Колхоз. Назад в СССР 4 - Павел Барчук
— Кто такая Наташка? — Поинтересовалась маман, когда мы вышли с кладбища.
Терпела, терпела, но все же не выдержала. Ее распирало от любопытства сразу, как только услышала имя. Наверное, молчала из-за опасения, что опять выйдет стычка, а устала она не меньше моего.
— Товарищ по борьбе со злом. Соратник и коллега. Такой ответ устраивает? Тебе какая разница? — Я взбрыкнул, но как-то вяленько. Чисто для приличия.
Просто, положа руку на сердце, разрывался между желанием пойти домой, лечь спать, и осознанием, Андрюха реально прав. Нужен ещё один человек. Мы без дополнительной помощи не справимся. Вообще никак. Кроме Наташки — вариантов нет. Значит, надо набраться терпения и разговаривать с ней. Времени практически не осталось совсем.
— Председательская дочка. — Ответил вместо меня братец. — Слушай, Жорик…Ну вы идите, а я тоже пойду. Дома тогда встретимся. Помнишь, предупреждал, мне надо в одно место заскочить. И это… Ложись спать. Не жди меня. Пока допрыгаю туда, пока обратно…
Я молча кивнул. Потом, так же молча, вынул из кармана листок с данными и сунул его в руку братцу.
— Эх...К Ефиму Петровичу заскочить? — Спросил Переросток. В ответ получил ещё один кивок. Даже языком лень ворочать.
За братца не беспокоился. Вряд ли Андрюха ухитрится в таком состоянии что-то натворить. Может, на самом деле, надо ему. Да и вообще, при Светланочке Сергеевне лучше ничего не спрашивать. Вон, аж вперёд подалась, прислушивается к нашему разговору. А чего прислушиваться? Переросток рядом с ней стоит. Вообще не делает секрета из диалога. Милославская пыталась, наверное, по физиономии его что-то прочесть. Если только так. Ей же везде мерещится заговор. Сама вся круженная и других в то же подозревает.
— Что у тебя за дела с дочерью председателя?— Сразу спросила маман, как только мы остались одни.
Но у меня не было ни малейшего желания отвечать на этот вопрос. По крайней мере, правду. Интуитивно понимал, Светланочке Сергеевне ни в коем случае нельзя знать, что кто-то в этом селе мне хоть немного дорог. А Наташка, зачем греха таить, мне действительно дорога. Причем, понял я данный факт именно сейчас, после вопроса Милославской.
— В эту субботу — товарищеский матч с Воробьевкой. Она помогает с подготовкой. Форму шила и все такое. Есть несколько срочных вопросов. Надо уточнить. — Короче, решил, сойдет такая версия. Официальная.
— М-м-м-м-м… Ну, слава богу. А то я уж подумала…— Маман недовольно нахмурилась.
Нормально? Подумала она? С хрена ли? Удивительно странная особа. Мы с ней чуть до припадка не довели друг друга, а она теперь заботливую мамочку тут разыгрывает. Типа, переживает, вдруг сынок недостойную себе невесту нашел. Ну, блин, даёт, конечно….
Хотя, надо отметить, шли мы к Наташкиному дому, как вполне приличная семья. Я больше не бежал, сломя голову. Милославская тоже вела себя адекватно. В ее, естественно, рамках адекватности.
Хотя, лично мне, просто до задницы хотелось быстрее оказаться в дядькином доме. Завалиться на сеновал, хрен с ним, с соломой и удобствами, а потом моментально вырубиться. Желательно, вообще без снов и мыслей.
Всплеск странного состояния, которое приключилось со мной на кладбище, не то, чтоб напугал, но несомненно вызвал определенное волнение.
Я не хочу быть психом! Точно говорю. На кой черт во мне стали проявляться замашки настоящего Жорика? Что за ерунда? Теоретически он, как бы, умер…Или нет? Какая всё-таки мутная хрень происходит…
Снова подумал об отсутствии возможности с кем-то поговорить обо всем. Теперь понимаю, почему во многих странах раньше молчанием людей пытали. Они, вообще, конечно, ни с кем не говорили, но блин… Я очень, очень, очень хотел бы рассказать правду хоть кому-то, чтоб этот кто-то сказал, не ссы, пацан, все нормально.
Потом мелькнула ещё более поганая мыслишка. А что, если реально крыша потекла? Я второй раз отчётливо понимаю, в моей башке присутствует посторонний. Пусть не сам, пусть в виде эмоций, но все же. Вернее, даже не посторонний, а конкретный товарищ. Бывший владелец тела.
А мы так не договаривались.Тут свое чудесное воскресение кажется чем-то муторным, а уж воскресение Жорика… Не знаю, переживу ли...
— Я бы не хотела, чтоб ты путался с дочерью председателя. — Выдала вдруг маман.
Вот так номер…Даже не знаешь, что ответить на такое заявление.
— Слушай, а тебе не кажется, немного неуместно говорить все это? Во-первых, я не маленький. Во-вторых, сейчас дико извиняюсь, прозвучит грубо, но…Не пойти ли тебе, мама, к черту? Твои прошлые му́тки меня вообще мало касаются. Ясно? И выбирать себе людей для общения буду тех, кого сочту нужным. А не тех, кому ты не успела нагадить. Таких, наверное, и не разыскать...
— Господи…Ну, что за жаргон…Где ты всего этого нахватался? — Милославская слегка поморщилась. — Мои … как ты это назвал? Му́тки? Вот они не просто так произошли. Ясно?
— Нет. Не ясно. Вообще ни черта не ясно. Может, объяснишь? С удовольствием бы послушал. Ты мне в прошлый раз сказала, что не надо верить всем подряд. Так понимаю, намекала на Лиходеева. Ну, вот. У тебя есть шанс оправдаться. Я готов выслушать.
Светланочка Сергеевна шла несколько минут молча. Думала, наверное. Но потом все же ответила.
— Нет, Жорик. Говорить об этом мы не будем. Не за что оправдываться. Ещё раз повторяю, для всего имеется объяснение. Просто не считаю нужным объясняться. Тем более, с тобой. Ясно? Ты должен верить своей матери на́ слово.
— Блин… У меня есть удивительная новость. Прикинь, я вообще никому ничего не должен. Ты своим поведением сняла с меня все долги. Отказываешься рассказать правду? Хорошо. Пусть так. Тогда не нужно требовать от меня какого-то понимания.
Маман снова замолчала. Да и я особо больше не рвался к разговорам. На контакт она не идёт, упорно продолжает считать сына идиотом, которым может легко управлять. Смысл любой беседы в данном случае теряется.
К счастью, или к горю, уж и не знаю, как точнее, мы подошли к дому председателя.
— Жди меня здесь. Хорошо? Понимаю, что искушение подсмотреть и подслушать будет очень велико, но предупрежу сразу. У них имеется пёс. Мухтар. Ты давно не была в Зеленухах и, возможно, не знаешь о
