боялись Сироток, как огня.
Следует вспомнить, что когда Сиротки Чапека шли на Пруссию, всемерную помощь им оказал князь Ян Жаганьский, резко ставший пропольским и прочешским. А о Риксе и ее роли история умалчивает… Вот так оно бывает.
«Многие, кажется, уже ушли из жизни. Умерли, не прошло и года после нападения на монастырь…» – в таком скором конце участников нападения на монастырь уверяет Длугош в «Rocznikach»… Реальность была другой, исторические грабители жили дольше, некоторые значительно дольше. Князь Федор Острожский жил еще в 1438 году, мы видим его в польском войске во время войны с Альбрехтом австрийским за право наследовать чешский престол. Дальнейшая судьба князя и дата его смерти неизвестны. Ян Куропатва из Ланьцухова занимал разные должности, был советником короля Казимира Ягеллончика во время Тринадцатилетней войны, умер в 1462 году. Единственным, кто попрощался с жизнью вскоре после нападения, к тому же насильственной смертью, был Якуб Надобный из Рогова, который пал под Луцком в 1431 году в войне со взбунтовавшимся Свидригайлой.
«Князь ушел в Литву…» – после падения Гливице Сигизмунд Корыбутович подался в Чехию, в 1431 году воевал под Домажлицами. Потом вернулся в Литву, где стал на сторону взбунтовавшегося против Польши Свидригайлы. Погиб в роковой для бунтовщиков битве под Вилкомежем на реке Святой первого сентября 1435 года. Это было в точности, как пророчило привидение в замке Одры, в четверг, за четырнадцать дней до даты осеннего равноденствия.
* * *«Присоединился к нам после победы под Домажлицами. Когда уже полностью наша взяла…» – Гайн фон Чирне присоединился к гуситам в Немчи в 1432 году и вместе с ними грабил Силезию. В 1434 году, после Липан, когда фортуна повернулась другой стороной, решил спасать шкуру, снова становясь под другой флаг. В августе 1434 года он подговорил Бедржиха из Стражниц к грабительскому рейду на Львувек, по дороге предложив погостить в замке Фалькенштейн, принадлежащем его брату. Там схватил Бедржиха, коварно, ночью, во сне, и выдал его свидничанам. В свидницкой башне Бедржих сидел до декабря, вышел, как и Пётр Поляк, после выплаты выкупа и переговоров, на основании которых победившие чешские умеренные каликстинцы обязались отдать силезцам Немчу, Вежбно и Отмухов.
Бедржих из Стражницы, последний гейтман полевых войск табора, в 1436 году заключил договор с императором Сигизмундом и повел остатки таборитов на Венгрию, на борьбу с турками. Умер в 1459 году.
Благодарности переводчика
Благодарю николаевского врача Тамару Дубинец за профессиональную помощь в самый трудный период моей работы над переводом.
Благодарю николаевскую фирму «Дикий Сад» за предоставление интернет-ресурсов.
Благодарю Николаевское областное общество поляков за всемерную и всестороннюю поддержку.
Благодарю писателя-фантаста Владимира Васильева за его предложение сделать перевод и за его фантастическую веру в успех этого предприятия.
Благодарю автора Анджея Сапковского за прекрасное произведение, в котором я смог увидеть не только революционную Европу XV века, но и мою нынешнею родную страну.
Благодарю Господа Бога за чудесное стечение всех обстоятельств, позволившее мне справиться с работой и появиться на свет этой книге.
Примечания
1
Древний гимн «День гнева» – составная часть заупокойной службы, известной нам под названием «Реквием».
