Большие надежды - Дмитрий Валерьевич Иванов
— Я ему отвечаю, а он, смотрю, и не слушает. Я спрашиваю, мол, всё ответила, что поставите? А он пятёрку ставит, не думая, — рассказывает Рита про сдачу философии какому-то седому дяде.
Да и так ясно — нет шансов поставить другую оценку у любого экзаменатора-мужчины. Мысль попить чай оказалась удачной, мы уже приговорили торт и сейчас ели бутерброды с чудом выжившей копченой колбасой.
— Толян, дом идёшь смотреть? — спрашивает меня Бейбут со вздохом отложивший бутер.
Не лезет в него — наелся, или сладким аппетит перебил, что бывает крайне редко.
— Ты дом купил? — спрашивает Катя как бы между делом.
— Не, не купил, а снял на месяц пожить. Хозяйка недорого сдала, она в Крым уехала на всю зиму, — застеснялся мой друг. — Хочешь посмотреть, где я жить буду?
М-да, слабоват мой друг оказался — сдался первому же сладкому угощению! Девушки изъявили желание посетить новое место обитания моего друга. Соседи по комнате тоже попытались упасть нам на хвоста, но их я обломал.
Намёки поехать туда на машине я проигнорировал. Идём пешком, по пути выясняю подробности жизни соседок. Рита уже побывала замужем, а Катя подрабатывает в суде.
— Я со своим бывшим со школы встречалась, он моим первым мужчиной и стал, после выпускного, — рассказывает она.
— Выпускного в восьмом классе, — тихо заметила Катя.
— Через год, я уже была на втором курсе, и мне исполнилось восемнадцать, поженились, но он изменял мне, кобель, вот и развелись на третьем курсе, — продолжала рассказ, метнув недовольный взгляд на сестру, Рита. — Потом еще с одним парнем жила немного, он городской, но с его мамой контакта не нашла.
— У тебя в доме есть сковородка? — воркующим голосом сменила тему разговора сотрудница суда, обратившись к наивному казахскому беженцу.
— Видел чугунную тама, — осторожно отвечает тот.
— Давайте блинов на новоселье сделаем? — предлагает Катя, показывая на универсам, мимо которого мы сейчас шли.
— Да зачем? — попытался отказаться я.
Опасности пока особой не увидел, но пятой точкой почуял — у этих блинов есть второе дно.
— Толян, ты чего? Блины!! На новоселье плохо, что ли? — возмутился и заволновался Бейбут, причем слово «блины» было сказано им с придыханием.
Блины! Новоселье! Кто планировал его? Черт, а за меня взялись всерьёз.
Молоко, мука, яйца, сода, соль, сметана, масло растительное и сливочное — это только для блинов. Муки три кг! Куда столько? Помимо всего прочего, взяли консервы, рыбные и овощные, чай, халву, печенье, сахар, хлеб, докторской колбаски (повезло, как раз выкинули), мороженое и в довесок большую жестяную банку сливового повидла.
— Как мы это всё потащим? — озадачился недалёкий любитель блинов.
Как, как. Я уже понял «как» — про гараж с машиной рядом девушкам он проболтался.
— Ничего, сейчас возьмём машину и доедем, — фальшиво улыбнулся я.
— Точно, гараж же рядом! Толян, ну у тебя и голова! — порадовался друг.
— Да, я сразу заметила, что ты умеешь принимать правильные решения, — с серьёзным видом похвалила меня и Рита.
Ой, не смешите мои подковы! Всё решено и задумано не мною, этот поход в магазин за тридевять земель до нового дома Бейбута организован только для того, чтобы оценить мою машину.
— Ох, какая красивая картинка, — восхитились Рита и Катя аэрографией на дверце машины. — И гамак классный.
— Медвежата на дверке такие милые, с мамой! Я так сильно ребёночка хочу! — добавила Катя, окончательно решив вопрос, кому я сдамся если что.
А что сдаваться придётся и именно Рите, было ясно из того, как она нюхает самогон.
— Это самогон? Кто делал? — невинно спрашивает девушка.
А бестолковый казах уже разливался соловьём.
Картинку на двери сделали из-за царапины, гамак — его личное изобретение, самогон нам достался по наследству, и местные соседи его очень хвалят, двойной перегонки, говорят, «хвосты отрубили», настоянный на кедровых орешках, — явно с чужих слов хвалил он натурпродукт.
— А ещё у Толяна есть секретная сумка, забитая шоколадом из «Берёзки», — хвастается моим добром друг.
— Да я не сильно сладкое люблю, боюсь растолстеть, — улыбается Катя.
— Ой, тебя это не испортит, — льстит ей Бейбут.
— Покажешь шоколад? — невинно спрашивает Рита.
Было же желание косметику, чулки и прочие женские штучки выложить из сумки, а оставить там только конфеты, ликер, шоколад и прочие деликатесы. И как теперь сумку открывать? Они же носы туда сунут, как пить дать! Охи и ахи девушек по поводу выпрошенных чулков и набора косметики на двоих немного сгладили досаду. Странно, что они не стали ничего больше просить, хотя содержимое сумки оценили профессионально. Да что тут странного — уверены, что мои ценности от них далеко не уйдут. Девушки отказались даже от ликёра, сказав, что он слишком слабый. Взяли только самогон. Перед самым уходом я украдкой сунул в карман импортные презервативы, помня о фанатичном блеске Катиных глаз, когда она говорила про детей. Бейбут и Катя сели сзади, а Рита на переднее сиденье и, не смущаясь, всю дорогу то лапала мою коленку, то показывала свою.
На машине добрались быстро. Ворота открыли с трудом — давно их не трогали, видать. Но не бросать же машину на улице? В Николаевке? Оглядываю участок, двор и саму избу. Видно, что в огороде недавно копали картошку, наверное, перед сдачей дома урожай собрали, но что-то ещё растёт. Из плодово-ягодных только ирга, вишня и ранетки в наличии. Попробовал — кислые. Ирга безвкусная, не едим мы дома такую. Ягоды вишни — ничего! И много её! Вино поставить, что ли? Банька небольшая, потом осмотрю. Гаража нет, есть сарайка с хламом. Перед домом дрова под навесом и немного угля.
— Уголь покупать надо, если придётся зимой здесь жить, этот с прошлого года остался, — повествует Бейбут, копаясь в замке.
Сени со старой одеждой и обувью, из мебели только покосившийся стол с разобранным карбюратором на нём и скамейка. Наконец, последний замок покорился моему другу — и мы в доме. Кухня проходная, две небольшие комнаты. Обстановка в доме убогая, старушечья. Холодильник «Бирюса» имеется, но маленький и громкий. Стиралки, телевизора и электроплиты нет. Так что правильно, что мы с собой захватили нашу переносную плитку и чайник из гаража. Ах да! Вода в доме только холодная, зато удобства не во дворе. В Николаевке есть канализация!
Девочки деловито распоряжаются на кухне, мельком оглядев помещение. Проверили посуду, нашли и монструозного вида чугуняку — массивную сковороду. Такой, если жена ударит,… вдовой станет. А шустрые девушки, уже и стол накрыли и самогонку разлили по стопкам и закуску соорудили. Причем Катя сбегала в огород и нашла какую-то позднюю зелень и немного молодой картошки.
— Собака у них была, во дворе будка имеется, — между делом заметила девушка.
— Хозяйка с собой забрала псину, — поясняет Бейбут.
Блины у Риты получились отменные! Тонкие, жирные — масла сливочного она не пожалела, и такие вкусные! Не ел ни разу лучше! Или у меня, у молодого, вкусовые рецепторы ещё не завяли? Да нет.
— Точно вкуснее не пробовал, — хвалю я вслух.
Повидло пришлось открыть, надеюсь, не пропадёт.
А уж как доволен мой друг! Ставим вариться картошку в мундире и топим дровами домашнюю печь. Пока то да сё — время обеда.
— А может, баньку затопим? — предлагает Рита.
Почему бы и нет? А в баньке и подкачу к Ритке, раз уж всё за меня решили. Иду растапливать, дымит сильно — не страшно, потом проветрим. Натаскал воды в бак. От физической нагрузки тело пришло в тонус. С удовольствием делаю разминочку. Вдруг слышу стук в калитку. Кого там нелегкая принесла? Осторожно приоткрываю дверь. Бабка. Предлагает молоко козье, сыр, курицу домашнюю уже разделанную, и прочие радости. А сама пытается засунуть нос в калитку и посмотреть, на чём это мы приехали. Я не пускаю, впрочем, и курицу за пять рублей, и сыр у неё покупаю.
— Хорошая жирная курица, половину отруби, я жаркое сделаю потом, — говорит Ритка.
Блин, уже как жена командует. Чтобы не скучать включаю в машине музыку. «Ты мой хлеб, моя соль…», — бодро запел кассетник голосом Минаева. Танцуем, пока не пьём, я не даю.
— После бани выпьем, портки последние продадим, но выпьем! — повторяю слова, приписываемые Суворову.
— Портки! Я же чулки так и не примерила! — удачно вспоминает Рита.
— Ну как тебе? — лукаво говорит девушка, показывая длинные, красивые ноги в новых чулках.
Юбку она сняла — чем
