Здравствуй, 1984-й - Дмитрий Валерьевич Иванов
— Попробую получить средне-специальное, — возразил я.
— Ладно, экзамены сдай для начала, я задолбался твоему директору мясо таскать, — резюмировал он. — Что за техан? Когда экзамены?
Я, достав важно бумажку из библиотеки, показал и рассказал всё.
— По сотке можем с бабулей давать тебе в месяц, иди, учись, и это… Мопед твой возьму? Надо по делам прошвырнуться, — попросил он.
По сотке?! Да ну нах! Ну, батя! Да и бабуля у меня мировая. С этими мыслями я весь вечер драил домик. Оттер даже чайник, который оказался голубого, а не серого цвета! Отец мог купить и машину, но вот не было прав и желания их получать у него. Я, кстати, в прошлой жизни тоже не водил автомобиль, ещё я не умел плавать, плавать не умел и Толик. Отец приехал через пару часов уже бухой и с поцарапанным мопедом. Да что ж это такое! Но возникать против бати сейчас не в моих интересах.
На неделе больше ничего интересного не случилось, разве что в пятницу меня опять вызвал к себе директор и пытался склонить к учёбе в девятом и десятом классе. Не хочется, наверное, ему терять халявный кусок мяса от отца. В субботу мы не учились, и бабка легко запрягла меня копать огород. Я каждый день приводил своё тело в норму, вернее пытался привести рефлексы тела Толика к моим прошлым спортивным успехам. Разминка, растяжка, силовые упражнения. Получалось пока плохо, но я знал, пару недель — и я буду в форме. Вечером, после дойки, решил сходить погулять и был заловлен в переулке любвеобильной соседкой. Никого в тупичке не было, и Галина не боялась огласки.
Глава 7
— Толя, ты куда пропал? — несколько нараспев спросила она.
— Учёба, корова, да и огород копать надо, сегодня вот теплицу делал, — честно ответил я.
— Ой, мне тоже нужно огород копать! Поможешь? — якобы вспомнила Галина.
Нет, ну нормально да! Разок сунул и уже должен? Хотя… баба она справная, и точно даст, если буду понастойчивей.
— Давай на завтра забьёмся. Баньку мне за работу соорудишь? — согласился я.
— Ну, ты жук, конечно, баньку, а может чего ещё? — хохотнула Галка и добавила. — Будет и банька и, если постараешься, кое-что ещё, приходи к обеду.
— А что ещё? — решил подколоть её я.
— Узнаешь. Ладно, я пойду, а ты не сразу за мной выходи. Чего ты вообще сюда поперся? — на прощанье бросила Галина вопрос.
Чего поперся? Да вспомнил я кое-что. Тупик заканчивался забором автобазы, я в своём детстве там частенько бывал, заходил, только, с другой стороны. Что делал? Да, хулиганил. То в машину кому залезу, если машина открыта, то бензина солью. Делали мы бутылки зажигательные. Наливали бензин, затыкали тряпкой, смоченной бензином и, поджигая, бросали об кирпичную стену, например, изображая из себя героев Панфиловцев. Однажды я так горел даже, плохо заткнул бутылку, тряпка при броске вылетела из бутылки, и часть бензина попала мне на голову. Вспыхнул как факел, но был не один и меня потушили, а может сам справился — стал кататься по траве и сбил пламя. Ещё обсуждали это за пару минут до поджога, что делать при самоподжоге. Брови обгорели, ресницы, волосы стали кучерявые ну и ухо подкоптилось. Вообще, вспоминая своё детство, я понимаю, что выжил чудом. Я тонул в реке, так и не научившись плавать, еле выплыл на спине под водой, прыгал с третьего этажа строящегося дома, серьёзно повредив ногу, прыгал с большой бочки, поскользнувшись, я помню, даже заново учился ходить, так сильно зашибся. Разумеется, лечился всегда дома, ничего же не случилось серьёзного. Это только часть неприятностей, которые со мной происходили. Для советского деревенского ребенка — обычное дело. Я уже не говорю про самопалы, бросание патронов в костёр, карбида в воду и прочие опасные дела. Это в моё время за детьми следят, а при СССР мы росли как трава.
Так вот, на этой автобазе был заброшенный домик связистов, и я вспомнил, что следующим летом водилы там нашли ящик коньяка. Как раз после девятого класса. Что за коньяк я не знал, ведь слышал краем уха и не сильно интересовался, а мужики были взбудоражены этим известием, все говорили. Да и бабы. Где-то в магазине я это и услышал в очереди. И вот пока не стемнело, решил навестить тупичок, тем более, тропка там была протоптана ленивыми сотрудниками автобазы. И дыра в заборе, как водится, имелась. Залез, иду к заброшенному домику в углу автобазы. Небольшой, одноэтажный кирпичный дом из двух смежных комнат, одна за другой. Света там не было, но пустые окна давали его достаточно. В этой части автобазы устроили свалку, валялись тысячи лампочек сгоревших и куча прочего хлама. С трудом открываю покосившуюся дверь и захожу. Сразу находка! Целый ящик телефонов, всё новьё, но без диска — кому такие нужны? Вот же советская бесхозяйственность! Бросили целый ящик телефонов. В помещениях куча хлама, столы, верстак, не известно для каких целей нужный связистам. Всё старое, разломанное, куча бумаг на полу. Поднимаю пару листов, ничего особенного, инструкция чего-то к чему-то. Не за этим пришёл. Бегло оглядевшись, недоумеваю, где искомый ящик может быть? Всё на виду, подвала нет, чердака тоже. Стоп! А чердак-то есть! Невысокий, в метр высотой, зато есть. И как туда залезть? Я взрослый поискал бы лестницу, подтащил бы перевернутый стол или ещё как. А я Толик решил вопрос моментально, залез на дверь и там уже на карачках на чердачок. Вижу кучу пачек газет, кажется «Советский спорт», выписывал кто что ли? Ползу дальше по грязному полу, бабка увидит, по шее даст за грязную одежду. А вот и ящик! Пыльный, некрасивый, но с бутылками! Беру одну, читаю. Коньяк «Ани», сорок два градуса, год выпуска одна тысяча девятьсот восьмидесятого, емкость ноль семьдесят пять литра, сахар полтора процента. Выдержка пять-шесть лет? Так пять или шесть? Армянский коньячный завод. Неплохо! Как же он попал сюда? Не буду ломать голову, надо выносить понемногу. С собой у меня сумка-сетка, большая, крепкая, я в ней арбузы носил килограмм по двадцать зараз. Нагружаю продуктом сетку, беру половину бутылок, осторожно спускаю её на землю. Бутылки задорно торчат из сетки, и всем видно, чего я несу, но темнеет, и я надеюсь проскользнуть незамеченным. Захожу к себе в огород с черного хода и прячу находку в сарайчик. Кроме меня там никто не бывает,
