Россия будущего: Альтушка по талону каждому гражданину - Виктор Крыс
— Ну и что вы там стоите? — донесся приглушенный мужской голос. — Открыто.
Я вошел и встал на пороге как вкопанный, в изумлении оглядываясь. Огромная двухуровневая квартира была не тем, что я ожидал, а мужчина в розовом халате и тапочках с помпонами точно не казался мне суровым следователем.
— День добрый, Тамара Сергеевна о вас уже сообщила, — проговорил мужчина лет сорока на вид. — Вы проходите, усаживайтесь за стол, я там яичницу не доел, не хотите?
— Нет, — проговорил я, оглядываясь. Все вокруг было сделано из пластика, особенно привлекала меня дверь, через которую я вошел. Она была в две ладони толщиной чистой стали. — Вы не сильно походите на сурового следователя секретной государственной службы.
— Ну уж извините, я проснулся поздновато, не переоделся — заигрался в новый шутер. Вы бы знали, какие в этом веке разработчики игр затейники. Я отстреливался от полногрудых девиц в игровой комнате, приближенной к реальности, они все хотели меня изнасиловать, и пару раз за ночь я им проиграл. — усмехнулся мужчина, наливая кофе. — Вам с молоком, два сахара? Треть молока и две трети кофе, средней прожарки и лучше арабики?
— Да-а-а, — протянул я. — А как вы…
— О, как вы быстро соображаете. Согласен с Тамарой, вы молодец, но, не буду на вас давить, — усмехнулся мужчина. — Я официальный следователь следственного комитета и, не покривлю душой, лучший в прошлом дознаватель в России.
— Я подозреваю, что вы читаете мысли, — принял я кофе из рук мужчины в халате и сел за стол. — Треть молока и две трети кофе. Никто не знает, что мне нравится именно такое кофе.
— А вы бы знали, как приятно начать рабочий день не с маньяков, продажных судей или ещё какой биологической мерзости… Тамара не рассказывала вам, что вы ее встретили после ликвидации одной занимательной мерзости, подельника которого я буду скоро допрашивать с пристрастием, и превышением всех полномочий? Удивительно, уже вспомнили её в тот день? И как вы только подумали, что эта бабушка безопасна? — доедал яичницу со сковородки слегка седой мужчина. — Зовите меня Иннокентий, или просто Кеша, и не надо прятать свои мысли. У вас это не получится, таким навыком обладают немногие, ну а если у вас получится и я это засеку, то вас ликвидируют. Да, я не родился таким, нет, не в следствии экспериментов правительства.
— А как именно будет проводится допрос тогда?
— Ну, смотри, — отодвинул сковородку с напрочь сгоревшей яичницей, в сторону Иннокентий. — Мне надо будет активировать некоторые пласты вашей памяти и иногда твои определенные участки головного мозга, а это либо вопросы, либо наводящие слова.
— И все? Ты можешь что-то там поменять?
— Нет, я могу лишь в небольшие галлюцинации, — ответил мне Иннокентий и около него упала папочка, дрон, как небольшая собачка, принес ее в роборуке. — Итак, начнем, имя фамилия?
— Э-э-э-э, — выдавил я из себя, а Иннокентий в розовом халате уже записывал. — Как я понимаю, тебе не требуется ответов?
— Ага. Год рождения 19… хм, а обучение… ух ты! А что там было в нулевые? Ай бля, весело там у вас… так, подготовка.
— А почему ты пишешь? — спросил я. — А не на компьютере или еще как-нибудь иначе?
— Таковы рекомендации безопасности, в материальной форме информацию сложнее украсть. А вот через интернет, через дронов… Так, будет две копии, одна экспресс для твоего начальства, Тамары Сергеевны, а одна в мой архив… Да твою мать, а что с подготовкой у тебя⁈ — Иннокентий откинулся на стул и посмотрел на меня раздраженно — Ты ебанутый? Я не буду писать о тебе целую книгу!
— И не надо, — почувствовал я себя не на своем месте.
— Ну, тогда так и запишем, очень сообразительный, — пробурчал Иннокентий. — Но в твоем расширенном личном деле книге о тебе будет написано все, также она будет абсолютно секретной лишь при одном условии…
— Каком?
— Ты будешь меня навещать, а я буду обновлять данные о тебе.
— Ты сказал про начальство…
— С одним из них ты разговариваешь, — ухмыльнулся Иннокентий. — Я член легендарной боевой судебной выездной тройки из-за своих уникальных способностей. Так, это записал, и это записал… а что будем делать с владением огнестрелом? Как запишем?
— Ну, Калашников я могу разобрать, — улыбнулся я несмело.
— Так и запишем, годен для штурма защищенных позиций, но лично я рекомендую высылать в стан врага. Он у нас такой сообразительный, что все поймет и голыми руками завалит полк… нет, бригаду. А может и целую армию сможет прибить с помощью своих тупых и несмешных шуток, — записывал в дело Иннокентий. — Интересно, а какой номер придумать тебе?
— Ноль-ноль-семь.
— Не смешно, — сурово проговорил Иннокентий. — Не шути так.
— А твои способности могут быть боевыми?
— Да, лови демонстрацию, — поднял бровь Иннокентий.
Я кричал. Я был в абсолютной тьме, вокруг меня не было ничего и это был ужас во плоти. Ты один, в вечности без звуков, запахов, в абсолютной тишине, которая просто невозможна. И это причиняло мне настоящую, еще непознанную, новую боль, к которой я был не готов. И также, как я попал сюда, неожиданно, так я и вернулся в реальный мир.
— Это называется Тюрьма Разума, это тебе за номер вражеского, пусть и вымышленного агента разведки, — проговорил спокойно Иннокентий, заполняющий дело. — Ну что, понимаешь теперь, почему у меня такая прочная дверь?
— Боятся, что у тебя развито чувство справедливости? И тебе может не понравиться содержимое голов некоторых начальников?
— Правильно, многим и правда есть, что скрывать, и их очень нервирует то, что я могу узнать о них почти все. А мне надоело общение с преступниками, ну и да, ты прав, у меня обострённо чувство справедливости и законности, — вздохнул наигранно Иннокентий. — Ты еще не знаком с биотерроризмом?
— Ну, Тамара мне рассказывала о пологормонах.
— Ну так это меньшее зло. Тебе, конечно запретили интернет, пока что, но Альтушки, это еще ерунда, мне даже сложно назвать их злом, но прав у них и
