Татьяна Апраксина - Порождения ехиднины
Можно было и не уговаривать.
- Вези. Хорошо придумано, им там самое место.
- Ну если я оттуда сбежать не смог... - ухмыляется Алваро.
- Да ты и не хотел. Это главный секрет заведения. Поехали.
Остановить машину под огромной светящейся вывеской "Farmacia de guardia". Глюкоза в ампулах, шприцы, жгут, "Гаммалон", "Фурон", "Маброн". Лекарственный Мировой Союз: одно из Японии, другое - из Франконии, третье и вовсе с Кипра... ну и что наши мединструкторы и всемирная информационная сеть имели в виду под словом "гормоны"? По логике - кортикостероиды. Значит, "Дексамед" - местного производства. Поддержим флорестийского производителя - а он в ответ поддержит нас.
Дозировки уточним во все той же всемирной информационной. Равно как и подлинный смысл понятия "гипертонический раствор глюкозы", сколько именно в нем процентов. Вот понятие "внутривенно" в расшифровке не нуждается. Учили, спасибо большое. "Это может сделать любой стухший наркоман с трясущимися руками и гнилыми венами - а у вас какие проблемы?" Никаких, спасибо, Николай Глебович. Но почему вы не учили нас прогнозировать эффект взаимодействия стимуляторов с анальгетиками - вы все-таки готовили спецагентов, а не секретарш... хотя хорошая секретарша должна знать и это.
Было бы обидно заснуть от "Маброна" - и еще обиднее получить какую-нибудь неконтролируемую реакцию, но головная боль должна пройти, и усталость тоже. Одновременно. Времени слишком мало.
- И четыре упаковки презервативов.
Аптекарь смотрит на препараты, на покупателя, на препараты... выразительно хмыкает, лезет под прилавок. Нет, дело не в том, о чем он подумал. В том, что нужно бросить в пакет сверху что-то яркое, знакомое и заведомо безопасное. И в том, что на востоке, на плоскогорье, льют такие дожди, что размыло все дороги.
А аптекарь, несомненно, позвонит по номеру, который ему оставила полиция. И донесет: мол, покупал нетривиальные для эротического тура препараты, шприцы и жгут. Лицо госпожи Суарес, которая сведет приметы, ассортимент и недавний визит, представлять в минуты особой душевной непрухи.
Господин Парис Дельгадо, наверное, очень не любил свое имя. А в эти дни - особенно. Хуже ему было бы только, если бы не знающие судьбы родители назвали его Ахиллом. Потому что осколки обнаружились в нем везде - вплоть до щиколотки. Сначала верхняя, прозрачная часть перегородки, а потом графин и три стакана на том столе, на который Дельгадо приземлился. Не любил свое имя - и на обращение "капитан Дельгадо" просто расцвел навстречу.
В ответ на вопрос о причине нанесенных повреждений капитан морщится, словно уксусу хлебнул.
- Эта гнида... Эта вошь поганая... Ни черта не смыслит в криминалистике, все со своими психологическими портретами носится. И если что-то в картинку не лезет, то сразу в драку. Да мы Гонсалеса с пацана сняли, и все там было - и лекарства, и инструменты!
- А вас не смутило как раз то, что вы его, как вы выразились, "сняли"? - Очень громкий человек. И злой. И вздрюченный. И совершенно уверен, что арестовал, кого надо. - Ведь обычно Доктор Моро своими жертвами в этом смысле не интересовался.
- Да вы что, сговорились? Тут не интересовался, там интересовался... он псих. Какая-то логика у него есть, так вот он, за решеткой, спросите его - он расскажет. Не пускают? Тьфу ты, глупость, я все закрыть приказал, еще тогда, чтобы эта скотина польская к журналистам не пошла. Верней, чтоб прищучить, если пойдет. Я позвоню и вам все откроют. Извините.
- А что такого вы сказали польской скотине?
В уютной одноместной палате - специальная койка, передвижной столик, телевизор, музыкальный комбайн - нестерпимо благоухает антисептиками, ранозаживляющими мазями, изопропиловым спиртом. К концу первого курса все в Новгородском филиале УМСУ умели отличать этот запах от этанола, и ассоциировался он с медпунктом и занятиями по служебно-прикладной физической подготовке. Прикладной - от слова "приложили", как шутили курсанты. Капитана Дельгадо приложили от души.
Человек, лежащий на животе и прикрытый специальной простынкой из нетканого полотна, дергает массивным загривком, щурится. Не хочет сочинить безобидную версию, а вспоминает. Понятное дело: последующий полет ему запомнился куда ярче.
- Примерно - уйди, завистливая задница, не порть людям радость. Не стоило, конечно, надо было отвести в уголок и объяснить все то же, но для этой заразы персонально, понятным образом. Но я же Гонсалеса сам брал, ну сорвался...
- А Камински?
- А Камински орет, что у нас еще до следующего трупа время в запасе было, а теперь его, может, и нету. А я терпеть не могу, когда на меня давят, да еще и на пустом месте. И, главное, дурак, забыл же, с кем дело имею. Мы от этого доктора всех на свете наук получили только кучу головной боли. Кого только не выловили, всем отделам показатели повысили. А от Камински только портретики и суета под ногами. То проверьте заявления о трудоустройстве в моргах, то проверьте уволенных за некрофилию. И так три года... а кто мне план с подсадными закопал? Дескать, слишком опасно... бла-бла-бла! Ну опасно - а так не опасно было, что ли? И вот взяли уже, и тут эта сволочь на меня орет. Я и сказал, что если б не ты, мы бы его, может, на полгода-год раньше повязали...
Нет, думает Максим, тут совершенно некого зарывать живьем в термитник. Этот скандальный человек - мастер своего дела. Своего. А его заставили заниматься не своим. Ловил бы он взломщиков - цены бы ему не было. Потому что там, где у меня дыра, в криминалистике - у него все отлично. А вот про криминологию, видимо, конек доктора Камински, он не знает и знать не хочет. Какие портреты, какой анализ личности - главное, что руки связывали клейкой лентой, значит, один автор. И он не знает и знать не хочет, что Камински ему все правильно советовал. Так ведь оно и делается - частым гребнем, выборками, проверками всего на свете, вплоть до подглядывания за девочками в детсаде...
И понятно, что произошло. Столкнулись два профессионала в разных областях на самом поганом деле - дети мрут. По расписанию, как часы. И одному кажется, что его все время толкают заниматься ерундой, а второй видит, как драгоценное время уходит впустую... и тут подворачивается этот Гонсалес. И поведение Аболса понятно. Эти двое наверняка не первый раз ссорятся и не первый раз с мордобоем.
- Спасибо, капитан, вы очень мне помогли.
Надо будет о нем позаботиться. То есть, взять Аболса за лацканы и тихо попросить, чтобы никогда, никогда, никогда больше капитан Дельгадо не расследовал дела такого типа. Пусть ловит кого угодно - взломщиков, террористов, бандитов... всем будет хорошо. А что такое доктор Камински - посмотрим живьем.
Доктор К. Камински, ведущий криминолог Полицейского управления Флориды
15 декабря 1886 года, Веракрус де Санта Мария, Флореста, Терранова
Вечер, ночь и вторая половина утра отданы работе. За окнами - все то же беснование стихии, прорвало стояк в небесном водопроводе. В здании полицейского участка дрожат и трясутся при каждом ударе грома перегородки и внешние стены. Но крыша не подтекает, а дом не отправляется вплавь по волнам и даже не улетает по ветру. Видимо, между доктором Камински и девочкой из Винланда слишком много отличий.
Время с 3 до 7 утра отдано сну. Засыпать легко, даже невзирая на лист коки, просыпаться - совсем другое дело. Почти что невозможно. И, кстати, не нужно. Пока не открываешь глаза, не сдергиваешь пропитанную влагой простыню с головы - можно поймать, перехватить то, что за время сна рискнуло высунуться из океанских глубин подсознания. Там, где вечная тьма и невероятно высокое давление, там водятся истины, открытия и разгадки тайн. Но тащить наружу их можно только медленно, потихоньку - иначе разорвет на клочки - хорошо, если рыбу. Может и рыболова.
Вчерашний священник, например.
- Вы, конечно, ограждены тайной исповеди... - цедит Кейс.
- Может быть, я плохой служитель Господа, - у падре непроглядные глаза индейца и сильный акцент. - Но я родился в этом городе. Я назвал бы убийцу даже вам, не то что полиции. Но никто не каялся в этом грехе.
Или учитель.
- Мы не во Флориде, дон Федерико. Здесь все у всех на виду. Мне что, начинать думать, что вы всей деревней скрываете убийцу?
- Да думайте вы, что хотите! Мы и правда здесь друг у друга на виду - и у нас есть разные люди, но таких, чтобы вот так вот - нет и не было. Этот убийца - он же какой-то оборотень!
- Серийный убийца всегда оборотень. А вы не хотите быть учителем оборотня, да? Поэтому оглохли и ослепли?
- Да идите вы... откуда пришли, пешком. Мы тут себе головы сломали, девочки из дому выходить боятся, слухи идиотские... Мартинес со своей девушкой днем целовался, его не убили едва. Не было у нас ничего такого!
Чуть не плачет. Не врет. Не было. Совсем не было. Обычно хоть на кого-то да думают. Часто по ошибке, по глупости, по злобе. Тут - не понимают. Еще не понимают, чего хотел. И я не понимаю пока. Это серия, это точно серия, она выглядит одинаково и пахнет одинаково... но в картине чего-то не хватает. Камешка какого-то.
