Дважды одаренный - Элиан Тарс
Не суть. Главное, «Второй Шанс» вылечил меня. Так зачем в лазарет?
Стало быть, для проформы.
Но вот беда — на осмотрах в кадетке постоянно приходится раздеваться — смотрят чистоту кожных покровов. Я не стесняюсь раздеться. Но как мне объяснить, откуда у меня появилась «татуировка» — «Печать Близнецов» на груди? За подобные выкрутасы здесь наказывают.
Могут и выпуск мне на месяц отложить.
А оно мне надо?
Все эти мысли пронеслись у меня в голове мгновенно. Я благодарно кивнул гонцу-кадету и ответил:
— Спасибо, сейчас приду.
И принялся размеренно доедать свой завтрак. Нельзя выходить из столовой с пустым желудком.
* * *
Лазарет занимал отдельный блок с несколькими кабинетами. Притом хозяйничала в нём лишь одна медсестра. Как правило, осмотры она всегда проводила в одном и том же кабинете. Вот его дверь и была приоткрыта, когда я вошёл в блок.
Я услышал голоса, доносящиеся изнутри, сразу узнал их и не стал приближаться к приоткрытой двери, чтобы не мешать беседующей паре.
— Алла Леонидовна, сейчас все на ушах стоят после вчерашнего. Мало ли что может произойти! И поэтому, в связи со сложившейся ситуацией, я вынужден до выпуска наших малолетних героев ночевать на территории корпуса, в своём номере, — деловито пробасил полковник Шульгин, глава всего нашего кадетского корпуса.
В его голосе звучали игривые нотки.
— Действительно ли ситуация требует вашего присутствия здесь, Пётр Сергеевич? — пропела ему в ответ медсестра. — Или, может быть, вы просто хотите насладиться последними денёчками с кадетами? Ведь послезавтра придётся отправить во взрослую жизнь старший курс, а остальные уйдут на каникулы.
— Может быть… — в тон ей ответил Шульгин. — А может быть, дело не только в кадетах, а в одной обворожительной красавице?
Я закатил глаза. Нет, ну в самом деле, вы бы хоть дверь прикрыли. И вообще, ты не мог ей сообщение на телефон отправить, мол, буду ночью у себя, приходи?
Я вспомнил, как выглядит полковник Шульгин, и сам ответил на свой вопрос: он не мог.
Старый усатый пенсионер-ретроград, протирающий зад в нашем «учебном заведении», после того как его в силу возраста турнули из армии, предпочитает флиртовать с дамой с глазу на глаз, а не через сообщения.
Я нарочито громко кашлянул.
— Ой, у меня служба, Пётр Сергеевич! Я вас поняла, — быстро пробормотала медсестра.
— Хе-хе, молодец, что поняла, — ответил ей Шульгин и, через несколько секунд выйдя из кабинета, столкнулся в коридоре со мной.
Круглый, седоусый, с самоуверенным взглядом и лысиной — выглядит именно так, как я припомнил.
— А, наш герой? — улыбаясь, спросил он, совсем не переживая о том, что я мог слышать его воркования с медсестрой. — А чего это ты честь не отдаёшь?
Полковник недобро прищурился.
Ну а я что? Давно уже отвык козырять перед старшими, ибо очень много лет надо мной никто не стоял. И в этом мире я тоже планирую добиться такого же положения.
— Не обязательно, господин полковник, — с полуулыбкой ответил я. — Но здравия я вам желаю.
Я коротко кивнул.
Ну да, дважды одарённые в кадетском корпусе находятся на очень странных условиях. Мы вроде как и в воинской системе, но в то же время и где-то сбоку. В отличие от остальных кадетов, козырять нам необязательно.
Правда, пенсионерам-ретроградам такое не нравится. Вон как нахмурился.
— Дерзишь, Егоров, — покачал головой полковник. — Договоришься ты у меня, отправлю на гауптвахту вместо выпускного!
— Ну что вы, господин полковник, не шутите так. — Я изобразил добрую улыбку. — Вы ведь так не поступите с гордостью нашего кадетского корпуса. Говорят, про нас уже в глобале пишут. И только хорошее. И упоминают юных дважды одарённых героев в одном ряду с названием вверенного вам учебного заведения.
Несколько секунд полковник смотрел на меня недобро, а затем хмыкнул и покачал головой.
— Радуйся, Егоров, что настроение у меня сегодня больно хорошее. Да и прав ты, заслужил похвалу. Молодец. Хорошо вчера показал себя.
— Служу Империи! — твёрдо произнёс я, глядя в его глаза.
Полковник выдержал мой взгляд и одобрительно кивнул. Затем зацепился взглядом за фисташковую шоколадку, которую я держал в руках, ибо в карман она не влезала, а чай с ней попить я не успел.
— Что? — хмыкнул он. — На медосмотр выдернули тебя, когда на свиданье шёл? — Он улыбнулся в усы и засмеялся: — Ух, молодёжь… за одну шоколадку с нормальной девицей тебе ничего не светит!
— Вы правы, господин полковник, — поддержал я его веселье. — Чтоб покорить девушку, достаточно всего лишь доброго слова и улыбки. А шоколадку можно потом на завтрак съесть.
Он перестал смеяться и снова хмуро уставился на меня. Затем хмыкнул и покачал головой.
— Пусть ты теперь у нас герой корпуса, если узнаю, что нарушаешь устав с какой-нибудь курсанткой, в самом деле отправлю на гауптвахту.
Я про себя усмехнулся. Кадетам нельзя нарушать устав с кадетками, а полковнику с медсестрой можно?
Но, разумеется, в ближайшие два дня заводить здесь какие-то романтические отношения я не собираюсь. Главное для меня сейчас — без проблем получить свой аттестат и двигаться дальше. Благо, вчера вечером, благодаря планшету с урезанным доступом в глобал, я смог примерно прикинуть свой путь.
— Не беспокойтесь, господин полковник, не узнаете, — ещё раз кивнул я Шульгину и, видя, что он начинает снова заводиться, поспешил сменить тему. — Могу я к вам обратиться с вопросом, который поможет ещё сильнее прославить наш корпус?
— Говори!
— После вчерашнего инцидента нам обещали посодействовать с поступлением в лучшие ВУЗы страны…
— Если они связаны с военным делом, — поправил меня Шульгин. — Есть такое распоряжение. И?
— Я хочу поступить Московскую Академию управленческого дела, — произнёс я, глядя ему прямо в глаза.
Полковник замер на миг, а затем яростно выпалил:
— В МАУД⁈ Ты так-то не наглей! Думаешь, тебя кто-то ждёт в ней с распростёртыми объятиями, а⁈ И вообще, с военным делом она никак не связана!
— Там есть военные кафедры, — спокойно парировал я. — В том числе и для дважды одарённых. Если сироте-простолюдину из вашего корпуса удастся туда поступить,
