Сумеречный стрелок 8 - Сергей Витальевич Карелин
— Это хорошо, что вы сами хотите всё объяснить, — добавил я металла в голос. — Иначе мне пришлось бы заставить вас это сделать.
— Молодой человек, угомоните свои таланты, — ответил старый еврей. — Я старый и больной человек. С кем вы хотите драться? Я же сказал, что готов всё объяснить. Поэтому прошу проехать вместе со мной в одно замечательное место.
Мы с Жориком сели в салон к Зильберману «как почетные гости, которых он давно не видел и сейчас рад их лицезреть». А затем проехали буквально двести метров, остановившись у ресторана.
— Это мой новый бизнес. Только вхожу, так сказать, в море, кишащее акулами ресторанного дела. Но вроде получается.
— Мы встретились не за этим, — напомнил я. Мне не нужно было его хвастовство. Пусть ответит на несколько прямых вопросов. — Это да. Но это я так настраиваюсь, — пояснил Зильберман.
На фоне тихо и мелодично играла гитара. Официанты гремели посудой, а столики были расставлены около стен большого зала и сервированной по полной.
Жорик, как всегда в таких случаях, отступил к столику охраны. А мы с Моисеем Абрамовичем заняли место ближе к стойке.
— Мне как всегдакофе, — ответил Зильберман подошедшему официанту и взглянул на меня. — А вы?..
— То же самое, — ответил я.
Дождался, когда официант удалится, чтобы начать разговор.
— Во-первых, я требую, чтобы вы сняли своих людей с осады моего поместья, — резко ответил я. — Во-вторых, оставьте в покое Медведевых и Рылеевых. Они вам также ничего плохого не сделали.
— А кто сказал, что мои люди на кого-то напали? — удивился еврей, собрав в гармошку свои морщины на лбу. — Всего лишь не выпускали во внешний мир.
— Осада равносильна нападению, — продолжал я давить. — Вы лучше меня это знаете.
— Ну хорошо. Вы, конечно, правы. Но… — сделал многозначительную паузу Моисей Абрамович. — Я был вынужден это сделать.
— Вас поставил в тупик человек с запятнанной репутацией? Изгой? — теперь настала моя очередь удивляться. — Как такое возможно?
— Молодой человек, изгой — это не то пальто, — ощерился Зильберман. — Он теперь тот, кто выслужился перед империей, вернувшись с орденами и медалями. Но я его не оправдываю.
— Ближе к делу, — этот еврей ходит вокруг да около, но не говорит сути. И мне это уже начинало надоедать.
— А что мне оставалось делать? — ответил старый еврей и кивнул официанту, поставившему на стол чашечки, наполненные кофе. — Борис начал прижимать мой бизнес. На вашего покорного слугу было совершено два покушения, причем одно чуть не отправило меня на тот свет. Я опасался за свою жизнь.
— И вы не могли с этим разобраться? — я окинул еврея сомневающимся взглядом.
— Вы уж извините, молодой человек, но на стороне Бориса была администрация. А где администрация, там и хранители. И вот на них у меня очень сильная аллергия, — объяснил Зильберан, отхлебывая из кружки кофе. — Да к тому же мы, евреи, всегда пользуемся главным правилом — своя рубаха ближе к телу.
— И почему я не удивлён? — Поймите, Иван, я не питаю к вам вражды. Это всего лишь бизнес, да и только. И моя жизнь.
Мы ещё пообщались с Зильберманом. Я задавал провокационные вопросы, а хитрый еврей, выкручивался, показывая свою правду. В завершении, когда настала пора уходить, я встал из-за стола.
— Крайне советую в ближайший час снять оцепления с моего поместья. Иначе будут последствия, — пообещал я.
— Уже всё снято, — улыбнулся он и протянул руку.
Долго еврей держал руку. Но я не пожал.
— Это жест для близких, друзей или деловых партнеров, — ответил я. — К счастью, мы с вами не являемся ни теми, ни другими, ни тем более третьими. Поэтому прощайте, Моисей Абрамович. Когда вам потребуется моя помощь — вспомните наш сегодняшний разговор.
Понятно, что спорить и доказывать что-то Зильберману бесполезно. Он будет упирать на личную выгоду и придумывать всяческие отговорки. Поэтому я оставил эту затею. Нервные клетки целее будут.
Вышли мы с Жориком на свежий воздух. Я вдохнул полной грудью вечернюю прохладу. И настроение немного улучшилось. Пусть и непонятно, что случилось с Борисом, но всё-таки это была победа!
Софья к нашему приезду уже проснулась. Что удивительно, успела вычистить съемный дом до блеска, запаковала весь мусор в несколько специальных мусорных мешков, и даже приготовила из оставшихся продуктов небольшой перекус в виде бутербродов.
Мы заморили червячка, и затем я её обрадовал. Сказал, что хитрый еврей был куплен Борисом с потрохами, но уже осознал свою неправоту. Снял всех людей с осады нашего поместья и оставил в покое других наших союзников.
— Меня интересует ещё один факт, — задал я Софье вопрос, когда мы уже ехали на такси в мое родовое гнездышко. — Откуда у него столько магов⁈
— Этот хитрый старик потратил на них приличную сумму, — усмехнулась Софи. — С учетом дальнейшей окупаемости затрат. Борис ведь обещал ему очень много денег, в том числе и часть территории твоего поместья.
— Вот же шакалы! — воскликнул я, не удержавшись. Эмоции хлестали через край.
— Интересно, а куда исчез Борис? — задумался я.
— Наверное, он сейчас ляжет на дно, — ответила Софья. — Я почти раскрыла его местонахождение. Если б ещё денек, и ничего бы этого не произошло.
— Символично, — улыбнулся я в ответ. — Был статусным, но опустился на дно.
— Короче, там этому засранцу и место, — подытожил Жорик, когда мы уже подъезжали к воротам поместья.
Как же я соскучился по дому. Пусть он и не родной, но я к нему так привык, что воспринимал его точно так же, как и свой дворец из мира, в котором родился.
Охранники, увидев меня, Жорика и свою начальницу, обрадовались, откатив ворота в сторону.
Когда я попал в фамильный дом, в мои объятия в первую очередь кинулась Марина. Прижалась очень крепко, даже слишком. Я почувствовал внезапно желание. Но, как говорится, всему своё время.
Катюша плакала от радости и не могла остановится. Слезы текли у неё по щекам, будто из неиссякаемого источника. Успокоилась лишь, когда я рассказал о битве с Борисом. А уж
