Там, где дует сирокко - Евгений Саржин
Район был хорош. Крепость, главная башня которой, казалось, притягивала обжигающий свет и излучала его обратно ещё более жгучим, не изменилась за десятилетия, в которые был построен новый Халифат. Но вокруг раскинулись выполненные в той же светлой песчаной гамме дома, где узорчатые балконы сверкали, словно золотыми зубами, тарелками спутниковых антенн, а под ними перемигивались вывески кофеен, эмблема парикмахерского салона, кальянная с затенённой и наверняка охлаждаемой напольными климатизаторами террасой. Замиль ничуть не удивили дорогие японские или южноафриканские автомобили, припаркованные на другой стороне площади, напротив крепости. Случайных людей здесь не бывает, сразу видно. Но… если это так, что, черт возьми, делают здесь эти?
– Это люди Ордена, – Таонга, тоже осматривавшаяся, словно озвучила её мысли, – они не просто так сюда ехали.
– Думаешь… – начала Замиль, но та не дала ей окончить:
– Неважно, раз мы уже здесь. Идём, мы должны встретиться с Амином или его человеком в «Дахле», это кальянная, я проверила по карте. Вроде как это напротив второго входа в крепость.
Да, но только туда же направилось большинство людей, вышедших из автобуса, и Замиль, проследив за ними глазами, с тревогой увидела, что они направляются к мечети на углу, возле которой уже стояло несколько машин с громкоговорителями и грузовичок, над открытой платформой которого реяло знамя Ордена.
– Таонга, мне это совсем не нравится… – начала она, но, к её удивлению, откликнулась Джайда.
– Если бы они хотели с нами что-то сделать, сделали бы это в автобусе. Думаю, они не знают, кого ищут. Не бойся, Замиль, идём за Таонгой, всё будет хорошо.
Чтобы дойти да кальянной «Дахла», им нужно было пересечь площадь как раз напротив мечети, где, казалось, с каждым мигом увеличивалась толпа. Замиль видела, как косятся на орденских братьев (а уже не было сомнений, что это они) собирающиеся люди, до её слуха доносились отдельные фразы, звучавшие из громкоговорителя. Она невольно сбавила шаг, стараясь их расслышать чётче.
– Идём, идём быстрее, – подтолкнула её Таонга, а Джайда только крепче сжала её пальцы.
– …и собираются они здесь, и предаются… из-за моря… – долетали до неё фразы.
– Почему они собрались именно здесь? – Таонга шла быстро, и Замиль старалась не отставать.
Солнце стояло почти в зените и всё: площадь под их ногами, крепость справа от них и вереница домов слева – разогрелось, как противни в духовке. Как ни была Замиль привычна к жаре, но сейчас ощущала, как задыхается, нижняя рубаха промокла от пота.
– Шайтан их ведает, – Таонга тоже тяжело дышала, но заставляла себя не сбавлять шаг. – Здесь собираются… богатые люди, из старых… Салах говорил… может, поэтому.
Кальянная с вывеской «Дахла», оформленной в марокканских цветах, располагалась напротив двухуровневого паркинга, и Замиль не была очень удивлена, увидев, какие машины стояли с краю.
На входе гостей встречал привратник, одетый как берберский воин, сжимавший в руках бутафорский меч по пояс длиной. На его бородатом лице отражалось беспокойство, и он явно прислушивался к происходящему на площади, хотя отсюда голоса собравшихся напротив мечети казались далёким гулом моря.
– Нас сюда пустят? – тревожно спросила Джайда, озвучив опасения самой Замиль, но Таонга решительно кивнула.
– Амин написал – в третью ложу, так сказать человеку на входе. Должны пустить.
Когда они стояли прямо напротив входа, дверь, очевидно декорированная под сказку об Али-Бабе, бесшумно отъехала вбок, и показались двое мужчин средних лет в кремовых рубахах-джеббах дорогого покроя. Один из них крутил в руках украшенный золотой монограммой портсигар.
– …они возле мечети Сиди Саида, – продолжал он, обращаясь к спутнику, – я бы посмотрел, потому что в эти дни…
Остаток фразы Замиль не расслышала, но поняла, что скопление орденских братьев на площади не осталось без внимания и богатеньких посетителей кальянной. Она посмотрела на Джайду, та ответила ей серьёзным, сосредоточенным взглядом, а Таонга тем временем бросила привратнику задыхающимся от быстрой ходьбы по жаре голосом:
– У нас встреча с сайидом[2] из третьей ложи!
На какой-то миг у Замиль мелькнула безумная мысль, что тот ответит: ничего не знаю, проваливайте отсюда, и им действительно не останется ничего, кроме как, развернувшись, опрометью бежать на автобус к порту. Но тот только кивнул и, нажав какую-то кнопку, помешал начавшимся было закрываться дверям соединиться.
Одна за другой три женщины вошли внутрь, и двери закрылись за ними, оставляя снаружи жару и раскалённый свет. Кальянная «Дахла» изнутри представляла собой небольшое помещение, разделённое шторками на малые отсеки, видимо, их и называли странным словом «ложа». Слышен был тихий гул невидимых климатиков, прохладный воздух на контрасте с едкой жарой площади казался бодрящим душем, и Замиль жадно вдыхала его, точно пила и не могла напиться.
Здесь, очевидно, курили шишу, но терпкий запах табака был слабым, скорее, дразнящим, чем раздражающим – очевидно, помимо климатиков, работала вытяжка. Пока Замиль оглядывалась вокруг, примечая не-магрибский характер интерьера и осознав вдруг, что из динамика тихо звучала музыка на французском, мужчина средних лет, одетый в служебный костюм, словно работник банка, выскользнул откуда-то им навстречу.
– Салам алейкум! Я так полагаю, аль-сайидат[3] пришли на встречу с господином Зайналом? – мягко спросил он, делая приглашающий жест рукой.
Замиль напряженно посмотрела на Таонгу – названное имя она слышала впервые, та тоже выглядела немного растерянной, но вдохнула и осторожно проговорила на островном диалекте мушатари:
– Нас ждёт господин в третьей ложе.
Мужчина только кивнул и показал рукой на полуприкрытую занавеской кабинку слева от них. Даже отсюда Замиль могла видеть ноги сидевшего там мужчины в дорогих туфлях. Это тот, кого они должны встретить? Найек, хотя бы всё прошло быстро – передать ему проклятые наладонники, взять деньги и остальное и сваливать. Насколько ей было неуютно на площади перед мечетью со стоявшими напротив орденскими автомобилями, настолько же не на месте она чувствовала себя тут, в этом очевидном местечке для толстосумов. Они выглядели здесь лишними, все трое, и она даже
