Колдун 2 - Кай Вэрди
В такие моменты полковник старался отправить его на задание посложнее, где парень сможет выпустить пар: добыть «языка» или ценные сведения, а несколько раз он даже участвовал в операции по освобождению пленных… И не раз Егоров замечал, что и окружающие сторонятся пацана. Пожалуй, настоящим и единственным другом ему был только Бирюк, который совершенно не опасался мальчишку, а в периоды его «застоя» откровенно дразнил его, доводя буквально до бешенства. Они даже дрались несколько раз, и это была далеко не тренировочная борьба. Бились Мишка с Бирюком серьезно, до крови. Впрочем, Егоров на эти битвы старательно закрывал глаза — после подобных драк Мишке всегда становилось значительно легче. И сейчас полковник откровенно терялся, перебирая в голове различные профессии, которые можно бы было предложить парню.
Мишка же после вопроса Егорова тоже глубоко задумался: а ведь и правда, что ему делать с даром? До сих пор он спасался, незаметно подлечивая семью полковника и вливая в них силы. Но даже сейчас он чувствовал, что еще немного — и ему придется искать, куда бы выпустить то, что копилось в нем. И дай Бог, чтобы из него вырвалось это на благое дело. А если он разозлится и причинит вред Андрейке или Иришке? У парня аж все похолодело внутри — о таком было страшно даже подумать, и он просто обязан этого не допустить! Он же как бомба замедленного действия — совершенно непонятно, когда и где взорвется и начнет убивать… Господи, как же просто было на фронте! Фрицев — хоть каждый день по сотне уничтожай… Да даже одного «языка» добыть — и то Мишка выкладывался по полной, каждый раз буквально приползая в расположение и падая на свою койку совершенно обессиленным. А теперь где брать фрицев? И что ему теперь делать? Ни ранений, ни «языков», ни заданий никаких… И как ему теперь выкручиваться? Нет, от Павла Константиновича надо срочно уезжать. Ну не может он, просто не имеет никакого морального права подвергать такой опасности его семью! Куда бы ему поехать? Надо найти такую работу, чтобы…
— Милиция… — вдруг тихо-тихо произнес Егоров.
— Что? — удивился Мишка.
— Милиция людей разыскивает, — все также медленно проговорил полковник. — Поточнее можно узнать. Кажется, этим занимаются следователи, но я не уверен.
— Милиция? — задумался Мишка, примеряя на себя эту роль. А что? Почти как на войне… Враги есть — воры там разные, грабители… Мишка мрачно усмехнулся. Мог ли он еще четыре года назад представить себе, что он — ОН! — захочет стать милиционером? Да если бы ему тогда об этом сказали, он даже пальцем у виска вертеть бы не стал, сразу бы в ухо съездил! А сейчас он сидит вот рядом с Егоровым и всерьез опасается, что его могут не принять! — А меня возьмут?
— Почему нет? — пожал плечами полковник. — Если хочешь, я могу узнать, что да как, и где учиться надо. Узнать? — повернул он голову к парню.
— Да… Да, Павел Константинович! Узнайте, пожалуйста, где мне надо будет учиться. Я хочу быть милиционером! — прямо взглянув в глаза Егорову, твердо ответил Мишка.
Глава 6
По настоянию Егорова и при немалом его участии Мишку после небольшой проверки взяли в шестой класс вечерней школы. Сама школа располагалась в городе, что парня, впрочем, немало порадовало — у него появился неоспоримый повод перебраться жить поближе к школе.
От завода, куда он устроился учеником токаря, ему выдали комнату в общежитии, и Мишка незамедлительно переехал туда — дар начинал уже ощутимо давить, требуя выхода, а вот куда его выпустить, парень не находил.
Егоров, явно не желавший отпускать его из-под своего контроля, тем более что начал замечать у парня первые признаки нервозности и понимавший, что у Мишки снова начинается период «застоя», как он про себя называл подобное его состояние, возражал, боясь, что мальчишка не справится со своими возможностями и что-нибудь натворит. Но на помощь Мишке неожиданно пришла Наталья Петровна.
— Отпусти его, Паша, — тихонько подойдя к мужу сзади, положила она ему руки на плечи. — Отпусти. Мальчик он взрослый, умный. Пусть учится жить. А к нам он на выходные приезжать будет.
— Конечно! Обязательно, — с облегчением кивнул Мишка, улыбнувшись ей.
— Ты не понимаешь! — резко обернулся к жене Егоров, накрыв ее руку своей.
— Понимаю, Паша, понимаю. Тяжело ему у нас, — Наталья Петровна, улыбаясь, ласково смотрела на Мишку, и тот опустил голову под ее взглядом. — Он вольная птица. Не связывай его, Паша, не надо.
Егоров, переводя взгляд с жены на сидевшего опустив голову парня и обратно, молчал. Нет, ему было, что сказать, но он боялся выдать Мишкину тайну и в сердцах сболтнуть при жене лишнего. Зря он затеял этот разговор дома, но на улице шел дождь, и уйти от лишних ушей не получилось.
Неожиданно на его руку, легшую на стол, опустилась Мишкина рука, и в голове зазвучал голос мальчишки:
— Павел Константинович, вы же видите — я скоро перестану контролировать то, что сидит во мне. И не говорите, что вы не понимаете, о чем я. Я как бомба, которая неизвестно когда рванет. Я опасен. Действительно опасен. Поэтому мне лучше быть подальше до тех пор, пока я не придумаю, что с этим можно сделать. И можете не говорить вслух, думайте, я услышу, — в потемневших, серьезных глазах парня мелькнула улыбка.
Егоров растерянно поднял глаза на Мишку. Тот слегка улыбался кончиками губ, не отрываясь глядя на него. Полковник посмотрел долгим взглядом в пугавшие его своей засасывающей глубиной Мишкины глаза. Смотрел до тех пор, пока парень не закрыл их, прерывая зрительный контакт с полковником.
— Не надо, Павел Константинович, — просительно произнес мальчишка вслух, посылая полковнику свои ощущения от зрительного контакта с ним. Егоров вздрогнул и побледнел, наконец поняв, как Мишке тяжело сейчас, и в каком диком напряжении он находится каждую секунду, каждое мгновение, удерживая в себе рвавшееся наружу нечто.
— А в городе… Там тебе
