Огни мёртвого города (СИ) - Неверов Александр Сергеевич

— Так и есть.

— Сдаётся мне там немаленькая колонна, так что её из космоса заметно будет.

— Мы одной колонной не пойдём. Но хоть какая-то, да конспирация, — поморщился Градов. — Ты же знаешь наших "западных партнёров". Они суки ещё те — хуже фашистов. Что угодно могут предпринять.

— Боитесь, что с воздуха охоту начнут?

— Не исключаем этого, — подал голос один из мужиков.

Борис посмотрел на того, ожидая, что мужик что-то скажет, но тот молчал. Тогда он спросил, глядя на лысого:

— А выходим подчистую? Никого аванпоста не будет?

— Подчистую уходим. Надеюсь не навсегда, но сейчас они нам тут жить не дадут. Сперва зверьё атаманское и прочие мародёры резвиться будут. А потом они или схлынут или же их прихлопнут. Может, попытаются оборудование некоторых военных заводов вывести. Есть тут у нас задумки, как им помешать. А оставлять тут кого-то я не вижу смысла. Разве, если кто уже идти не сможет по здоровью или из-за возраста. Но это сам, понимаешь, смертники. Для них, и на них, надежды нет.

Борис задумчиво почесал подбородок.

— Так что? — спросил лысый. — Я удовлетворил твоё любопытство?

— Вполне. Я понимаю, сейчас у тебя дел невпроворот, а дальше ещё больше будет, но когда мой Первый подойдёт, я надеюсь, ты уделишь нам немного времени.

— Без вопросов! Тем более, что у меня на счёт ваших турецких связей есть кое-какие мыслишки. А сейчас, и правда, дел много.

— Ну, что? — лысый оглядел сидящих рядом. — За работу!

Эпилог

Одна из строжайших инструкций по пребыванию в городе, звучит как: "не светиться в окнах!". То есть не подходить к оконным проёмам и не важно, есть в них стёкла или нет. Если надо осмотреться, то, лучше всего, подойти к краю окна и, не высовываясь, выглянуть. На балконы и лоджии вообще не рекомендовалось выходить и тем более, стоять там в полный рост.

Однако Костя, наплевав на эти правила, сейчас в открытую стоял на балконе двенадцатого этажа, и смотрел на реку у его ног. Если его и увидят, то только с другого берега, но вряд ли там скрываются какие изверги, осматривающие через снайперские прицелы дома в поисках жертвы. Нет. Все преступники, мародёры и прочие уроды, на этой стороне реки, в городе. Партизаны их давят, но, попробуй, выведи их всех…

Позади, из комнаты, раздавался стук молотка. То парни вскрывали сейф, вмурованный в стену.

Это была уже третья "точка", что они посетили за сегодняшнее утро. В предыдущих двух квартирах в сейфах оказалось не сильно густо. В одном сейфе взяли несколько тощих пятидесятидолларовых пачек, да пару золотых цепочек. В другом, валюты и золота не было — лишь только пяток пачек с тысячными рублями. Кстати, Иваныч приказал брать рубли тоже, ибо, по словам командира, в том месте, куда они направлялись, рубли оставались в обороте.

Костя отвлёкся от звуков за спиной и взглянул вниз. Рядом с домом находилась автостоянка, а за ней пешеходная дорожка, ограниченная гранитным бордюром, за которым лежал склон, заканчивающийся автодорогой, а далее, менее чем в ста метрах от дома, уже блестела речная гладь. Дальше же, до горизонта расстилалась зелёная волжская пойма.

Парень посмотрел в правую сторону. Всего в сотне метров от дома находился музей "Сталинградская битва". Костя видел только часть большого белого здания, в котором находилась одноимённая круговая панорама.

"— Интересно, — подумал парень. — Что там сейчас внутри? Не сожгли её?"

Внутри этой панорамы Костя был всего один раз, когда учился в первом классе. Но он несколько раз был в большом музее, посвящённом сталинградской битве, что располагался прямо под зданием панорамы.

"— А там, интересно как, в музее-то? — лениво подумал парень. — Разграбили его? Хотя… Чего там брать-то?"

Тут же Костя подумал, что там могут храниться какие-нибудь награды, представляющие интерес для мародёров. Неожиданно он вспомнил, что в этом музее хранится ценнейшая реликвия — "Меч Сталинграда", выкованный в Англии и вроде бы украшенный драгоценными камнями. Крутая вещь!

"Блин! — встрепенулся парень. — А ведь это серьёзная ценность. Хотя… Вряд ли он до сих пор там лежит. Наверняка, его уже в первые дни или спрятали музейные работники, или же эти самые музейные работники захомячили. Вряд ли такой артефакт там сейчас без надзора пылится…"

Однако парень решил всё-таки зайти, проверить. Да и в саму Панораму можно заглянуть, поднявшись на её верх, взглянуть на полотно, прощаясь. В советские времена такую вещь однозначно эвакуировали бы, но сейчас как-то слабо верится, что кто-то будет этим заниматься. Разве что, какие музейные подвижники, но вряд ли у них есть технические возможности для эвакуации таких громоздких вещей.

В любом случае, Костя решил в музей обязательно заглянуть, тем более, что их путь проходил мимо.

Он ещё раз глянул на здание Панорамы. Перед ней, правее, находилось здание "мельницы Гергардта", которую горожане называли просто "Мельница". Массивное пятиэтажное здание из красного кирпича, разрушенное во время Сталинградской битвы. Со своего балкона парень не видел Мельницу, но подняв взгляд, он рассмотрел жилые кварталы, что начинались за Панорамой и были застроены в основном многоэтажными зданиями сталинских времён. Взгляд наткнулся на несколько домов, выгоревших дотла и уже не сильно отличавшихся от вышеупомянутой Мельницы.

Парень вздохнул, скользя взглядом дальше. Там Волга сильно изгибалась в левую сторону. Везде дымы от пожаров…

Ориентируясь по приметным и давно знакомым зданиям, парень нашел свой район и округу своего дома. Сердце сразу заныло. Стало интересно: как там его квартирка? Однако оказаться там он не хотел — только расстроишься зря.

Парень быстро отвёл взгляд и посмотрел в левую сторону от своего балкона.

Всего в километре от этого места, выше по течению, Волгу пересекал автомобильный мост. Костя посмотрел на него. Мост как мост, не сказать, чтобы красивый, но и далеко не уродливый.

Парные опоры пересекали речную гладь, но правый ряд опор пустовал без пролётов. Их так и не установили из-за урезания финансирования много лет назад. Поэтому действовала только нитка пролётов на левых опорах — по ним проходило четырехполосное шоссе. Сейчас по нему в сторону города на большой скорости неслась колонна из трех армейских грузовиков.

Глядя на них, Костя вспомнил, что эвакуация началась ещё вчера вечером, и будет продолжаться несколько недель, ибо партизаны собирались эвакуировать всех кого можно не только из города, но и из окрестностей.

Вчера вечером, он узнал, что два дня назад местные партизаны разделились. Большая часть осталась в городе, под командованием ещё живого тогда Мельгунова. Меньшая же часть, собрав также каких-то гражданских, двинулась на юг, под командованием Лучника, и сейчас, по слухам, ведёт успешные бои с турками под Котельниково.

Те же, кто остались в городе, решили уходит в совсем другом направлении. Судя по обрывочным данным, эвакуация проводилась куда-то очень далеко на северо-восток, на север Оренбургской области и далее, чуть ли не в Сибирь. Там, по данным партизан, ещё удерживалась старая власть. Местные патриоты удержали государственную систему от развала, не допустили гуманитарных катастроф и сейчас принимали беженцев с западной части страны.

Еще в городищенском лагере Костя услышал об аварии в верховьях Волги. Сейчас же, эти данные полностью подтверждались — где-то в районе Чебоксар, и правда, взорвали какой-то химический комбинат, и добрые "европейские партнёры" сделали так, что теперь вниз по Волге плывёт ядовитое радиоактивное пятно. Как сказали Косте, разумеется, какой бы вредной и ядовитой эта, текущая вниз по Волге, дрянь ни была, но уничтожить всё живое по берегам реки, она не сможет. Однако это "ядовитое пятно" хороший предлог, для перемещения местных жителей "в безопасное место", по пути к которому очень удобно утилизировать значительную часть этих самых местных жителей. Ведь обезлюживание территории в самом центре Европейской России весьма соответствует интересам "западных партнёров".