Начальник милиции. Книга 3 - Рафаэль Дамиров
— А кто хозяева? Та краля в красном галстуке пионерском?
— Не твое дело. О себе лучше думай, о безопасности.
— Хороша фифочка, — скалился сальной улыбкой Пистон, — была у меня по молодости комсорг. Вот такенная бабёнка. Ты не смотри, что все они правильные и лозунгами судачат. Если их раздеть, знаешь какие они…! У-ух!..
— Хлебальник завалил, — отрезал я. — То же мне, Казанова тряпочный нашелся.
— Да ладно, ладно, Начальник! — примирительно развел руками Пистон. — я же совет просто дал, я же старше тебя.
— Харэ базарить, бывалый. Если бы возраст придавал мозгов, то ты был бы уже кандидат наук.
— А я может и есть кандидат наук, — вдруг заявил алкаш. — В прошлом…
— А я сын Брежнева. Вот мы и встретились.
Я порылся в цветочном горшке на небольшой веранде и нашел ключ. Открыл навесной замок и распахнул скрипучую, но крепкую дверь. Мы зашли в домик.
— Вот диван, вот стол, вот кресло, — указывал я. — Все для жизни есть. Располагайся.
— А жратва где? — поджал губы Пистон.
— Завтра привезу, — сказал я. — А пока тебе тут картошки хватит. В погребе достанешь, хоть и прошлогодняя, но сказали, что нормальная еще, есть можно. Электроплита есть, кастрюля вон висит на стене. Отваришь картохи и поужинаешь.
— Картошка без сала? — грустно скривился Пистон. — Что баба без сисек…
— Эко ты привереда, будешь выкаблучиваться, поедешь таки в КПЗ.
— Да лан, Начальник, я просто чай не могу найти. Как без чаёчка-то?
— Заварка тоже есть, — я вспомнил инструктаж Алены на счет того, что где лежит.
— Где она? — Пистон уже шарил в буфете, гремя посудой. — Не могу увидеть…
— Дачные пассатижи! Какой ты, однако, беспомощный. Вон же заварка! В аптечке в банке из-под кофе с наклейкой из пластыря «соль».
— А все, нашел! Спасибо, Начальник…
* * *
Вернулся в отдел на автобусе. Во дворике в курилке дымил Баночкин.
Я подошел к дежурному:
— А ты чего на улице? Раньше в помещении дымил и ничего.
— Купер запретил, — тихо и грустно пожал широкими плечами Михаил. — Это самое… сказал, что я лицо отдела. Представляешь? Дескать, граждане приходят и видят курящего милиционера сразу, и думают, что все мы тут бездельники, ни хрена не работаем, только перекуры устраиваем.
— Сомнительная аргументация.
— Чего?
— Я говорю, темнит Купер.
— Вот и я про тоже… — закивал Михаил. — Какое я, к лешим, лицо отдела? Если исходить из соображений Купера, то глядя на мою рожу, граждане должны думать, что мы тут не перекуриваем, а жрём круглосуточно.
— Кстати, на счет еды… Ты физо-то пересдал?
— Да какой-там… — тут же сник дежурный, повесил голову на широкую грудь, — завалил опять. В область мотался, там сдавал. Думал договориться, раньше так делали частенько, а сейчас лавочку прикрыли. Чую, наш несравненный Купер постарался и науськал областных, чтобы наш отдел валили.
— Информация достоверная?
— Это мои предположения, но уверен, что так оно и есть. Вот гадина! Ох… где же наш дорогой Петр Петрович?
— А сам по-честному не хочешь пересдать?
— Да ты что? Ты на мое пузо посмотри, на него телевизор можно ставить и тумбочка не понадобится. Одна попытка мне осталась, чтобы пересдать, если не получится, то… — Миха осекся, вздохнул и тихо добавил. — Могут вообще снять с должности, по несоответствию…
— Вот тем более тебе надо самому подготовиться. Физически…
— Как?
— А про спорт и похудение ничего не слышал.
— Чего? Не жрать? Еще и бегать? Я так не смогу.
— А ты и не пробовал. Для начала давай на спорт поднажмем, а про «пожрать» потом разберемся, может и не придется тебе пайку урезать. Я вот например, по утрам бегаю, потом турник, брусья, а в общаге в комнате иногда балуюсь гирьками. Прикупил себе парочку в спорттоварах.
— Спасибо, Сан Саныч, за предложение, но единственным спортом, которым я в своей жизни занимался — это были шахматы в детстве.
— Шахматы не спорт, — покачал я головой. — Вот пойдешь по ночи и хулиганы нападут, как ты им шах или мат поставишь?
— Ну не скажи… Шахматы в драке очень помогают. Один раз я троих чуть ли не до больнички уработал. В старших классах было дело.
— Ты? — я с сомнением на него прищурился.
— Ну да… Вот как раз шахматы мне и помогли. Я доской шахматной ка-ак вдарил! Один сразу без памяти, второй скрючился, а третий побежал, так я кинул вдогонку доску. Прямо по хребту. Он потом месяц скрючившись ходил, и, говорят, всю одежду, что была в клетку, выбросил. А ты говоришь, шахматы не спорт.
— Ты опасный человек, Баночкин, и мне это чертовски нравится.
— Был опасный, — вздохнул здоровяк. — А сейчас дай мне шахматы, я даже не вспомню, как конь ходит, не то, что уже доской лупануть смогу.
— Ну вот и вернем прежнего решительного шахматиста Баночкина. Короче… Завтра в семь жду тебя на школьном стадионе.
— Так рано?
— Отказ не принимается. Форма одежды — бего-прыгательная, и с собой фляжка воды. Понял?
— Не, ну давай хотя бы с понедельника начнем… Что так прям сразу?..
— У тебя пересдача когда?
— Да скоро уже… — снова вздохнул дежурный.
— Значит, у нас теперь каждый день — понедельник.
— Ладно, — буркнул Михаил. — Приду. Только кеды надо купить. Старые порвались. И это самое, Сан Саныч… Хотел тебя предупредить. Ты когда того хмыря увел сегодня из дежурки, ко мне следом Трубецкой нырнул. Интересовался за него, за хмыря за этого. Сказал, что он у него по ориентировке похож на одного жульмана по грабежу. Хотел его к себе в кабинет забрать.
— А ты что сказал?
— Сказал, что делов не знаю, нет его в КПЗ.
— Молодец Миха… А что на счет Купера? Наблюдаешь за ним? Куда ходит, кого принимает?
— Конечно, посматриваю. Но Евгений Степанович по одному проторенному маршруту двигается каждый день. Утром на работу, днем — на обед, вечером уходит. А с обеда приходит довольный такой, морда, будто маслом помажена. Счастливый. А посетителей у него особо нет. Не как раньше у
