Владимир Добряков - Фаза боя

Следующий вопрос мы задать не успеваем. В ворота въезжает машина, из которой выходят два гостя. Один из них — мужчина лет сорока, одетый в светло-коричневые одежды, второй — полковник такого же возраста. Он в белой парадной форме, при орденах и при кортике. Они здороваются, представляются и собираются было присесть к нам. Олонецкий останавливает их и спрашивает у дочери:

—Вика, как дела с ужином?

—Всё готово.

—Тогда прошу сначала к столу.

Гвоздем программы ужина были, конечно же, тушенные щупальца молодых осьминогов в каком-то особом соусе. Виктория постаралась на славу. Я так и не понял, кто же является главным любителем этого блюда, с таким удовольствием его отведали все без исключения. Понятно, что такое превосходное блюдо не давало никакой возможности вести сколь-нибудь вразумительный разговор. К главной теме сегодняшней встречи Степан Олонецкий обратился только за десертом, когда бокалы были наполнены вином, соками или водой — кто, чем предпочитает.

—Друзья, когда я сообщил вам, что у меня в доме остановились пришельцы из параллельного мира, вы пожелали встретиться с ними, познакомиться поближе и задать им ряд вопросов. Но я не сказал вам главного. Эти люди не простые выходцы из другого мира. Эти люди — хроноагенты. Они живут и работают в мире, откуда ведётся наблюдение за многими параллельными мирами. Они отслеживают неблагополучные ситуации и прогнозируют их развитие. При необходимости они вмешиваются и безболезненно корректируют критическую ситуацию таким образом, чтобы этот мир избежал тяжелых последствий. Я правильно излагаю?

—Почти, — соглашаюсь я. — Только у слушателей может возникнуть впечатление, что это всё делаем непосредственно мы сами, — я обвожу жестом руки своих друзей. — И что мы прибыли сюда с намерением что-либо откорректировать. Если бы это было так, мы ни за что не вступили бы с вами в контакт и вы никогда бы не поняли, что мы — пришельцы из другого мира. В Нуль-Фазе, где мы живём и работаем, существует много секторов. Но лишь три из них непосредственно работают с параллельными Фазами в том плане, о котором шла речь. Это в первую очередь Сектор Наблюдения: его сотрудники отыскивают неблагоприятные ситуации в реальных Фазах, просматривая десятки тысяч эпизодов в день из жизни нескольких тысяч Фаз. Обо всех заслуживающих внимания событиях они сообщают в Аналитический Сектор, который строит прогнозы развития ситуации. В случаях, когда прогноз приобретает неблагоприятный характер, дело передаётся в Сектор Внедрения и Воздействия — то есть к нам. Мы — последняя инстанция. Мы с Еленой Илек только два хроноагента из целой армии, которая напрямую работает в параллельных Фазах. Все операции тщательно рассчитываются. Хроноагентов готовят к внедрению по специальной программе. Если бы мы прибыли сюда для осуществления разработанной в нашем Секторе операции, вы, Степан, ни за что не заметили бы нашего акцента. Его просто не было бы. Это же относится и к нашей одежде и манере поведения. Всё было бы абсолютно адекватно. Лена дополняет меня:

—Андрей правильно акцентировал ваше внимание. Мы здесь отнюдь не для того, чтобы осуществить какую-то операцию, пусть даже и безболезненно. Так что оставьте подобные подозрения на наш счет. Мы попали к вам совершенно случайно. Дело в том, что мы с Андреем уже более двух лет как утратили связь со своей Нуль-Фазой. Для своих товарищей мы пропали без вести. Почти два года мы провели в необитаемой Фазе, в плену у нашего противника. Он пытался заставить нас работать на него, но нам удалось бежать. Много месяцев мы переходим из Фазы в Фазу и никак не можем подать о себе весть, выйти на связь с нашей Нуль-Фазой, со своими товарищами. С таким же успехом, как и к вам, мы могли бы попасть в любую другую Фазу.

У всех присутствующих я вижу на лицах большую заинтересованность. Все молча слушают и ловят каждое слово. Все, кроме Иржи Лукаша. Тот сидит с блокнотом и, не глядя на нас, время от времени делает в нём записи. Когда Лена останавливается, он поднимает от блокнота голову. Если раньше он смотрел на нас с недоверием, то сейчас в его взгляде я читаю откровенный скептицизм. Отпиваю глоток вина и предлагаю:

—Мы с Леной можем говорить долго и много. Но при этом мы можем миновать некоторые моменты, которые вас сейчас больше всего интересуют. Поступим так: вы задавайте вопросы, а мы постараемся ответить на них как можно обстоятельнее. Только спрашивайте не все сразу, а по очереди.

Лукаш что-то хочет сказать, но его опережает Василий Глотов.

—Прошу прощения, нельзя ли конкретизировать ваш термин — воздействие? Раскрыть его. Мне не совсем понятно, как вы действуете в реальных Фазах? Возьмём конкретный случай. Вы обнаруживаете, что в какой-то Фазе готовится к старту космический корабль. В результате конструктивных недоработок или ошибки экипажа он упадёт на большой город. Более того, упадёт на атомную электростанцию. Как вы поступите? Совершите диверсию и выведете корабль из строя? Внесёте поправки на стадии разработки или изготовления? Или изолируете экипаж и поведёте корабль сами?

При этих словах все мрачнеют и задумываются. Ясно, здесь уже произошла подобная катастрофа. В Федерации или в Штатах, неважно. Важно, что она произошла совсем недавно и еще свежа в памяти.

— Ни то, ни другое, ни третье, в том смысле, который вы имеете в виду. — Я улыбаюсь. — Знаете, Василий, ваш пример напоминает мне случай из моей практики. В одной из Фаз испытывался сверхскоростной самолёт. Он потерял управление и на огромной скорости врезался в химический завод. В результате пожара начали выделяться продукты такой токсичности, что могло погибнуть от сотен тысяч до нескольких миллионов человек. Мы долго искали способ вернуть контроль над машиной, вывести её из катастрофического пикирования. Причем вариант сорвать полёт заранее отвергался. Полёт состоялся бы в другой день и, возможно, с теми же последствиями. Кстати, это ответ на первый из предложенных вами вариантов. В конце концов мы нашли решение. Оно было весьма неординарным. Даже нестандартным. Как предотвратить катастрофу? Объяснить пилоту и конструктору машины, что в этом случае надо действовать так-то и так-то? Причем вопреки здравому смыслу? Кто послушает неизвестно откуда взявшегося человека? Да и кто допустит его до конструктора и лётчика-испытателя новейшей секретной машины? Мы действуем иначе. В данном случае моё сознание было внедрено в тело лётчика-испытателя накануне рокового полёта. Мы называем этот акт внедрением матрицы хроноагента в тело носителя. Действуя в образе этого лётчика, я совершил необходимые действия, предотвратил катастрофу и относительно благополучно посадил самолёт. После этого я объяснил конструктору, почему самолёт потерял управление и что надо делать, чтобы этого в дальнейшем не происходило. Это звучало уже убедительней, чем если бы я начал говорить такое до полёта, согласитесь. К слову сказать, восстановить управление и вывести машину из пике было весьма непросто даже мне, хотя я точно знал, что нужно сделать, и до того, как стал хроноагентом, сам был профессиональным лётчиком.

Я вижу на всех без исключения лицах непонимание и недоумение. Всё ясно. Они просто ничего не поняли. Придётся объяснять подробнее.

—О том, как происходит подготовка к операции внедрения и само внедрение матрицы, пусть расскажет Лена, — предлагаю я. — Она у нас специалист как раз в этой области.

Лена подробно рассказывает, что такое матрица личности, как готовятся к совмещению матрицы носителя и хроноагента, как происходит внедрение матрицы. Слушатели постепенно врубаются, начинают понимать, о чем идёт речь. Они кивают и с огромным интересом слушают Лену. И опять Ричард Карпентер опережает Лукаша:

—Значит, все воздействия вы производите, внедрив душу хроноагента, или его матрицу, используя вашу терминологию, в тело человека, избранного вами для осуществления операции?

—Совершенно верно, — отвечает ему Лена.

—Значит ли это, что и сейчас вы, я имею в виду вас и Андрея, находитесь в чужих телах? И куда в таком случае делись души тех, кто существовал в этих телах до вас?

—Это особый случай, отец Ричард, — объясняю я. — Бывают ситуации, когда готовить внедрение матрицы уже нет времени. А порой бывает и так, что её просто не в кого внедрять. Именно так и произошло в том случае, когда наш противник… — Я задумываюсь. — Ну украл меня, что ли. Мы умеем создавать прямые переходы между Фазами. В тот раз по переходу прошли я и два моих товарища. Мы должны были сдержать атаку на важный объект, защитники которого были к тому времени уже все перебиты. Внедряться было не в кого, и мы пошли на операцию в собственных телах. Задачу свою мы выполнили, но когда нам создали переход для возвращения, наш противник на моём пути устроил ловушку и подсунул мне свой переход. И я исчез в нём. Попал совсем не туда, куда намеревался попасть. Позднее Лена ценой невероятных усилий и лишений смогла найти меня в моей Фазе-тюрьме и присоединилась ко мне. Так что сейчас мы с ней находимся в собственных телах. То же относится, разумеется, и к нашим товарищам.