Олег Крюков - Отдел по расследованию ритуальных убийств
Старик замолчал, и его выцветшие глаза задумчиво уставились в пол. Так продолжалось с полминуты. Глеб уже хотел кашлянуть, но Ян Бенедиктович встрепенулся.
- Что же я вас в коридоре держу? Пройдёмте на кухню.
И он повёл их по коридорам своей большой квартиры. Через открытую дверь одной из комнат Глеб увидел огромные стеллажи с книгами.
- Прошу садиться, - церемонно предложил хозяин, когда они вошли в просторную кухню. – Я заварю чай.
Чай он заварил великолепный.
- «Твайнингз», - похвастался библиофил. - Настоящий. Друг из Лондона присылает.
Гости отдали должное напитку.
- Как погиб Николай? – спросил Ян Бенедиктович.
- Судя по всему, его ударили по голове и сбросили с моста позапрошлой ночью, – ответил Глеб.
- С моста? Что он мог ночью делать на мосту?
- Это мы и хотели бы выяснить. На шее у него висел заплечный мешок. В мешке – с килограмм гвоздей, молоток, моток бельевой верёвки и сосновая доска.
- Бред какой-то!
- Ян Бенедиктович, мы не представители светских правоохранительных органов, хотя и плотно с ними сотрудничаем. Мы расследуем ритуальные убийства и подчиняемся высшему руководству Русской православной церкви.
- Вы что же, считаете, что убийство Мордвинова было ритуальным?
- Пока не знаем, но на доске, которую нашли в рюкзаке, был выжжен сатанинский знак.
- Зачем сатанистам было его убивать? Я, честно говоря, не уверен, был ли Николай крещёным.
- В библиотеке нам рассказали, что покойный последнее время интересовался предсказаниями Авеля. Расскажите, чем он занимался, с кем общался?
- Да, Николай последнюю пару лет был одержим прямо таки маниакальной идеей найти книгу Авеля, – после минутного молчания нехотя начал Ян Бенедиктович. А дней десять назад прибежал ко мне жутко возбуждённый. Всё говорил, что напал на верный след.
- Но ведь книга Авеля находится в Кремлёвском архиве? – вступил в разговор Михаил Анисимович.
- Видите ли, Авель написал три книги. Одна книга предсказаний по слухам в правительственном архиве, а две другие считаются утерянными. В одной из них монах предсказывал возрождение монархии. Вот, якобы на ёё след Николай и напал.
- А покойный не говорил, куда ведёт этот след? – осторожно спросил Михаил Анисимович.
- Ничего конкретного он мне не сказал, – хозяин опустил глаза на льняную скатерть, водя пальцем по узорам. Но, судя по тому, как был возбуждён, а я Колю знаю, не исключаю, действительно на что-то наткнулся. Чутьё у него было неплохое. К тому же всё прошедшее лето по монастырям ездил. И на Соловках был и на Валааме. Может, в одной из обителей что-то и обнаружил? Но лично я в эти сказки не верю. Книги предсказаний Синод передал Тайной канцелярии, а там, насколько мне известно, они были уничтожены.
- А если нет? А если книга эта действительно существует? – Глеб отодвинул от себя фарфоровую чашку. – И учитывая, что сейчас страна наша самая демократическая в мире, книгу эту опубликуют? Для начала в Интернете.
Ян Бенедиктович посмотрел на молодого оперативника, как мудрый родитель на неразумное дитя.
- Молодой человек, тогда ответьте мне, почему до сих пор не опубликовали книгу Авеля, ту, которая по слухам находится в кремлёвских архивах?
- Просто очередь ещё не дошла, - неуверенно ответил тот.
- А кто знает, когда придёт эта очередь? Демократия, юноша, простирается до определённых пределов. Это, как наука. Объяснить может многое, но далеко не всё. Да и не верит госпожа президент в предсказания. Единственному, кому она безоговорочно верит – так это американскому Госдепу.
Высказав эту неполиткорректную мысль, хозяин подлил гостям чаю.
- Завтра Колю будут хоронить, - сказал Ян Бенедиктович после более чем минутного молчания, - на Серафимовском кладбище в одиннадцать часов.
- Мы приедем, - пообещал Глеб.
Санкт-Петербург 2018-й
Всё же профессор Мордвинов был крещёным, потому что отпевали его в церкви Серафима Саровского. Проводить в последний путь библиофила пришли около ста человек. Дядя Миша с Глебом стояли рядом с Яном Бенедиктовичем, одетым по случаю в велюровый пиджак и чёрные брюки. Старый коллекционер знакомил их с участниками траурной церемонии.
- Вон те две дамы - вдова покойника и его дочь. С женой он последние восемь лет не жил, но поддерживал дружеские отношения. Надо сказать, она не одобряла его страсти. Причём объясняла это чисто по-женски. Книги собирают пыль и тому подобная чушь.
Дочь последнюю пару лет живёт в Гамбурге, вышла замуж. Тот высокий господин в чёрном костюме – её муж.
За колонной у Распятия стоял Иосиф, печально склонив голову. В кармане куртки завибрировал сотовый. Он не торопясь, вышел из храма и приложил к уху телефон.
- Высокий старик в тёмно-коричневом пиджаке из велюра, - услышал он тихий голос Мессира. – Но должен предупредить тебя, мой мальчик. Книгу он не видел, скорей всего, он даже не звено. Так, побочный продукт наших деяний. Но, рисковать, мы не имеем права. Прежде поговори с ним, мы должны знать, что старому пройдохе известно. Можешь использовать весь свой дар убеждения.
«Нет, всё-таки Мессир – великий кукловод», - в который раз подумал Иосиф, убирая трубку в карман. А ему выпало великое счастье быть любимой куклой.
- Получается, что больше всех наш покойный общался с Яном Бенедиктовичем, - подвёл итог Глеб, когда они возвращались с кладбища. – А я вижу, старик глаза так ловко прячет! Знает он что-то, чую и без моих способностей!
- Мне тоже показалось, что-то недоговаривает наш коллекционер, - задумчиво ответил дядя Миша. – Сколько нам остановок осталось?
Глеб посмотрел на карту метрополитена.
- Две.
- Может, выйдем, Глебушка на белый свет, а? – взмолился Михаил Анисимович. Не могу я в этой подземке. Да и подумать мне надо.
Они вышли на хмурую осеннюю улицу. Дядя Миша с наслаждением вдохнул полной грудью сырой воздух
- Единственная зацепка, которая у нас есть – это непонятная возня вокруг книги Авеля, - начал Глеб.
- Почему же непонятная? Василий Васильев предсказал гибель Царской семьи. Сбылось? Сбылось!
- Какой ещё Василий Васильев?
- Так в миру звали монаха Авеля, - пояснил дядя Миша и продолжил мысль:
- В утерянной книге, на след которой якобы напал Мордвинов, предсказывается возрождение монархии, и даже называется имя нового царя. Если в убийстве профессора замешана «Тень Сатаны», то вот он, конец ниточки. Именно эта организация манипулировала большевиками, исподволь подводя их к истреблению Царской фамилии.
Вдруг Глеб поднял голову и огляделся. Серые, прилепившиеся друг к другу дома смотрели на него тёмными окнами.
- Дядь Миш, а ведь здесь прошло моё детство. Вон за тем углом наш детдом.
Некогда мрачное двухэтажное здание с узкими окнами теперь стояло будто умытое, и даже окна на первом этаже были другие. Фасадная краска довольно жизнерадостного цвета, а вместо одной двери на фасаде здания красовались три. Та, старая, с пугающими маленького Глеба узорами была посередине. Над левой висела вывеска «Компания Евроокна», над той, что справа – «Кофейня». А над некогда парадным входом на металлической, под золото доске чёрными буквами было написано:
САНКТ- ПЕТЕРБУРГСКОЕ ОТДЕЛЕНИЕ
МЕЖДУНАРОДНОЙ КОМИССИИ
ПО ПРАВАМ СЕКСУАЛЬНЫХ МЕНЬШИНСТВ.
- Вот это да! – дядя Миша подёргал за массивную ручку, но дверь оказалась запертой.
- Одно радует, раз дверь закрыта, значит, в данный момент права сексменьшинств у нас не нарушаются. Да и очереди из обиженных геев и лесбиянок не видно.
Глеб прикоснулся к двери ладонью. Нахлынули воспоминания, и вновь, как в детстве его охватил страх, непонятная тревога. Отдёрнул руку. «Господи, спаси и сохрани». Дверь лишь с расстояния казалась прежней. Вблизи видно было, что её недавно меняли. Покрытое дорогим лаком дерево не впитывало городскую сырость.
Он постучал по ней костяшками пальцев. Судя по звуку, за деревом толстый стальной лист.
Прохожие оглядывались на них. Должно быть, решили, что двое нетрадиционных пришли в комитет узаконить свои отношения. Закон, разрешающий однополые браки уже был в проекте.
Дядя Миша потянул ноздрями. Из кофейни доносился аромат хорошего кофе.
- Пойдём, Глебушка, по чашечке.
Кофейня располагалась в цокольном этаже, где когда-то была музыкальная комната. Они заказали себе по двойному каппучино, и сели у окна, за которым им виднелись лишь ноги прохожих.
В кофейне кроме них никого не было.
- Не густо у вас с посетителями, - вступил в разговор Михаил Анисимович с молодой кельнершей, которая принесла им в чашках горячий, источающий безумно вкусный аромат кофе.