Анти-Горбачев-3 - Сергей Тамбовский
— Я думаю, советская сторона пойдет вам навстречу, — сообщил Романов, вернувшись от дальнего конца стола. — И еще мне хотелось бы пригласить лично вас, товарищ Линь, а также товарища Дэна на космодром Байконур на следующей неделе. Там состоится первый старт нашей новой ракеты под названием «Энергия».
— Да-да, — откликнулся Линь Бяо, — я слышал про вашу новую разработку — это ракета тяжелого класса, верно?
— Точнее даже сверхтяжелого класса, — уточнил Романов, — грузоподъемность ее оценивается в 100 тонн при выводе груза на низкую опорную орбиту и 20 тонн на геостационарную.
— Ого, — впечатлился Линь, — это почти столько же, как и на американском Сатурне-5.
— Немного поменьше, — поморщился Романов, — Сатурн в теории выводил на НОО до 140 тонн. Но он давно разобран на запчасти и стоит в музеях. А Энергия готова к старту, через неделю все смогут убедиться, что это не наши фантазии.
— А для каких целей предполагается использовать такой мощный носитель? — спросил Цю, — если не секрет?
— Не секрет, — ответил Романов, — первое направление использования Энергии это создание большой орбитальной станции, возможно международной. А второе — возобновление лунной программы… советский человек должен будет ступить на поверхность Луны до конца восьмидесятых годов.
Глава 7
— Китайская сторона с удовольствием приняла бы участие в этом проекте, — сообщил Линь, а Романов не стал его расстраивать.
— Сейчас обсуждается вопрос о включении китайского космонавта… или как они у вас называются?
— Тайконавты, — напомнил Линь, — от слова «тайкун», что значит «человек из космоса».
— Вот-вот, тайконавта мы обязательно включим в состав одной из экспедиций на Луну — флаг вашей Родины там обязательно должен стоять рядом с нашим.
На этом, собственно, аудиенция китайской делегации завершилась, и следом за ней в кабинет Романова гуськом зашли американские промышленники и бизнесмены.
— Рад приветствовать в вашем лице, — обратился он непосредственно к главе Дэвиду Калхуну, — великий американский народ. Помощь вашей страны во время Великой отечественной войны навсегда останется в наших сердцах.
Дэвид политкорректно сказал что-то такое же в ответ, после чего беседа свернула в деловое русло.
— Как ваше здоровье после известных событий? — справился американец.
— Спасибо, мистер Калхун, — ответил Романов, — все зажило… у нас в народе говорят, что лучше потерять немного, чем все… а шрамы украшают мужчин. Как вам понравился советский авиапром? — перешел он к делу.
Ответил не руководитель, а другой американец, представившийся, как Джеффри Дуглас глава исследовательского центра компании Макдоннел-Дуглас:
— Мы впечатлены уровнем советской военной авиатехники, особенно новым истребителем СУ-27. Элемент кобра, который он выполняет, это высший класс пилотажной техники.
— Вы случайно не приходитесь родственником Дональду Дугласу? — поинтересовался Романов.
— Очень дальним, — удивленно ответил тот, видимо, не ждал такого вопроса, — это мой внучатый дед.
— Он приезжал к нам на один юбилей Победы, — вспомнил генсек, — заслуженный летчик, хорошо воевал на Западном фронте в 44–45 годах… а еще помощники подготовили мне небольшую справку по компаниям, которые вы все представляете, — продолжил он, — так вот, из нее я с удивлением узнал, что Макдонелл-Дуглас не только авиационная, но и космическая корпорация. Космические капсулы Меркурий и Джемини это ваших рук дело…
— Совершенно точно, мистер Романов, — вежливо отвечал Дуглас, — у нас многоцелевая компания. И еще мы практически целиком подготовили и запустили лабораторию Скайлэб.
— Точно, — Романов перелистнул свой блокнот, найдя там нужную строчку, — и Скайлэб тоже… после него, кстати, был знаменитый совместный полет Союз-Аполлон…
— К проекту ЭПАС мы уже не имели никакого отношения, — заметил Дуглас, — и вообще после свертывания наших космических программ в семидесятых загрузка наших предприятий, к сожалению, оставляет желать много лучшего.
— Совсем скоро мы запускаем ракету нового класса, — продолжил Романов.
— Мы в курсе, — ответил Калхун, — тяжелая ракета Энергия, аналог нашего Сатурна-5.
— Правильно, — кивнул генсек, — аналог. Так вот, одной из главных задач для этого класса ракет поставлено создание большой орбитальной станции с привлечением иностранного участия. Конкретно вы, мистер Дуглас, и ваша фирма вполне могла бы поучаствовать в этом проекте и восстановить тем самым загрузку своих заводов.
— Спасибо, мистер генеральный секретарь, — поблагодарил Дуглас, — мы рассмотрим ваше предложение в кратчайшие сроки.
— Также можете передать своему руководству, что мы приглашаем астронавта из НАСА для участия в одном из ближайших полетов на новой ракете, — перевернул следующий лист в блокноте Романов, — на горизонте года это вполне может произойти… а взамен вы вполне могли бы включить советского космонавта в состав одного из рейсов Шаттла.
Американцы оживились и начали диалог внутри своей группы. Когда шум несколько спал, Романов забил последний гвоздь:
— И еще одно предложение — Советский Союз планирует возобновить свою лунную программу, в связи с этим можно было бы обсудить некие совместные действия с американской стороной в этом направлении…
Космический центр имени Линдона Джонсона, Хьюстон
Руководство НАСА, национального управления по аэронавтике и исследованию космического пространства, в полном составе собралось на экстренное совещание в кабинете директора. Из широких окон кабинета открывался вид на внутренний двор центра, где был установлен один из неиспользованных лунных модулей Аполлон. Он не был установлен вертикально, как, например, Союз на ВДНХ, а тихо-мирно лежал на зеленой траве, символизируя мощь американской науки и техники.
— С чем связана такая экстренность, — спросил
