Романов. Том 11 - Владимир Кощеев

— Нет, до завтра отдыхай, — покачал головой я. — Деспот начнет допросы наемников, я возьму тебя с собой, вместе послушаем их признание.

Распрощавшись с Иващенко, я поднялся к себе в апартаменты. По дороге велел дежурящему у моих покоев стюарду накрыть плотный ужин, а сам все это время обдумывал сложившуюся ситуацию.

Это ключники не хотят союза Римской империи и Русского царства, или только один из членов общества? Ведь Бернар, как их глава, наверняка знал, что я буду в том самолете. И должен был догадаться, что ничего из этой затеи не выйдет. Так какой смысл в таком вялом и неубедительном покушении?

От мыслей меня отвлек звонок на стационарный телефон. «Оракул» сразу же определил, что со мной желают поговорить из дома сенатора Марка Асиния. Взглянув на трубку, я поднял ее и приставил к уху.

— Князь Романов слушает, — проговорил я.

— Здравствуй, сынок, — с легким смешком произнесла Юлия Александровна. — Нам пора встретиться и все обсудить.

Глава 5

— Мы находимся на сенаторской пристани, — вещал корреспондент взволнованным голосом, — где сегодня ночью случилось немыслимое нападение на сенатора Квинта Овидия.

На экране показалась «Прозерпина», пустая и безжизненная. Не знаю, специально так было задумано или случайно вышло, но при желании на палубе можно было рассмотреть кровавые пятна, оставшиеся от сдавленных телохранителей сенатора.

— К сожалению, нападавшим удалось задуманное. Сенатор Квинт Овидий был найден убитым в своей каюте, — продолжал журналист. — На данный момент известно, что действовал как минимум один одаренный со стихией Земли. С помощью своей магии он расправился с телохранителями сенатора, воспользовавшись сложной техникой, повторить которую может только ранг не ниже А2. Пока у нас нет официального подтверждения, связана ли эта атака с облавами по всему Риму, но мы будем держать вас в курсе событий.

Олег Константинович нажал кнопку на пульте, отключая звук на телевизоре, и с каменным лицом перевел взгляд на меня.

— Дмитрий Алексеевич, позвольте вас поздравить, — сказал он. — Сегодня ночью мне позвонили из Кремля. Государь велел передать вам, что весьма впечатлен вашими действиями и хвалит ваше милосердие.

Я улыбнулся собеседнику, удерживая чашку кофе на весу.

— Спасибо, Олег Константинович, — ответил я, — всегда приятно знать, что Русское царство поддерживает мои действия.

Посол выдержал короткую паузу, после чего продолжил:

— Это еще не все, князь, — он поставил свой чемодан на столик и, щелкнув запорами, вытащил несколько листов. — Государь также велел передать вам эти бумаги лично в руки.

Вновь кивнув, я раскрыл папку и принялся изучать ее содержимое.

Это был отчет по расследованию катастрофы личного самолета великого княжича Невского. Емельян Сергеевич не прекращал поисков, перетряхнул всех, кто когда-либо вообще прикасался к воздушному судну. И никаких следов стороннего вмешательства найти куратору Царской Службы Безопасности не удалось даже с помощью «Оракула».

Вторая половина бумаг была связана уже с нашим самолетом и почти в точности копировала первую. Начиная с модели воздушного судна и заканчивая результатами последнего технического обслуживания.

— Получается, единственное, что у нас есть — это общая серия, — подвел я итог, закрывая папку. — Однако это не случайность.

— Возможно, наемники что-то прояснят, Дмитрий Алексеевич, — ответил посол, убирая документы обратно в чемодан. — Емельян Сергеевич Невский очень жаждет прочесть результаты допросов «Мертвой головы». Великий князь уверен, что вы выясните, каким образом они не только наш самолет подорвали, но и как добрались до его старшего сына.

— Что ж, надеюсь, нас действительно допустят на допрос, как и обещал Марк Асиний, — сказал я, после чего допил свой утренний кофе.

После вчерашнего разговора с бывшей государыней, состоящего из двух предложений, «Оракул» проверил особняк сенатора. И не нашел там Юлии Александровны, зато обнаружил, что к номеру Марка Асиния имелось временное подключение с нового предоплаченного телефона.

— Для этого мы и едем к деспоту на прием, — кивнул мне Олег Константинович. — Вас официально представят, как члена делегации Русского царства. Вам не обязательно ни с кем разговаривать, и тем более с Агриппой IV лучше не стоит заводить разговоров перед его придворными.

Я вскинул бровь, и посол пояснил:

— По протоколу я передаю свои верительные грамоты, но остальные представители Русского царства сохраняют молчание. Ваш разговор возможен только после официальной части, когда деспот изволит прогуливаться в своем саду, — произнес он. — И вот там уже никакие правила сдерживать вас не будут. Но и простых людей вроде меня туда не пустят.

— Только для благородной публики? — уточнил я.

— Вы можете взять с собой Ростислава, слуга допускается, — продолжил рассказ Олег Константинович. — Но я очень прошу вас не делать резких движений и никому дорогу не переходить, Дмитрий Алексеевич. Деспот наверняка захочет посмотреть на вас в бою, и какой-нибудь молодой да дерзкий аристократ из бедных, но прикормленных вызовет вас на дуэль. Таких при каждом дворе в Европе держат — их, если что, не жалко. А когда нужно пролить кровь или испытать кого — идеальнее исполнителя не найти.

Хмыкнув, я улыбнулся.

— Так в чем проблема, хотите, чтобы я отказался от вызова?

— Ни в коем случае! — чуточку возмущенно ответил посол, откинувшись на спинку кресла, будто я его оскорбил. — Я прошу, Дмитрий Алексеевич, только о том, чтобы вы сами не выступали инициатором вызова.

— Это можно, — кивнул я.

— В таком случае, — поднявшись, произнес Олег Константинович, — предлагаю выезжать.

Возражать я не стал. И к тому, что, возможно, придется убить какого-то римского дворянчика, относился равнодушно. В конце концов, я за первые сутки в их столице уже не один десяток положил.

А деспот, если выступит с такой инициативой, заодно проверит, мог ли я устранить его сенатора. То, что официально с охраной расправился одаренный Земли, еще не значит, что сам Агриппа IV в это верит.

Но посмотрим, как все сложится. В конце концов, это Рим, родина выражения «хлеба и зрелищ». Здесь с древних времен любили смотреть, как люди режут друг друга. И невзирая на минувшие века, человеческая сущность неизменна.

* * *

Сам дворец деспота не произвел на меня впечатления. Античная архитектура, под которую был стилизован комплекс, ничего не задевала в моей душе. Так что, мазнув пару раз взглядом по стенам, я просто