Владислав Стрелков - «Огненное зелье». Град Китеж против Батыя
Посмотрел на Кубина и заметил, что он почти неотрывно смотрит на мясо. Хоть и вид оно имеет неаппетитный. Успело поваляться на земле, да и обглодано…
Наверняка и девушка голодная. Тогда вопросы потом. На сытый желудок и разговор по маслу. Чем накормить? Не вопрос.
– Вот что, Матвей Власович, бросьте эту гадость, – я показал на мясо. – Есть кое-что более съедобное.
Взял свой ранец, сдернул защитный чехол и достал ИРП-5. Одного вполне хватит. Сам только кофе попью. Вскрыл упаковку рациона, вывалив все рядом с костром. Сунул галеты Кубину:
– Вот, погрызите пока. И… Софью Ильиничну позовите. – А сам с котелком и упаковкой направился к роднику, замеченному еще при осмотре стоянки. Тщательно вымыл котелок, затем набрал воды и в него, и в пакет. Вода чистая на вид, но прокипятить необходимо. Вернулся к костру, повесил котелок на сук над костром, пакет поставил рядом – эта вода для умывания, а пока надо накормить голодных. Вскрыл все банки, расставляя их перед аборигенами.
– Вот это тушеная говядина, это рис с курицей, это гуляш с картофелем, вот икра овощная…
Кубин хрустел галетами и внимательно наблюдал за моей возней. Из-за его спины испуганно выглядывала девушка. Протянул вскрытую банку с плавленым сыром:
– С этим вкуснее и сытнее. Матвей Власович, не смущайтесь, ешьте. Консервы можно на огне чуть подогреть. Софья Ильинична, не пугайтесь меня, я не демон какой, – я распечатал шоколад и протянул его девушке, – вот, это вкусно и питательно. Попробуйте.
Софья, смущенно поглядывая, осторожно взяла протянутую упаковку.
– Благодарствую, боярин.
Удовлетворенно хмыкнул – боярином признали, а не хлопнулись в обморок, это уже достижение. Немного посмотрел, как, осмелев, аборигены навалились на еду, занялся своим лицом. Достал салфетки, смочил их водой и стер тактический крем. Протер лицо начисто еще раз, затем вытерся чистой салфеткой.
Котелок уже закипел. Сдвинул его от огня, достал кружку, вскрыл пакетик кофе, высыпал порцию сахара и налил кипятка. Прихлебывая кофе, наблюдал, как аборигены, освоившись, уминали продукты из пайка.
– Этот паштет просто невозможно вкусен! – Кубин облизал пластмассовую ложку, посмотрел на нее и спросил: – А что это за материал?
– Пластик. Очень дешевый материал.
– Удивительно! – он вновь зачерпнул паштет. – И вкусно!
Я допил кофе и стал прибирать то, что не пригодилось сейчас: баночку с поливитаминами, жевательную резинку, таблетки пантоцида, сухое горючее, спички, дезинфицирующие салфетки…
Все сложил в кармашек ранца. Заметив взгляд Кубина, хмыкнул, поняв его желание, и сделал ему кофе. Протянул кружку старику и показал на пакетики с сахаром:
– Посластите.
– Не надо.
Я навел киселя из пакетика рациона в пластиковый стаканчик и подал Софье.
– Вот, попробуй, краса-девица.
– Благодарствую, – слегка покраснела девушка.
– Только смотри, пей осторожно. Горячее.
Матвей Власович пил кофе с наслаждением, причмокивая и громко выдыхая после каждого глотка.
– Уф, велелепно-то как! Какое наслаждение! – Жмурился от удовольствия Кубин. – Боле тридцати лет не пил сей напиток. Уж и не чаял…
Вдруг его взгляд стал более красноречив. Я поднял бровь. Кубин обернулся к девушке:
– Софья Ильинишна, подь покамест посмотри обуву для себя, а мы с Владимиром Ивановичем поговорим. – И, дождавшись ухода девушки, продолжил: – Будьте любезны, закурить… пожалуйста…
Усмехнулся и протянул раскрытую пачку старику. Тот вытянул сигарету, удивленно прочитал на ней название – «Петр Первый», – затем прикурил от уголька. Теперь он наслаждался табаком.
– Вы простите старика, расклеился с оказии такой, – тихо проговорил Матвей Власович. – Неожиданно и невероятно все. Рассказ ваш о будущем, и вообще… за тридцать лет забыл, что это такое…
Кубин поднял оброненную обертку от шоколада и с удивлением прочитал:
– «У России есть только два союзника – армия и флот». Александр Третий».
Взгляд его вновь погрустнел. Я выудил фляжку с коньяком и предложил:
– Матвей Власович, давайте на «ты»?
– Давай, чего уж… – махнул рукой Кубин.
Я плеснул коньяка в кружку, и мы выпили на брудершафт.
– Ну как? Власыч, полегчало?
– У-у-ух! – Лицо его разгладилось. – Власыч? Мне нравится, Володя. И…
Он улыбнулся, выразительно посмотрел на карабин и застенчиво попросил:
– Можно посмотреть?
Я отсоединил магазин, дернул затвор. Вылетевший патрон защелкнул в обойму и передал «Тигр» Кубину.
– Это карабин «Тигр», гражданский вариант СВД. Прицельная дальность триста метров.
– Какая интересная компоновка. – Кубин приложил приклад к плечу и прицелился в сосну. – Удобно, а СВД – это что, тоже винтовка?
– Да, снайперская винтовка Драгунова – эффективная дальность восемьсот метров, с оптикой до тысячи трехсот.
– Что за оптика?
Я вынул из ранца футляр с прицелом, достал его и присоединил к «Тигру».
– Попробуйте.
Власыч посмотрел в оптику.
– Изрядно-изрядно! А-а-а… – Его глаза остановились на рукоятке пистолета.
– Это ГШ-18, – сказал я, вынимая пистолет. – Самозарядный пистолет Грязева-Шипунова. Калибр девять миллиметров, магазин на восемнадцать патронов. Убойная штучка. Шьет любой броне… любую современную броню. Даже щит ему не помеха.
Кубин кивал, любовно поглаживал «Тигр», иногда прикладывался к карабину, целясь в разные места.
– А что это на нем? – и он показал на зеленую махру, намотанную на цевье и прикладе.
– Это для незаметности. Как мой маскхалат и чехол на ранец. Ладно, Власыч, – я поднялся и забрал «Тигр» у Кубина, – у нас много дел и вопросов, ждущих решения.
Я зарядил карабин и перебросил его за спину.
– Да-да, – поднялся Кубин. – Надо все добро прибрать.
Для начала мы оттащили трупы в сторону.
– Глянь-ко, Володя, – дед показал на мертвяка, одетого в хорошую кольчугу, – а ведь эта броня русской работы.
Я пригляделся и пожал плечами. Для меня никакой разницы. Заметил лишь иное плетение, и мельче, чем у Куклина. И еще, это именно тот мертвяк, на которого косился пленник. Всмотрелся в лицо, затем осмотрел остальных. Хм, а этот отличается, и заметно. Разрез глаз у́же, скуластее, у всех обычная борода, а тут лишь тонкие усы… и вообще, этот дохляк лучше одет. Ох, недаром пленник косился на него.
– Власыч, – позвал я Кубина, – я думаю, это был у них старший.
– Согласен, – кивнул дед, – я хоть басурманского не разумею, но по разговорам понял – десятник это. Говорил резко, высокомерно и зыркал все время. Недобро так.
Резкий говор как раз характерен для монгол, плюс непохожесть… и еще…
– Власыч, – покосился я на деда, – а как ты в плен-то попал?
– Как-как, – нахмурился Кубин, – с тремя отроками с Верш на Полески ехал. Эти выскочили из леса – и за нами. Отрокам сказал, чтобы уходили в лес, а сам поганых на себя отвлек. Они коня подо мной убили. Я соскочил неудачно – о сосну приложился. Очнулся уже связанным.
Хм – я потер подбородок, тут что-то не то. Ладно, девку везли, тут все понятно, но за кой им понадобился старик? Как источник информации?
– Власыч, я так понял: поганые тут давно пакостят. Почему местные власти не могут собраться и истребить эту заразу?
– Да пытались! – зло ответил Кубин. – Как выйдет дружина, так исчезают без следа! Почитай с зимы беда такая. Мыслю, помогают им, и кто-то из местных. Мордва замирена давно, но поди ж имеются иуды…
Если степнякам помогает кто-то из местных, тогда понятно, что до сих пор их тайное стойбище не нашли. Керженские леса густы и непроходимы, если не знать тайных троп.
Кубин тем временем начал обыскивать трупы, откидывая в сторону наиболее ценные вещи. Раздевать их не стали – от стеганых халатов несло чем-то протухшим, да и кровью забрызганы были. Только забрали оружие и сняли единственную кольчугу. Затем занялись инспекцией транспорта. На телегах было сложено много чего. Приподнимая тюки и рулоны с сукном, приблизительно определили их количество. На второй телеге на дне обнаружили сундучок, три круглых футляра с расходящимся днищем, пять мечей, три сабли и сверток с разнокалиберными ножами.
– Похоже, поганые какого-то купца разграбили, – предположил Кубин. – Столько сукна и прочего материала, а оружие какое…
Матвей Власович развернул сверток с ножами, затем проверил каждый клинок, вынимая его из ножен.
– Хорошие клинки.
Затем он раскрыл один из футляров и присвистнул.
– Что? – оторвался я от разглядывания булатного узора на одной из сабель.
Дед вынул из футляра несколько специфичных деталей, в которых я узнал части от боевого лука.
– Это лук, Володя. Дорогой лук. На дюжину гривен стоит. – Затем Кубин раскрыл остальные футляры. – И тут луки.
