Назад в СССР - Роман Соловьев
– Но обстоятельства разные могут сложиться,– заупрямился я.– Кто-то приболел, кто-то изменил решение… Зачем сразу идти на принцип и все концы обрубать? Можно же аккуратно разузнать про место в пионерлагере, если есть возможность?
Отец удивленно посмотрел на меня:
– Хорошо. Завтра узнаю. Но все же ты зря не хочешь в Новороссийск…
– Успею еще, пап. Хочется с ребятами пообщаться… ну знаешь, романтика. Пионерские костры, конкурсы, речевки… Это же такая память на всю жизнь!
– Молодец,– кивнул отец,– с таким энтузиазмом и запалом может и до секретаря райкома дорастешь…
– А после от прораба до министра дорастешь…– улыбнулся я, вспомнив веселую песенку Владимира Семеновича.
– О… – улыбнулся папа.– Наш сын начал Высоцкого слушать..
Я серьезно посмотрел на отца:
–Не будет через несколько лет никаких секретарей райкомов, пионеров и космомольцев. Возможно, даже Советский Союз распадется…
Отец нахмурился:
– Что ты несешь, Сережа? Откуда эта информация?
Ну и кто только меня за язык тянул?
– А это Вадим Сафонов ночью на радиостанции «Голос Америки» услышал…
– Пусть он эту гадость поменьше слушает. Советский Союз еще десятки раз эту проклятую Америку переживет. Уроды… пудрят людям мозги… Иди лучше к себе, Сережа. Не порти мне аппетит.
Отец присел на деревянный табурет и взял ложку. Мама поставила перед ним тарелку с дымящимся супом
Я вздохнул и направился в свою комнату.
В 1983 году, когда мы только въехали в «трешку» в новом микрорайоне «Черемушки», отец разделил самую большую комнату напополам. Одну половинку – Витьке, вторую мне. В моей комнатушке сразу бросались в глаза разноцветные обои с космическими кораблями и спутниками. Помню, я сам выбрал их в магазине. Возле окна стояла небольшая кровать, под которой притаились шестикилограммовые литые гантели. В углу красовался венгерский секретер из ореха с откидным столиком. Очень популярная модель в восьмидесятые, для экономии места в небольших советских квартирах. На маленькой прикроватной тумбочке стояли мои главные драгоценности: кассетный магнитофон «Электроника» и приемник «Океан», с которого я записывал понравившуюся музыку на магнитофон. Над кроватью висели две коричневые деревянные полочки, в одной лежали аудиокассеты, во второй любимые книги детства: «Том Сойер» Марка Твена, « Водители Фрегатов» Николая Чуковского, и почти все книжки Фенимора Купера и Жюля Верна.
Я бережно открыл «Пятнадцатилетнего капитана» и проверил на предпоследней странице первую заначку, целых двенадцать рублей.
В прихожей приоткрылась дверь и я сразу услышал голос Вити:
– Мама, не поехали мы сегодня к Максимовым. Тетя Галя приболела, с температурой лежит…
Я вышел из комнаты и застыл, глядя на брата.
Лицом он напоминал маму, такой же круглолицый, со слегка вздернутым носиком. К тому же брат с пятнадцати лет носил очки, которые придавали ему несколько серьезный академичный вид. Но фигуру Витя унаследовал отцовскую. Такой же крепкий и подтянутый.
– Привет, братишка! – подмигнул Витька.– Ну что, записал для меня « Модерн Токинг?»
– Ты же попсу не очень… « Наутилус» любишь…
– Я все люблю, если музыка хорошая. Пойдем, разговор есть.
– Витя, обедать будешь? – спросила мама.
– Спасибо, мам… я у Лены покушал…
Мы зашли в комнату брата. Мне даже не верилось. Вот он. Витька мой, Витюшка… Братишка… Хотелось его всего пощупать, обнять, провести ладонями по непослушным вихрам…
– Серега, твои уроки по математике и русскому я сделал. Тебе осталось только переписать.
– Спасибо…– растерялся я.
Витя внимательно посмотрел на меня:
– Сереж, мне деньги очень нужны. Я знаю, у тебя есть сбережения. Обязательно верну через две недели.
– Да у меня всего двенадцать рублей.
– Черт… я думал больше. Хорошо, давай двенадцать.
Я сходил в комнату и принес Вите деньги.
– Спасибо, братишка. Обязательно верну… пока можешь уроки переписать.
Он протянул мне тетрадки, я взял их в руки и присел на краешке кровати.
– Витя. Расскажи мне, во что ты ввязался.
Брат удивленно приподнял брови:
– Серега, с чего ты взял, что я во что-то ввязался? Просто Лене хочу подарок сделать. У нее послезавтра День рождения. А к родителям не хочу обращаться с денежным вопросом… они и так в долги залезли на этот чертов ремонт…
– Понятно. А то я уже подумал, может с жуликами спутался, или карточный долг…
– Серега, ты сегодня такой серьезный, будто повзрослел за эти выходные…
– Витя, послушай меня. Мы же братья. Если у тебя действительно возникли проблемы – просто доверься мне. Я смогу помочь.
– Странный ты… давай я тебе попозже все расскажу. А сейчас мне конспекты нужно полистать. Завтра зачет.
– Ловлю на слове. Расскажешь про свои делишки до отъезда в пионерлагерь.
В комнату заглянул отец:
– Серега, не мешай брату. Поехали лучше в гастроном…
Перед выходом из дома, я еще раз осторожно заглянул через приоткрытую дверь в комнату брата: Витя что-то писал в тетради с коричневым переплетом.
– Пойдем…– подтолкнул папа,– чудной ты какой-то сегодня, Сережка…
Возле подъезда стояла бежевая «копейка», машина отца. Он никак не мог накопить на новую, и купил осенью 1986 года пятилетние «жигули» у соседа с первого этажа. Хотя отец следил за автомобилем, «копейка» все равно частенько выкидывала фортеля. Так получилось и на этот раз. Немного не доехав до гастронома, автомобиль неожиданно начал дергаться на ходу. Отец проехал перекресток и припарковался у обочины.
– Не пойму… опять, что ли, свечи залило…
– Пап, ты колпаки проверь,– предложил я.– Наверняка один соскочил. И посмотри наконечник на датчике холостого хода.
Отец недоверчиво покосился на меня и открыл капот:
– Знаешь, Серега… ты как в воду глядел. Действительно наконечник датчика холостого хода соскочил.
Он закрыл капот, сел в машину и завел движок. Мотор работал ровно как часы.
– Подожди… а откуда ты знаешь устройство « Жигулей»?
– В библиотеке иногда листаю подшивку журнала « За рулем».
– Ты прямо вундеркинд…– удивился отец.– Может вместо шестого сразу в седьмой класс пойдешь?
Я равнодушно пожал плечами.
Когда я вернулся из армии и женился, отец подарил мне эту «копейку, а себе купил новенькую «семерку». Через год я уже знал каждый чих в своем первом автомобиле…
