Джони, оу-е! Или назад в СССР - Михаил Васильевич Шелест
— Так, что там я говорил про сайдстэпы и циркули? — подумал я. — Хоть бы двойку нормальную сварганить.
Бросив несколько раз руки вниз, я попробовал почувствовать свои локтевые сухожилия. Так… Главное — при ударах не до конца выпрямлять руки. Сейчас главное не попасть, а показать технику. Хотя, какая у этого тела может быть техника?
— Поехали! Три раунда по две минуты.
Я шагнул вперёд, протянул сопернику обе перчатки.
— Во, даёт! — восхитился кто-то. — Наглый!
На моё приветствие Васин не отреагировал, а сразу, прикрыл обе мои перчатки своей правой, и «засандалил» мне левым хуком в правое плечо. Я скрутился тазом и нырнул влево, уводя своей правой его правую перчатку себе наружу и, снова перенеся вес на правую ногу, атаковал своей левой его правое плечо.
Один — один по касаниям, но мой удар получился поплотнее, а его — вдогонку моему 'убегающему’плечу и вскользь.
— Хорошо, Евгений, — отреагировал Юдин. — Давай дальше.
Тело не слушалось, ступни вихляли, словно стояли на плохо зашнурованных коньках. Попробовал попрыгать, покрутив тазом и поймать Васина на сближении, но Васин стал значительно осторожнее. Он долбил меня, как дятел прямыми двойками и тройками, вставляя апперкоты. К концу первого раунда я напрыгался по самое «не хочу», но больше ни разу соперника не коснулся.
Дыша, как паровоз, я ушёл в угол и повис на канатах. Подошёл Юдин, заглянул мне в глаза, но промолчал.
— А мне можно ему в голову? — спросил я.
Юдин хмыкнул.
— Попробуй.
Он посмотрел на секундомер и снова сказал:
— Время! Васин, он попытается попасть тебе по голове. Тебе нельзя отвечать так же. Всё понял?
— Понял, — буркнул Васин через капу.
Я шагнул вперёд и на скачке пробил джеб, поднырнул под его правую перчатку, пробил правой апперкот в челюсть, шагнул левой в сторону, крутанулся на носке левой ноги, демонстрируя корявенький циркуль и выкинул длинный хук слева перевёрнутым кулаком, целясь ему в голову. Бам-бам-бам! Все три удара качественно влетели в Васина, но лишь раззадорили.
Он гонял меня, как стая лаек медведя. Больше ни одного удара он не пропустил, а я нахватался, разных его тычков, как собака блох. Несколько раз мне прилетело и по голове.
После команды «стоп» я, снова отойдя в угол, завалился на канаты и опять дышал, но уже не как паровоз, а как кузнечные мехи. Лёгкие разрывались, трахеи жгло, гортань хрипела. Подташнивало, и я понял, что у меня резко упал сахар.
— Мне бы сахарку, — сказал я.
Организм, не привыкший к таким нагрузкам, сжёг все запасы энергии.
— Что такое? У тебя диабет? Или перетрудился?
— Не надо было бежать. От Авангарда бежал. Давно не тренировался, вот сахар и упал.
— Грамотный? Ну ты, блин, даёшь! — сказал Юдин и метнулся в тренерскую. Через секунду он уже совал мне в рот кусочек сахара.
— Слабенький ты. Но это ничего. Так ты молодец. Для первого раза за канатами… Очень даже не плохо. Васин уже год тренируется, а это много для бокса. У него и удар неплохой.
— Да я бы его завалил, — просипел тоже умаявшийся Васин.
— Завалил, завалил. Нормально бой провёл. Молодец, Женя.
Женя воспрянул духом и заулыбался.
— А пацан не чо такой. Шустрый. Ударчики слабенькие, но ничего. Нормалёк.
— Как твоя фамилия? — спросил тренер.
— Дряхлов, — сказал я, ожидая смешки, однако присутствующие в зале на мою фамилию отреагировали буднично.
— Понятно, Евгений. Сегодня тебе хватит. Неси справку и разрешение от родителей. Буддем тренироваться. Задатки у тебя есть. Физику тебе надо подкачать.
— И тут физика, — мысленно усмехнулся я.
Тошнота проходила.
— Вижу, что ожил, — молодец.
Юдин потрепал меня по волосам. Что они все мои волосы треплят? Хорошая шевелюра мне досталась и выпирающий затылок. Бить туда будут… Да-а-а…
Попрощавшись и пообещав тренеру уже завтра взять справку, я вышел из зала.
— Ну как, взяли?
— Взяли, Иван Михалыч, — улыбнулся ему, вспомнив имя. — Спасибо, что посоветовали.
— О, как! Уже и имя моё знаешь! Молодец! Так, будешь ходить?
— Буду. До свидания.
— Бывай, бывай…
Выйдя из спорткомплекса, я решил искупаться. Народу на набережной было не много. Рабочий всё-таки день. Тут же у стадиона купив мороженного, я отправился к автоматам с газированной водой и выпил один за другим три стакана с сиропом. Сахар в той жизни для мне уже был не желательный продукт, да и химические напитки вставали поперёк горла. Здесь сироп вырабатывался из натуральных яблок, груш и ягод. В автомате чаще всего использоался дюшес, то есть грушовый, а вот в магазине можно было купить разный сироп.
Дома у нас, когда я был маленький, имелся сифон, и мне нравилось самому делать газировку. Если не было сиропа, подходило бабушкино варенье. Женькина семья обходилась без сифона. Сашка вчера делал себе «газировку», наполняя кружку со смородиновым вареньем водой из-под крана, неплотно зажав его пальцем. Оригинальное решение. Надо попробовать.
Вода в ковше показалась мне грязной, и я пошёл дальше на территорию пляжа «Динамо». Вода и там не отличалась идеальной чистотой, но дальше я не пошёл. Территория спортобщества КТОФ в отличие от деревянной Динамовской, закатанная асфальтом, мне не нравилась никогда, хотя там имелась десятиметровая вышка для прыжков в воду. На «Динамо» вышка была пониже. В старших классах и в студенческом возрасте мне нравилось прыгать с неё, вызывая девичий восторг и уважительно-завистливые взгляды парней.
Но сейчас мне хватит и шестиметровой высоты «динамовской» вышки. Мне захотелось дать этому телу встряску. Оно, между прочим, оказалось жилистым и прочным. Как не старался, мне не удалось повредить его суставы и связки. Хотя… Вечером и завтра посмотрим. И тут я вспомнил, что забыл снятый и оставленный возле стадиона гипс. Эх! Ну да ладно. Гипс я и сам себе намотаю.
Раздевшись и поплавав всласть пошёл к вышке. Кстати, предположение о Женькином теле, как о «топоре» не подтвердились. Тело имело положительную плавучесть, что означало, что кость у этого тела лёгкая, пористая. Что для бокса имело отрицательную характеристику. Зато для плавания положительную. Тело могло лежать на воде даже на боку.
— Так тебе, брателла, в синхронное плавание прямая дорога. Туда с такой плавучестью «с руками оторвут», — подумал я. — А вот нокаутирующий удар ставить придётся долго. И ломаются такие кости легче. Да-а-а… Намаюсь я с
