Солдат и пес. Книга 1 - Всеволод Советский
Конечно, полетели вопросы: в какой роте был, да кто ротный, да с кем еще там проходил службу… В моей «прежней жизни» я в этой учебке, разумеется, бывал, так что представление имел (в двадцать первом веке она получила название «Кинологический центр № 740 Минобороны РФ»). Фамилию ротного выявил из документов — почему-то она оказалась незнакомой никому…
— Он недавно, что ли, там? — удивился ефрейтор Храмов.
— Не знаю, — простодушно ответил я. — Не поинтересовался. Он у нас все время был.
В общем, сошло, да и Зинкевич вмешался:
— Ну все, будет! Ему еще на довольствие встать надо, не то без ужина останется. Пошли, Борис, Грома твоего определим… Отличный пес! Видно сразу. Как он к тебе попал?
Я правдоподобно отговорился на эту тему и ловко съехал на позитивные качества Грома: он у меня и такой, и сякой, и золотой… Зинкевич (звали его Гена) слушал все это с одобрением, видно было, что к своей «собачьей специальности» он сильно неравнодушен.
Мы отвели Грома в вольер, определили место. Конечно, при этом выслушали отчаянное бреханье: сородичи сильно взволновались при появлении нового соседа. Он же воспитанно отвечал на это молчанием, молодец. Но я, конечно, был уверен, что когда я уйду, Гром перегавкнется с кем надо, установит авторитет. Вольется, так сказать, в собачий коллектив.
Ну а я начал бурно вливаться в солдатский. Грома мы определили, напоили. Сержант объяснил мне график раздачи пищи собакам. В оружейной комнате закрепил за мной автомат АКМ, подсумки с магазинами… И дальше я пустился по канцеляриям, каптеркам, складам. Смех и грех: штаны парадной формы одежды на меня подобрать не смогли, прапорщик-начальник склада только крякнул: «Эк тебя вытянуло в Коломенскую версту!..» Перебрали все возможные брюки, и во всех я бы выглядел словно какой-нибудь Паташон.
— Ладно, — махнул рукой прапор, — пока отложим. Тут новая партия прибыла, может, среди них… Тогда уж и все остальное получишь. Давай пока постельные принадлежности!
Короче, вот такая суета-маета закружила меня, и вроде бы я все успел, и Грома покормил, и на ужин успел вместе со всеми.
К этому моменту я уже успел узнать и понять, что в части три основных подразделения, соответственно три казармы: рота охраны, пожарная команда (официальное название — Военно-пожарная команда № 1086) и мы, ВВКС. Ну и плюс водители, повара и «вечный дневальный»: ни к чему не способный, слабосильный, хромой и косой рядовой Унгуряну, тихий ужас всей части. Как его пропустила медкомиссия молдавского военкомата⁈ Это знают только она и Господь Бог, а факт налицо. В первый же свой караульный наряд при перезарядке автомата Унгуряну перепутал последовательность действий и всадил пол-магазина в пулеулавливатель. Оцепенев от шока, он молотил и молотил длиннющей очередью, кроша в щепки бревно пулеулавливателя… и счастье, что никого не задело. Знакомый мне лейтенант-«пиджак», по фамилии, как выяснилось, Богомилов, потом язвительно говорил, что при оценке на коэффициент интеллекта Унгуряну поставил бы мировой рекорд…Правда, с обратной стороны. Хотели было его комиссовать — да оказалось, что тем самым портятся какие-то показатели. Пришлось оставить, что оказалось даже к лучшему: интеллектуала-рекордсмена на веки вечные спровадили на всякие хозработы, которые никому не хотелось делать, а он не роптал. Правда, он и там косячил не по-детски, но это было все же не критично. Числился при этом стрелком, впрочем, как водители и повара.
После ужина Зинкевич разъяснил мне висевшую на стене схему охраны: посты часовых и караульных собак. Поставил в очередность нарядов, в том числе на КЖ. Схема была в общем, несложная, но я понимал, что рисунок и реальность вещи разные. Надо все своими глазами увидеть, своими руками потрогать…
Вечерняя поверка была формальностью, но все же Зинкевич ее провел, заполнил журнал и объявил отбой.
Кровать была, понятно, мне коротковата, но и она показалась блаженством после утомительного дня. Уснул я мгновенно.
А проснулся от повелительного крика:
— Тревога! Взвод, в ружье!..
Глава 5
В казарме вспыхнул свет.
Бойцы вскакивали, стремительно одевались. Я от них не отставал.
В маленьком коридорчике, где был оборудован дежурный уголок, канительно задребезжал телефонный звонок. Чертыхнувшись, почти одетый сержант метнулся к аппарату.
— Да! Да, товарищ капитан. Личный состав по тревоге… Понял! Есть. Грищук с тремя бойцами… На четвертом посту. Есть!
Он вбежал обратно. Взгляд мгновенно окинул комнату.
— Так… Сергеев, Табачников, со мной! Остальные на месте в полной боевой готовности. Храмов за старшего!
— Что там, Ген? — пропыхтел Храмов, натягивая сапог.
— Проникновение на пост. Может, и ложная тревога, черт знает! Разберемся.
В оружейке я и Юра Табачников схватили свои автоматы, примкнули магазины.
— Быстрей, быстрей! — торопил Зинкевич. — Борька! Твой Гром обучен по следу идти?
— Да, — кратко ответил я, не зная этого, но не сомневаясь в талантах Грома. Умница.
— Пошли! Возьмешь его. И я Рекса своего. Юрок, ты с нами так, налегке. Как стрелок.
— А Джек⁈
— От Джека твоего толку как от быка молока…
— Ну уж, скажешь тоже! Да он у меня…
— Все, отставить. Борис, скорей!
И мы понеслись к вольерам.
Где-то вдалеке слышался тревожный, хоть и явно затихающий лай. Псы в вольерах тоже взволновались, бегали, ворчали, подгавкивали. Гром был начеку, стоял, помахивая хвостом. Но — спокоен, выдержан. Говорю же, пес — золото! Собственно, второй Сент…
Я отбросил ненужные печали. Быстро облачил Грома в нужную снарягу:
— Рядом!
Сержант тоже был уже с Рексом:
— Вперед!
И мы побежали.
На службе вообще редко ходят просто так. Либо маршируют, либо бегают. Вот и сейчас мы бежали в среднем темпе.
Темная и прохладная сентябрьская ночь на территории части выглядела диковинным пейзажем из пятен света, теней, полутеней и тьмы. Прожектора, дежурное освещение — все это было достаточно продуманно, распределено так, чтобы оставалось как можно меньше неосвещенных мест. Понятно, что абсолютно это сделать невозможно, и какие-то зловещие темные провалы в системе были, и в целом ландшафт выглядел как в фильме
