Владимир Корн - Берег Скардара
«Все, хватит об этом, иначе сейчас слезу смахнешь» — оборвал я себя.
Мы шли в порт скорым шагом. Бертоуз и Джоуг — это не имена, это клички. В их мире клички имеют все. Человек, что к нам подошел тоже её имел. Черуст, что значит шустрый, он сам ее вслед нам озвучил, попросив обращаться, если что. Теперь, благодаря Прошке, ты Тригом, станешь, заикой, усмехнулся я.
Бертоуз с Джоугом, не шпана какая-нибудь, они владельцы судов. Они берут фрахты, не чураются контрабанды, да и каперством, когда появляется такая возможность, не брезгуют. И команда у них подобрана соответствующая. Это нам Черуст в качестве бонуса поведал.
А нас всего двое и что-то мне это обстоятельство особого оптимизма не внушает.
— Господин д'Артаньян! — окликнули меня с палубы корабля, мимо которого мы проходили.
Так, это же хозяин судна, на котором мы должны были отправиться в Гостледер. Совсем из головы вылетело.
— У нас все готово к отходу, только вас и ждем.
Прошка замедлил шаг. Ты, верзила тугоумная, ты что, мог обо мне подумать, что я вот так, брошу все и отправлюсь в Гостледер? Ты что, не понимаешь, что мне даже не наплевали в душу, мне в нее навалили? Нет Прошка, все не так просто. Знаешь, умные люди говорят, что если сам себя не уважаешь, то кто же тебя уважать будет? А как мне себя после всего этого хоть чуть-чуть уважать заставить? Да и разве во мне дело? Может быть сейчас, в этот самый момент…
Мы найдем ее, обязательно найдем. Вот только не вздумай даже спрашивать у Мириам, что с ней случилось, после того как ее украли. Потому что мы сами виноваты в этом, ты и я. Два здоровых мужика не смогли одну девушку уберечь.
— Господин капитан. Обстоятельства сложились таким образом, что я вынужден задержаться здесь еще на неопределенное время. Прощайте и попутного вам ветра.
Отсалютовав шляпой, я пошел дальше.
Не до тебя мне сейчас, честное слово. Вот он, «Укротитель бурь» Бертоуза. Только не слишком ли громкое название для такой посудины? Ее впору «Битой калошей» назвать или «Гнилой лоханкой». И капитан этого плавучего куска дерьма проиграл в кости нашу Мириам!?
Поднявшись по трапу на борт, мы остановились, оглядывая судно. Это дерьмо еще и пованивало смесью протухшего рыбьего жира, какими-то гнилыми тряпками и еще чем-то непонятным. Несколько человек возилось у противоположного борта, что-то чиня, плохо видимые из-за прикрытых тентом тюков, сваленных кучей между мачтами корабля. Плавучего куска дерьма, я хотел сказать.
Так, Артуа, корабль не причём, это люди довели его до такого состояния.
На нас обратили внимание сразу же. Подошел человек, не принимавший участия в починке, а просто наблюдавший за работой и уставился мне в глаза.
— Позови Бертоуза — меня хватило только на два эти слова. Мне не нужен Бертоуз, мне нужен Джоуг. Вот только не нашли мы его «Ажганда гёс», не знаю, как переводится это название, и, единственное что приходило в голову, так это — «Ещё один плавучий кусок дерьма».
— Господин Бертоуз отдыхает и велел его не беспокоить — заявил подошедший к нам человек, выделив интонацией слово «господин».
— Так передай своему господину, что я велел ему поднять свою задницу и тащить ее сюда — меня рвало на части изнутри, и я ничего не мог с собой поделать. Потому что возможно именно в этот момент…
Глаза моего собеседника расширились, ноздри гневно затрепетали, и я нетерпеливо дернул головой. Мелькнула Прошкина рука, человек по воздуху пролетел несколько шагов, врезавшись в кучу тюков и сполз на палубу. Он застыл неподвижно, только левая нога его едва заметно дергалась.
Раздался свист, и мы оказались в компании матросов корабля. Восемь человек, они встали полукругом, имея в руках кто что, и негромко переговаривались, решая, сразу выкинуть нас за борт, или все же подождать приказа. Наверное, мы не производили на них никакого впечатления. Два человека в потрёпанной одежде, один из которых не был даже вооружен.
— Ты — мой палец наугад ткнул в одного из них — позови капитана.
Тот сначала дернулся, затем, посмотрев на остальных, снова застыл в самой независимой позе.
— Что здесь происходит? — раздался голос подходившего к нам человека.
Судя по реакции остальных, это и был Бертоуз.
— Мне нужен Джоуг. Где я могу его найти? — заявил я вместо приветствия.
Бертоуз посмотрел на меня, по всей вероятности что-то прикидывая в уме. Ты должен был запомнить, что Мириам была вместе с нами, должен. Глупцом ты не выглядишь, и, перед тем как поставить Мириам на кон, ты прикинул все возможные последствия. А для этого ты сначала внимательно нас рассмотрел. Вряд ли ты был настолько пьян, что просто ткнул пальцем, а затем тебе пришлось отвечать за свой базар.
Вот только взгляд, брошенный тобой на берег, за наши спины, напрасный. Нет там никого, вдвоем мы. Ни моих людей, ни солдат, которые могли бы быть там, если бы я обратился к городским властям. Но только чтобы это дало, мое обращение?
Да, мне пришлось бы представиться, объяснить ситуацию, пригрозить, в конце концов. Империя — держава могущественная. И что дальше?
В таких небольших городках обычно круговая порука. Каждый чей-то сват, брат, деверь иди свояк. А Бертоуз и Джоуг местные, это я узнал от Черуста. И мне бы сочувствовали, сокрушенно кивали головой, ну надо же так случиться. А в глубине души даже злорадствовали или смеялись.
Ну надо же, девочка пропала. Может быть, она сама сбежала. А что, вполне такое может быть, кто его знает, что у них в голове, у этих малолетних шлюх. И не станет же Империя затевать войны с Монтарно из-за какой-то рабыни, пусть и бывшей. Да и далеко она, Империя. А Бертоуз и Джог, вот они, соседи и родственники. И третьего дня мы так славно с ними посидели, одного вина было выпито…
Пришли бы мы вместе с кем-нибудь из них. И сделал бы Бертоуз изумленное лицо, знать не знаю, и ведать не ведаю никаких девиц. Затем встретились бы они снова, и вот тут бы было самое интересное. Помнишь того дворянчика, спросили бы у него? Конечно помню, я у него девчонку еще упер, как нельзя вовремя она подвернулась. Ну так слушай самое интересное! Он, оказывается, жених самой императрицы Янианны! Да ты что!? Ха-ха-ха!
Я даже зубами скрипнул, представив всю эту картину.
А ты правильно делаешь, Бертоуз, что в глаза смотришь. Ведь, чтобы оценить человека, именно туда нужно смотреть, а не на его одежду или пальцы, считая количество перстней.
— Вы оскорбили моего человека — услышал я вместо ответа на вопрос.
Вот значит как, а ведь тебе никто не мог об этом сообщить. Получается, что ты сам это видел и появился здесь тогда, когда посчитал нужным. И заспанным ты не выглядишь. Ну-ну.
Кстати оскорбленный Прошкой человек пришел в себя. Он открыл глаза, еще подернутые мутной пеленой, и посмотрел по сторонам, где я? Здесь ты, здесь, еще на этом свете. И Прошке в ноги поклонись, за то, что он на редкость добродушный парень.
— И что теперь? –
— Это мой корабль, и вы стоите на его палубе — тон у Бертоуза был на редкость спокойный.
— Да, и причем ждем ответа на свой вопрос.
— Нанеся оскорбление моему человеку, вы нанесли оскорбление мне.
Вот даже как? Так ты попроси, я и напрямую это сделаю, без посредников.
Бертоуз продолжил.
— Конечно же, я мог бы приказать своим людям выбросить вас за борт, но, как мне кажется, это будет уроном для вашей чести, господин…
— Артуа де Койн, граф.
Сейчас не тот случай, чтобы прикрываться вымышленным именем.
— … господин граф. Так вот, я предлагаю встретиться в поединке.
— Как я должен вас назвать, господин Бертоуз — подлецом, негодяем, мерзавцем, стуимом, чтобы это произошло незамедлительно?
Меня продолжало рвать на части. Вот мы стоим и спокойно так разговариваем, а может быть именно в этот момент эту девочку…
Бертоуз поморщился, услышав «стуим». Ну вот, а я беспокоился, что ему незнакомо это слово. За время моей жизни в этом мире был один эпизод, когда я несколько дней провел в темнице. Так вот, там я и узнал значение этого слова и даже увидел их, стуимов этих…
— Но не все так просто, господин граф, не все так просто. Если вы рассчитываете, что вам понадобится вертел, что висит у вас на боку… Нет, нравы у нас простые и поэтому использовать можно только то, что нам дано от рождения.
Это на кулаках, что ли? Да с превеликим удовольствием, потому что почувствовать кулаком его лицо мне будет еще приятнее, чем проткнуть шпагой.
— Я согласен, господин Бертоуз. Заранее согласен на все возможные ограничения, еще даже их не услышав.
Он удовлетворённо кивнул головой.
— И самое последнее. Наши законы позволяют выставить вместо себя человека, если самому выйти на поединок невозможно.
С этими словами Бертоуз поднял левую руку на уровень плеча. На его кисти было всего три пальца, большой, указательный и мизинец.
