Олег Шушаков - Горошина для принцессы
Когда макароны сварились, она расставила тарелки и гордо оглядела стол.
Царский пир!
Снежка надела свою, то есть бывшую его, а теперь уже ставшую ее, шелковую рубашку. И стала ждать…
Владимир заехал в продмаг и набрал разных продуктов. Все, что под руку подвернулось. Даже бутылку крепленого красного вина прихватил.
А вдруг пригодится?! Ужин-то свадебный как-никак!
Надежда умирает последней…
Снежка стояла у окна и ждала его почти до заката. А потом ушла в свою комнату.
Ничего, ничего! Ты у меня еще получишь, думала она, кусая подушку от обиды! Все равно придешь домой ночевать, как миленький, вот тогда и посмотрим, кто кого!
Когда Снежка услышала шум двигателя подъезжавшей машины, то сразу поняла, что это он! Она опрометью бросилась на кухню и встала у окна.
Владимир открыл дверь и привычным жестом, пошарив по стене, включил свет.
В коридоре сушилось постиранное белье, а прямо перед его глазами висели девичьи трусики. На несколько долгих секунд он потерял дар речи, застыв в дверях…
Это был первый удар.
Снежка затаила дыхание… План ее мести начал претворяться в жизнь!
Когда Владимир прошел на кухню, он получил второй удар, не менее зубодробительной силы!
В легком полусумраке. У окна. На фоне желто-алого заката. Спиной к нему стояла Снежана. На ней была только его рубаха, спускающаяся до середины бедер. Яркие лучи заходящего солнца пронизывали тонкий шелк, туманным розовым облаком окутывая стройную девичью фигуру…
Он успел в самый последний момент, подумала Снежка. Потому что алый круг неумолимо опускаясь за дома, сначала превратился в полукруг, затем от него остался только маленький краешек, который подмигнул ей на прощание и погас…
Владимир перевел дух, поставил сетку на пол и включил свет.
И получил третий удар. Самый жестокий.
Снежка повернулась к нему и у Владимира разом ослабели колени…
Он медленно опустился на табурет. Так удачно оказавшийся совсем близко. Иначе он сел бы на пол.
- Дела задержали, товарищ майор? - саркастически улыбнулась Снежка, выдержав паузу, необходимую для того, чтобы он увидел все, что она хотела ему показать. - Ну-ну, - Снежка проплыла мимо него, высоко вздернув подбородок, и бросила, даже не обернувшись. - Ужин на столе…
Она заскочила в свою комнату, заперлась, сунув табурет в дверную ручку, и прислонилась к стене. Сердце билось, так, словно хотело пробить грудную клетку… Снежка улыбалась, вспоминая его округлившиеся глаза, его открытый рот, и то, как он рухнул на табуретку, увидев ее… Увидев ее всю… Как сладка была ее месть!
Владимир опустил глаза и посмотрел на стол. Перед ним стояли две пустых тарелки с вилкой, ножом и ложкой возле каждой, и два стакана. Посредине, на подставке - сковорода с макаронами и тушенкой, а рядом - порезанные и красиво разложенные на тарелках хлеб, колбаса и свежие огурцы.
Четвертый удар.
Он застонал бы, если бы мог. Но только хватал ртом воздух, как рыба об лед… А сердце грохотало в груди, как колокола громкого боя… Неужели она его ждала?!
Она его ждала.
Владимир кинулся за Снежкой в дальнюю комнату и дернул ручку. Дверь не поддалась, он дернул снова, ничего не понимая. Ведь, эта комната не запиралась!
Он постучал.
Тишина…
Он постучал снова:
- Снежана, открой!.. Я все тебе объясню!..
- Мне не нужны ваши объяснения, товарищ майор, - услышал он из-за двери холодный Снежкин голос.
- Снежана!..
- Не Снежана, а Снежана Георгиевна!
Делать было нечего. Владимир повернулся, чтобы уйти, и вдруг увидел две небрежно брошенные на тахту простыни.
Еще один удар. Который по счету? А, впрочем, уже не важно…
Владимир сидел на кухне. К еде он даже не притронулся. Ему хотелось напиться, а еще лучше застрелиться на хрен…
Но он не имел права ни на то, ни на другое.
Ему нельзя теперь даже напиться! Не выдержав, он может вынести эту несчастную дверь в ее комнату и возьмет девушку силой… И тогда точно придется стреляться, потому что этого он не переживет…
Снежка тихонько вышла и прокралась на кухню, чтобы насладиться видом поверженного врага.
И вдруг ей стало его жалко. Владимир сидел опустив руки с таким несчастным видом, что Снежке вдруг стало стыдно за свою непомерную жестокость! Ну, зачем, я с ним так, подумала Снежка!.. Неужели она на самом деле такая конченая стерва?!..
Тихо скрипнули половицы.
Он поднял голову.
- Почему вы не спите, Снежана Георгиевна? - спросил Владимир и отвернулся, чтобы не сойти с ума от ее наряда.
Внезапно в его голосе Снежке почудился такой ледяной холод, что от ее минутного раскаяния не осталось и следа.
- А вам-то, что? - снова закусила она удила.
- Снежана Георгиевна, - старательно не смотрел на нее Владимир. - Нам надо поговорить…
- Я слушаю вас очень внимательно!
- Я думаю… - Владимир помялся, подбирая подходящие слова. - Что на людях нам лучше обращаться друг к другу не по имени-отчеству, а только по имени.
- А меня мало интересует, что вы думаете, товарищ майор! - огрызнулась Снежка.
- Это в ваших же интересах, Снежана Георгиевна, - терпеливо сказал Владимир.
- Я сама могу побеспокоиться о своих интересах! - прищурилась она.
- И все-таки, - не глядя на нее, сказал Владимир ровным голосом. - На людях нам лучше обращаться друг к другу на «ты», а не на «вы». Как это обычно делают все мужья и жены. А молодожены в особенности.
- Мы - не молодожены! - отрезала Снежка.
- И тем не менее, чтобы не привлекать излишнего внимания и не вызывать подозрений, я предлагаю снова перейти на «ты», как бы это ни было вам неприятно, Снежана Георгиевна.
Он просто бесил ее своим упрямством!.. И терпением.
Внезапно ей снова стало стыдно. А, может, это она сама - упрямая, глупая, озлобленная на весь мир девчонка! Снежка прикусила нижнюю губу… Ну, зачем я с ним спорю?.. Ведь он прав!
- Хорошо я согласна…
- И еще… У тебя такое редкое имя, - попытался закрепить свой успех Владимир.
- Не такое уж и редкое! - фыркнула Снежка.
Какая же ты у меня поперечливая, вздохнул Владимир… Самая несносная, самая невыносимая, самая любимая на свете!.. Самая желанная…
Как же мне тебя вернуть?!..
- Редкое, Снежана, редкое, - сказал он.
- И что с того? - полыхнули ледяным пламенем ее глаза.
- А то, что, если в лицо тебя здесь, скорее всего, никто и не знает, то имя может быть знакомо, - пожал плечами Владимир. - Моему заму, например, или начальнику особого отдела. А хуже всего то, что оно неминуемо вызовет жгучее любопытство у местных кумушек, жен командного состава, то есть.
- Что же и имя поменять?.. Развестись и снова замуж выйти?.. - невинно заморгала она ресницами. - А за кого теперь?..
Ага! Подействовало!.. Снежка была довольна - стрела попала в цель! Он, наконец, посмотрел прямо на нее! Потемневшими от гнева глазами… Так-то лучше!.. А то весь спокойный такой! Аж, противно!..
Что?! Разводиться и снова замуж?!.. Владимир разозлился не на шутку!.. За кого теперь?!.. В нем закипела бешеная ярость! Я тебе дам замуж!.. Да, я тебе!..
Вдруг он заметил, что Снежана смотрит на него широко распахнутыми от страха глазами. Ее грудь высоко вздымалась под полупрозрачной, ничего не скрывающей шелковой тканью… Он опустил глаза.
А лучше бы этого не делал!..
Потому что там, внизу, притягивая его взгляд словно магнитом, между девичьих ног темнел прекрасный треугольник.
Владимир опомнился и отвернулся. Он несколько раз глубоко вдохнул и взял себя в руки… Бедная девочка… Он не имеет права так пугать ее!
Потому что ее от него защитить некому…
Господи! А кто защитит его от нее?!
- Нет, снова замуж не надо, - сказал он почти спокойно. - Можно поступить проще. Я мог бы на людях обращаться к тебе не полным именем Снежана, а сокращенно - Жанна или Анна, как тебе будет угодно.
- А как тебе будет угодно? - прикинулась паинькой Снежка.
- Меня бы устроило Анна, то есть Аня, - ровным голосом сказал Владимир.
- Ну, и, пожалуйста! - вдруг сверкнула она своими бездонно-серыми глазищами. - Это все?
- Да, Аня…
Ее дверь хлопнула так, что с потолка посыпалась известка.
Он знал, что ему будет с ней нелегко.
Но что это будет настолько нелегко, Владимир даже не предполагал! Однако, делать было нечего…
Он сидел и смотрел на разделяющую их стену. Если бы между ними стояла только она, Владимир разнес бы ее уже по кирпичику. Но, эта межкомнатная перегородка была лишь символом, обрушившегося на него несчастья…
А, может, через какое-то время она все-таки смягчится? Он тяжело вздохнул… Надежды на это, судя по всему, было очень мало… И все же надежда еще оставалась, потому что она, как известно, умирает последней.
Владимир завел будильник и завалился спать от огорчения. Денек выдался нелегкий, и он мгновенно провалился в тяжелый сон без сновидений.
