Боксер-4: назад в СССР - Валерий Александрович Гуров
— Ну что, соколики, готовы? — раздался бодрый голос Григория Семеновича, который к этому моменту закончил оглашение отметок и намеревался приступить непосредственно к испытаниям. — Кто самый смелый? Кто начнет первым?
— Я! — послышался голос Льва. Судя по его виду, он довольно сильно волновался (еще бы!), но все-таки решил выступить первым. Может, это была тактика, которую многие используют при сдаче экзаменов — «отмучиться» сразу и не трястись в коридоре полдня.
— Ну, с таким именем было бы странно не рваться в лидеры, — улыбнулся Григорий Семенович. — Давай, надевай амуницию и выходи.
Лева надел шлем и перчатки и вышел в центр зала, сопровождая свой выход разминочными движениями шеи.
— Как работаем, тренер? — спросил он серьезным голосом.
— На полную катушку! — был моментальный ответ. — Да, и еще! — Григорий Семенович обернулся ко всем нам. — Забыл вам сказать. Кто проигрывает раунд, у того отнимается один балл. Это чтобы вы не слишком расслаблялись.
Вот это ни хрена себе поворот! Теперь-то уж точно не расслабишься. Таким макаром мимо соревнований может с треском пролететь даже тот, кто изначально имеет высший балл. Впрочем, я-то, конечно, расслабляться и не собирался. Но все-таки новое правило добавило напряжения и даже некоторого страха.
Для большей беспристрастности подсчета очков тренеры расположились по обе стороны ринга, вооружившись блокнотами и карандашами. Григорий Семенович заскользил взглядом по нам, выбирая соперника для Левы.
— Давай-ка ты выходи, — кивнул он на одного из динамовцев. — Помоги товарищу, а заодно и себе.
Надо отдать Леве должное — боец он был достаточно крепкий. Характер у него был, что называется, сложный. Да и вообще он был парнем со странностями. Но вот чего у него было не отнять — так это понимания поставленной задачи и способов ее достижения. Уж если он решал чего-то добиться, то сразу прикидывал возможный план действий и строго его придерживался, если только в его планы не вмешивались внешние обстоятельства. Не знаю уж, врожденное у него это было или он сам себя так воспитал, но такая стратегия нередко приносила ему удачу.
Вот и в этот раз своего первого соперника Лева одолел легко. Немного наблюдательности и понимания слабых мест партнера — и в его активе образовался первый балл за сегодняшний день. Его склонность к рациональному подходу тоже помогла ему в этом — Лева понимал, что впереди еще как минимум девять схваток, и неизвестно, как все сложится дальше. Поэтому он экономно расходовал свои силы, работал эффективно, но скупо, приберегая свои ресурсы на потом. Все-таки работа головой в боксе не менее важна, чем умение действовать кулаками.
Следующим противником Левы оказался я. Я решил присоединиться к его тактике — тем более что у меня-то ситуация с баллами была заметно серьезнее, чем у него, а значит, и контролировать расход сил мне нужно было намного тщательнее. Лева, кажется, это заметил и согласился с таким подходом. Мы поперебрасывались джебами, нанесли друг другу по парочке плотных ударов и на этом закончили. Нет, конечно, мы не халтурили, и даже самый придирчивый тренер не мог бы сказать, что мы делаем свою работу «на отвали». Но все же нам обоим еще предстояло провести множество раундов, и мы решили сделать основной упор на взаимное уважение и владение техникой, а не на стремление любой ценой «добить» соперника. Раунд остался за мной.
С остальными соперниками Левы повторилась та же картина. Но вот к нему в пару поставили Бабушкина. С первых секунд стало понятно, что с ним этот номер не пройдет. Денису позарез нужны были очки, и для того, чтобы их получить, он как раз был готов на все. Наши «лагерные» ребята отнеслись к нему скептически и даже как-то снисходительно. Их можно было понять: Бабушкин был откровенно растренирован, и, если по-хорошему, то его мог бы свалить с ног любой более-менее подготовленный спортсмен, даже не особо напрягаясь. Тем более что Лева как раз к этому моменту продышался и приближался к пику своей формы — кажется, он тоже это понимал и потому не отнесся к новому сопернику слишком серьезно.
А вот меня что-то настораживало. Бабушкин вышел в центр зала с каким-то хитрым выражением лица, намекавшим на то, что у него в голове созрел какой-то план. Я насторожился. От этого субъекта можно было ожидать чего угодно. Он вполне мог пойти на какую-то подлость и вообще зашагать по головам, лишь бы только заполучить так необходимые ему баллы. Ему. по большому счету, было наплевать даже на правила боя, и я знал, что были случаи, когда он придерживался их чисто формально, чтобы не вылететь из процесса раньше времени по свистку тренера.
— Лева, давааааай! Сделай его! — раздались крики «группы поддержки».
— Бокс! — скомандовал Григорий Семенович, и Лева пошел приветствовать соперника. Это как раз была чистая формальность, необходимая по правилам, и никто не обращал на нее никакого внимания: слегка коснулись друг друга перчатками — и начали работать. Однако на этот раз вместо ответного легкого касания Лева получил неожиданный и весьма жесткий удар по печени.
— Ааууууффф! — выдохнул Лева и опустился на одно колено, схватившись за печень и вытаращив от боли глаза.
— Лева, продолжать будешь? — спросил тренер.
Вместо ответа Лева согнулся еще сильнее и от него донеслось еле слышное подвывание. Да, видимо, нехило его ударил этот деятель… Какое теперь ему продолжение — ему сейчас к врачу бы надо.
— Григорий Семенович, это нечестно! — возмущенно крикнул Шпала.
— Слабаки так каждый раз вопят, когда выиграть не получается, — цинично ухмыльнулся Бабушкин.
— Бабушкин, помолчи! Тебя здесь на роль комментатора никто не назначал. «Силач», — отрезал Григорий Семенович и повернулся
