Без вести пропавший. Попаданец во времена Великой Отечественной войны - Юрий Григорьевич Корчевский

«Александра Невского» Михаил, конечно, видел, а «Корабли…» – нет, и даже не слышал про такой фильм.

Так и сказал.

Игорь странно изменился в лице, точно что-то вспомнил.

– А… точно… точно! Как же я забыл! Фильм-то не вышел на экраны… да… начали снимать, да не закончили, это про войну с турками, восемнадцатый век… а у моего друга одного мать на киностудии работает, на «Мосфильме», так мы с ним туда ходили, смотрели, как батальные сцены снимают, ну, морской бой, значит. Да. Ну, это я вам, братцы, скажу, зрелище!..

Он обращался уже к двоим, поскольку ездовой обернулся с открытым ртом и вылупленными от изумления глазами – наверное, подумал, что рассказчик сам в кино снимался, а он такого человека видел, конечно, впервые в жизни.

Игорь раздухарился, стал рассказывать, как делают кино, тут и Михаил зачаровался, настолько это оказалось интересно, чуть не ослабил бдительность, но вовремя спохватился, огляделся зорко. Впрочем, все было спокойно, и он вернулся к разговору:

– А почему фильм-то про моряков так и не вышел?

– Не знаю, – Игорь вздохнул, хотел еще что-то добавить, но тут спереди полетела команда:

– Прива-ал!.. Полчаса! Амуницию проверить, прием пищи по усмотрению!..

По рядам усталых бойцов прошло оживление, все дружно повернули вправо, на опушку, очень удобную для расположения.

– Так, – забеспокоился Михаил, – найду-ка я старшего по званию, нужно доложиться. Кто старший по званию?

– Старший – младший, – скаламбурил Игорь. – Младший лейтенант… А вот, смотри, сержант идет, он здесь второе лицо. Можешь с ним перетереть… э, в смысле переговорить.

Сержант подошел проверить подводу и кобылу и, конечно, обратил внимание на незнакомое лицо:

– Документы имеются? Что-то я тебя вчера не видел.

Михаил протянул красноармейскую книжку. Сержант углядел в кармане другие документы.

– А это что?

– Я с группой выходил, истребители налетели. Положили из пулеметов всех. Я документы собрал. Командованию сообщить надо, где погибли.

– Это хорошо, что документы забрал. Пошли к командиру.

Младший лейтенант интендантской службы оказался молодым, но не юнцом: лет тридцати. Придирчиво просмотрев документы, задал несколько проверочных вопросов, получил на них четкие ответы, что, похоже, его удовлетворило.

– Ладно, курсант, – сказал он. – Расскажи, как шел от батареи сюда.

Михаил рассказал все. А на карте показать место гибели не смог: не было у младшего лейтенанта карты. И деревни или села поблизости не было, чтобы название сказать. Записать бы еще показания, да у младшего лейтенанта и бумаги не было.

Ну, это неудивительно. Михаил сразу вспомнил Игоря, полностью потерявшего документы… Но тут зашевелился в нем червячок бдительности.

– Товарищ младший лейтенант…

– Чего?

Стараясь аккуратно формулировать, Михаил начал высказывать свои странноватые впечатления от нового знакомого, и командир почти сразу перехватил:

– Это ты про москвича, студента?.. Ну-ка, давай в сторонку отойдем.

Отошли метров на двадцать, и, понизив голос, командир заговорил:

– Я тоже обратил внимание. Гражданское лицо, документов нет… Да и вообще видно, что отличается, конечно, от всех. Решил проверить. Я в Люблино служил, под Москвой, саму Москву неплохо знаю. Задал между делом два-три вопроса на проверку – все точно говорит, нигде не ошибся. Ну, думаю, ладно. И рассудил так: если не врет, пусть будет, одна боевая единица не повредит, так? А если не тот, за кого себя выдает… ну, тогда с нами идти у него один резон: проникнуть на нашу территорию. А как только мы со своими встретимся, проверку в контрразведке он не проскочит. Пусть там с ним и разбираются. Верно рассуждаю?

– Так точно, товарищ младший лейтенант!

– То-то же. А покуда присмотрись к нему. Понаблюдай. Вы, говоришь, вроде как подружились?

– Да пока дружбой не назовешь, но так как-то… по душе пришлись.

– Вот и будь с ним рядом. Глаз да глаз. Понял?

– Так точно.

– Да ты, можно сказать, наполовину командир, так что будь готов к разным заданиям. Может, придется принять под командование группу, ну порядка взвода. Усвоил?

– Есть! – Михаил был необычайно польщен доверием.

– Свободен.

Привал закончился быстро, колонна выстроилась, зашагала дальше. По тому, как передвигались, умело обходя населенные пункты, Михаил догадался, что в голове колонны есть местный житель, хорошо знающий местность. Немцев и духу рядом не было. Шагал Михаил рядом с Игорем, пытался разводить его на всякие беседы, вроде бы с хитроумными целями, но тот, увлекшись, начинал рассказывать так интересно, что Михаил заслушивался. И чем дальше, тем больше москвич нравился ему и все больше Михаил убеждался, что никакой он, конечно, не шпион, а самый настоящий московский студент и вообще отличный парень.

Ближе к вечеру наткнулись на советскую автоколонну, разбомбленную немцами. Некоторые грузовики сгорели, одни рамы, моторы да мосты остались. Другие сильно повреждены осколками и пулями были, но уцелели. Колонна с пункта снабжения шла, потому что в одном грузовике нашлись ящики с винтовочными патронами, в другом макароны в мешках и рыбные консервы – частик в томатном соусе. Патроны разделили, Михаилу пригоршня россыпью досталась. Неудобно, поскольку в магазин не обоймой заряжать, что секунду занимает, а по одному патрону. Макароны тут же сварили, раздали консервы. Каждому бойцу по две банки досталось. Зато макарон вволю. Оголодали, добавку брали. И снова марш по грунтовым сельским дорогам, подальше от шоссе. Там сейчас опасно, немцы. Вечером передвигаться безопаснее, это уже все уяснили. Самолеты вражеские не летают, а вермахт устраивается на привалы. Для тех, кто в окружении оказался, самое время к своим пробираться.

Утром двоих бойцов недосчитались: ушли вместе с оружием. Может, призваны из местных и решили дома отсидеться, на хуторе войну переждать. Были все же надежды, что война закончится быстро – ну месяц-другой. Михаил с Игорем и на эту тему заговорили, и тут Игорь немного помрачнел, головой покачал:

– Честно говоря, не думаю. Подольше повозимся с Гитлером. Хотя победим, даже не сомневаюсь! Голову на отсечение даю. Но…

И вновь покачал головой без радости.

Только через два дня, когда группа окруженцев вышла на линию старой, довоенной, границы, Михаил понял, куда вел их младший лейтенант. Это Минский укрепрайон, часто именуемый линией Сталина. Его толком не успели закончить, как в 1939 году после подписания пакта Молотова-Риббентропа границы СССР отодвинули на запад. На линии планировались железобетонные артиллерийские и пулеметные ДОТы, отстоящие друг от друга на 700–800 метров, чтобы могли поддерживать огнем. Всего было сооружено 242 пулеметных ДОТа,