Андрей Валентинов - Серый коршун
Ее глаза вновь сверкнули. Теперь они были сухими и холодными.
– Ты прав, ванакт! Сестра не подведет тебя. Приказывай!
Я быстро вспомнил то, что удалось узнать.
– Кто такой Мантос, сын Корона?
– Твой самый верный слуга, ванакт, – царевна обернулась к Арейфоою, тот, не поворачиваясь, кивнул. – Его отец погиб, защищая нашего отца и нашу мать. Мантоса воспитали во дворце, но сын Корона остался верен нашей семье. Сейчас он второй геквет[23] дворцовой стражи.
– А кто первый?
– Старый Скир – тот, кто убил нашу мать, самая верная собака Ифимедея. Но все складывается удачно – Скир болен, и Мантос командует стражей.
Я быстро соображал, наконец-то попав в знакомую стихию. Дворец рядом, верный человек командует охраной... Те, что ждали царевича, неплохо подготовились. Оставалось захватить этот – Хумбаба его возьми – престол, а там уж по возможности выбираться из Микасы. Иного пути я не видел.
Но кое-что продолжало беспокоить. Этот «кое-что», а точнее, кое-кто стоял рядом, с невозмутимым видом глядя на нас с девушкой. Арейфоой вновь стал спокоен и деловит. И его спокойствие не нравилось мне более всего.
– Пора, ванакт, – негромко напомнил он, – тебя ждут.
– Кто? – поинтересовался я, пытаясь понять что он задумал.
– Друзья. Те, кто хочет вернуть тебе престол.
– Поспешим, брат, – кивнула Ктимена. – Пора!
Снова коридор, лестница, ведущая вверх, негромкие шаги стражи за спиной. Я мысленно перебирал все возможности. Нет, иного пути я не видел. Война научила: всегда лучше наступать, чем бежать от врага. Ванакт Ифимедей, кажется, изрядная сволочь, и мне его заранее было не жаль. Сразу не разоблачат – меня признала «сестра», да и сходство с покойным Главком должно помочь. А победителю всегда легче найти выход, чем побежденному.
Я одернул себя – о свободе думать рано. Враги Ифимедея продумали все – кроме предательства. Переворот намечен на следующую ночь, а за сутки может случиться многое.
– Брат, – прервала мои невеселые размышления девушка, – список у меня. Их сорок семь.
– Кого? – немного оторопел я.
– Тех, кого должен призвать к себе Гадес, – негромко подсказал жрец. – Царевна выткала их имена древними критскими знаками на покрывале.
– Для Реи, Матери богов? – брякнул я, на миг почувствовав нечто вроде омерзения. Готовилась резня. Интересно, сколько человек погибло двадцать пять лет назад?
– Да, – кивнул Арейфоой, – на покрывале Реи, Матери богов. В списке все, кто свергал богоравного ванакта Главка, и их дети. Никто не должен уйти.
– Но сначала надо убить его! – дрожащим голосом проговорила Ктимена. – Убийцу наших родителей и его проклятое отродье! Я выколю ей глаза, вырву волосы, буду жечь факелом! Отдай ее мне, брат!
Более всего испугал голос – царевна умоляла о мести так, как другие просят о самом драгоценном подарке. Я мельком взглянул на ее лицо и вздохнул. Ненависть – не та пища, которой следует питаться всю жизнь. К тому же у богоравного Арейфооя наверняка где-нибудь выткан другой список, который он в любой момент готов передать ванакту. Первым в этом списке, скорее всего, иду я, а второе место без сомнения принадлежит Ктимене.
– Брат, ты слышишь меня?! – настойчиво повторила девушка. – Ты отдашь мне ее?
– Погоди, сестричка, – я остановился, не обращая внимания на нетерпеливый жест Арейфооя. – Я вернулся в Микасу... в Микены несколько часов назад. Он – это, наверное, Ифимедей, наш дядя?
– Дядя?! – выдохнула Ктимена. – Я готова выпустить из жил всю свою кровь, чтобы не считаться его племянницей!
Последнее было явно излишним, – кровопускание ожидало не ее, а ванакта.
– А она?
– Ты что, не знаешь? – глаза блеснули ненавистью. – Его дочь! Та, что живет в комнате нашей матери, носит ее покрывала, надевает ее кольца. Я выколю ей глаза...
Девушку явно начинало водить по второму кругу. Сейчас речь пойдет о вырывании волос и о факеле. Я повернулся к жрецу.
– Дейотара, дочь ванакта, – неохотно подсказал он. – Она тоже в списке.
Неприятно, когда двоюродная сестра носит кольца твоей матери, но в этой ненависти было еще что-то – пугающее, необычное.
– Ладно, – произнес я как можно внушительнее. – Все получат по заслугам. Пошли!
Лестница закончилась. Мы были на площадке перед колоннадой, отделявшей нас от большого полутемного зала. Я обернулся к жрецу.
– Главное святилище, – кивнул он. – Там собрались наши друзья. Они ждут, ванакт.
Я еще раз вспомнил все, что могло помочь. Кольчужная рубаха на мне, так что о панцире можно не заботиться. Верить следует только Мантосу, второму геквету. Переворот намечен на завтрашнюю ночь...
Перед глазами встало лицо Гелена. Как бы повел себя он на моем месте?
– Ты принес жертву, Арейфоой? – внезапно спросил я, вспомнив предсмертную просьбу своего спутника. – Ту, о которой говорил Гелен?
Жрец недоуменно поднял брови, но я заметил, что он смущен.
– Сейчас не время... – начал он, но я был настойчив.
– Почему он велел принести жертву Поседайону, а не подземным богам? О чем он хотел просить? Молитву за удачу нашего дела мы и так догадаемся вознести.
– Он... – Арейфоой на миг заколебался. – Гелен считал, что прогневал богов одним своим... поступком и надеялся, что Великий Землевержец простит его. Но в его поступке не было греха. Забудь об этом.
Жрец говорил правду – но не всю. К тому же я знавал разных жрецов, в том числе и редких негодяев, но не один из них не отзывался так о просьбе умирающего. А ведь погибший был Клеотером, микенским царевичем!
Было о чем подумать, но времени на это не оставалось. Я поправил фарос, чуть сдвинул шлем на затылок и, еще раз припомнив все, что следует делать, кивнул. Арейфоой хотел войти первым, но я отстранил его и шагнул мимо серых колонн в Святилище.
Передо мной были ступени, а чуть ниже – огромный зал, окруженный колоннадой. Неровный свет факелов освещал огромного истукана у противоположной стены, очень похожего на уже виденного в подземелье. Отсветы пламени плясали на дереве – казалось, Владыка Поседайон угрюмо усмехается.
Между Землевержцем и лестницей стояли люди – их было много, десятка четыре. На миг вернулся страх, но я овладел собой, представив, что это обычная битва, которых за плечами не счесть. Вскинув голову, я медленно подошел к лестнице и сделал первый шаг.
– Остановись, – послышался шепот жреца. – Пусть увидят!
Я послушно замер, пытаясь рассмотреть тех, кто ждал меня внизу, но слабый свет превращал собравшихся в одно сплошное темное пятно. Итак, я стоял на верхней ступеньке, рядом застыли Арейфоой и девушка, слева и справа горели факелы, и все это, наверное, выглядело достаточно эффектно, не хуже, чем на празднике Бела в Баб-Или.
Я ждал, но внизу царило мертвое, тяжелое молчание. Мелькнула мысль о том, что делать, если сейчас услышу: «Самозванец!» Но я отогнал ее, улыбнулся и медленно поднял вверх правую руку.
По толпе пронесся шепот, и чей-то резкий, испуганный голос неуверенно произнес:
– Ванакт! Ванакт Главк!
Но тут же другие голоса – сильные, уверенные, поправили его:
– Ванакт! Ванакт Клеотер, сын Главка! Богоравный Клеотер!
Теперь уже кричали все, толпа распалась, люди хлынули вперед, вверх по лестнице, но остановились посередине, не решаясь подойти.
– Радуйся, ванакт Клеотер! Ты вернулся! Боги хранят нас!
Я перевел дух. Что делать дальше, я знал – речи перед боем произносить обучен. Набрав побольше воздуха, я поведал и без того очевидную вещь: Я, Клеотер Микенский, вернулся и весьма на них всех рассчитываю. В ответ раздал недружный крик, но я не стал вслушиваться. Мысли были короткими и четкими, как и полагаются в бою. Они признали меня, потому что очень ждали. И еще потому, что я похож на покойного Главка – и это облегчает дело. Но их слишком много, а среди полусотни людей обязательно найдется предатель. Значит, через час Ифимедей будет знать все...
...Через час! А ведь переворот намечен на завтра. Зачем же было созывать всех в эту ночь? Не затем ли, чтобы попросту собрать всех вместе?
Это никак не подбодрило, но я постарался не подать виду. Шум стих, я вновь поднял руку:
– Готовы ли вы идти со мной?
Они были готовы, по крайней мере на словах. Следовало спешить. Десятки лиц – старые, молодые, благородные и простолюдины. Кто-то пришел сюда из ненависти к Ифимедею, кто-то помнит покойного Главка, а кто-нибудь уже подсчитывает серебро, которое получит от ванакта – нынешнего. Может, на это и рассчитывает Арейфоой? Но ведь в таком случае его тоже посчитают изменником?
Пора было переходить к делу. Я окинул взглядом святилище, встретился взглядом с деревянным Поседайоном и четко произнес:
– Геквет Мантос, сын Корона, мой верный слуга, приблизься!
Толпа вновь затихла. Я с любопытством ждал, и вот по ступенькам стал быстро подниматься широкоплечий парень в короткой военной хламиде, чем-то похожий на покойного Гелена. Наши глаза встретились – Мантос оказался неожиданно молод, лет на семь младше меня. Яркие губы улыбались, голубые глаза смотрели спокойно и решительно. Геквет был красив и, наверное, очень нравился здешним девицам. Но кроме красоты в нем чувствовалась сила, он держался прямо и ровно, как и надлежит военному. Не доходя двух шагов, он опустился на одно колено.
