Владимир Добряков - Фаза боя
Но пока танки идут, Анатолий открывает переход. Мы один за другим исчезаем в нём и оказываемся там, откуда совсем недавно вышли. Только вместо лилового асфальта под ногами у нас — желтый. Мы несколько минут стоим: сначала в растерянности, потом — в тягостном раздумье.
—Ну, фазопроходцы, — спрашиваю я, — какие у кого будут на этот счет предположения?
—Мне кажется, — нерешительно говорит Наташа, — что это что-то вроде Темпорального Куба, куда мы попали в самом начале.
—Вряд ли, — не соглашается Лена. — Конечно, что-то общее имеется, но это — явное не то.
—Хотя, — вступает Анатолий, — это, несомненно, из хозяйства наших «прорабов».
—Это уж точно, — соглашаюсь я. — Разбираться в этом досконально нет смысла. Да и вряд ли мы сможем в этом разобраться. Вопрос второй, более актуальный. Что будем делать?
—А что еще можно в такой обстановке делать? — удивляется Лена. — Идти дальше, вот и всё, что нам остаётся делать. Толя, где переход?
Анатолий указывает направление, и мы осторожно трогаемся в путь. Но не успеваем мы пройти и сотни метров, как асфальт опять качается под нами, а туман интенсивно светится. На этот раз я уже отчетливо слышу хохот. А может быть, это просто звуковой эффект?
Мы стоим на огромной плоской крыше очень высокого здания, небоскрёба. Крыша по периметру огорожена невысоким металлическим барьером. Внизу просматриваются улицы, по которым движутся автомобили и люди. Справа видно море и порт. На противоположной от нас стороне крыши галдит большая толпа. Это молодые люди в черных и коричневых кожаных куртках. Все они бритоголовые, на щеках — разноцветные татуировки. Их больше сотни. Среди этой толпы видно несколько молодых женщин. Они выделяются красными кожаными брюками в обтяжку и короткими стрижками.
Компания занята увлекательным делом. Они достают из многочисленных ящиков тёмные бутылки с ярко-синими этикетками, пьют из них, а бутылки кидают вниз. Каждый удачный бросок сопровождается взрывом восторга. В какую цель они мечут бутылки, нас не очень интересует. Анатолий показывает вниз, прямо себе под ноги.
—Переход где-то здесь, в этом же здании, метрах в пятидесяти под нами.
Мы направляемся к прямоугольному возвышению в центре крыши. Там есть двери, следовательно, должен быть спуск вниз. Но дойти до выхода с крыши мы не успеваем. Нас замечают.
—Bay! Да это никак копы пожаловали! Бей их!
Вся толпа устремляется к нам. Вырвавшихся вперёд мы сразу сбиваем с ног. Но бритоголовых слишком много, и мы, чтобы не попасть в окружение, вынуждены отступить к краю крыши. Там мы занимаем жесткую оборону. Бритоголовые падают под ноги нападающим один за другим. Мы уже не ограничиваем себя, бьём на поражение. Хрустят кости, льётся кровь. Но похоже, что это только раззадоривает толпу. Нас давят массой и понемногу разъединяют.
В критическом положении оказывается Наташа. Ей приходится драться с пятью бритоголовыми и двумя их подругами. Сбитая с ног девица поднимается и, сверкая голой задницей сквозь рваную дыру в красных брюках, подкрадывается сбоку. Словно тигрица, бросается она на Наташу. Одной рукой вцепляется в волосы, оттягивая голову назад, когтями другой руки вонзается Наташе в лицо, норовя выцарапать девушке глаза. Наташа вынуждена отвлечься от основных противников. А те, воспользовавшись моментом, хватают её за ноги и выбрасывают за ограждение.
Извернувшись как кошка (не зря учили!), Наташа повисает над пропастью, уцепившись руками за металлический барьер. Бритоголовые с торжествующими воплями долбят по барьеру каблуками, стараясь попасть по пальцам и сбросить девушку вниз.
Всё. Поиграли, и будет. Я рву из-за спины автомат и открываю огонь. Первой очередью снимаю тех, кто пытается сбросить Наташу. Потом переношу огонь на толпу нападающих. Меня поддерживают Лена и Пётр. Анатолий бросается к ограждению и втаскивает Наташу на крышу.
Под огнём трёх автоматов бритоголовые в панике бегут назад. Никому не хочется получить пулю. Мы не преследуем их. В наши функции не входит истребление хулиганствующих орд в каждой отдельно взятой Фазе. Нам просто надо выбраться отсюда.
Очистив себе дорогу, мы уходим с крыши. Но, спустившись на несколько лестничных пролётов, наталкиваемся на группу полицейских. Привлеченные звуком стрельбы, они хотят узнать, в чем там дело. Когда бритоголовые кидались с крыши бутылками, это, видимо, не было нарушением порядка. А вот стрельба!..
Увидев нас, полицейские достают оружие. Нам некогда с ними объясняться. У нас в руках автоматы, и сейчас полиция откроет огонь. Но мы открываем его раньше. Оставив на лестнице три тела, полицейские скатываются вниз. Плохо дело. Сейчас они вызовут подкрепление в виде батальона спецназа, и в этом здании закипит настоящий бой.
Мы спускаемся всё ниже и ниже. С улицы доносится вой сирен. К зданию стягиваются дополнительные силы. И, видимо, немалые.
Анатолий останавливается.
—Здесь. На этом этаже.
Открываем дверь и попадаем в коридор. Оказывается, в этом здании расположен отель. Коридор тянется весьма далеко, а по обе его стороны расположены двери с четырехзначными номерами. Мы минуем холл с лифтовыми кабинами. Горничные при виде нас визжат и шарахаются. Сзади слышится звук открывающихся лифтовых дверей и топот множества ног. Быстро нас вычислили. По коридору за нами бегут человек пятнадцать в пятнистых комбинезонах, в касках, в бронежилетах, с автоматами в руках.
—Здесь! — говорит Анатолий, остановившись у одного номера.
Церемонится некогда. Мы вышибаем дверь и вламываемся в номер. Там на широкой постели два солидных джентльмена удовлетворяют трёх девиц. Или девицы удовлетворяют джентльменов. Наше появление производит стандартный для таких ситуаций эффект. Девицы истерически визжат, а джентльмены угрожающе орут. Пусть поорут на спецназ. Мы, даже не извинившись, устремляемся в санузел вслед за Анатолием. Он, оказывается, уже открыл на бегу переход, и мы быстро исчезаем в нём. Вот будет «глухарь» у полиции!
И вновь мы стоим примерно там же, откуда недавно попали на крышу в компанию бритоголовых. Только асфальт под нами теперь синий.
—Так, — говорит Лена, когда мы приходим в себя. — Интересно.
—Ничего интересного, — реагирую я. — Какой-то замкнутый крут. Похоже, мы попали в ловушку, которую нам устроили «прорабы».
—И как из неё выбраться? — интересуется Пётр.
—А Время его знает, как, — с раздражением отвечаю я. — Мы сейчас играем по чужим правилам. И нам сейчас не остаётся ничего иного, как продолжать играть по этим правилам. Пока мы не постигнем их правила, мы не сможем раздать себе так, чтобы у нас оказался на руках неловленный мизер или по крайней мере четыре туза на руках.
—И долго ты будешь постигать эти правила? — вновь спрашивает Пётр.
—Пока не постигнем. У тебя есть другие предложения? Нет? Тогда пошли. Толя, куда нам идти?
—Туда, — Анатолий показывает направление. — Кстати, до перехода полтора километра. Первый раз было три, во второй — чуть меньше.
На этот раз нам удаётся пройти примерно полкилометра. Синий асфальт под ногами меняется на красный. Снова всё начинает светиться, качаться, слышится хохот, и мы оказываемся внутри большого бревенчатого строения.
Строение совершенно пустое, если не считать тюков соломы, разложенных вдоль стен. В дальнем от нас конце видны большие закрытые двери, почти ворота.
—Переход в пятистах метрах, — докладывает Анатолий.
Ворота заперты. Попытка вскрыть запор лазером не приносит успеха. Лазер не работает. Опять этот проклятый принцип адекватности! Хорошо еще, что у нас есть мечи. Выламываем запор и выходим на волю.
Первое, что бросается в глаза, — хворост и солома, которыми обложены стены строения. Это сразу наводит на неприятные мысли. Хорошо, что мы оказались здесь до того, как это топливо подожгут, а не после. Вовремя мы выбрались!
С той стороны, куда нам надо уходить, доносится многоголосый гомон и стук копыт. Из леса на дорогу выезжают два всадника в красных балахонах с глубокими капюшонами, совершенно скрывающими лица. В правой руке всадники держат копьё, в левой — горящий факел.
За всадниками из леса выходит толпа людей. Все босые, с непокрытыми головами. Идут, спотыкаясь, мужчины, старики, женщины и дети. По обе стороны колонны едут всадники в красном, с копьями и факелами. Копьями всадники тычут в толпу, подгоняя людей.
Мы успеваем скрыться в кустарнике. Всадники подъезжают к строению, разглядывают повреждённые ворота и о чём-то переговариваются. Между тем толпу подгоняют к воротам и загоняют в строение. Всего мы насчитываем там более трёхсот человек. Спешившиеся всадники подтаскивают два бревна из большого штабеля, громоздящегося поодаль. Этими брёвнами подпирают ворота снаружи.
Всадники оцепляют строение, поднимают факелы и громко запевают какой-то гимн. С последними словами они разом бросают горящие факелы на хворост и солому. Ярко вспыхивает пламя. А всадники запевают другой гимн. Но в этот раз их пение перекрывается истошными криками и ужасными воплями, доносящимися из горящего строения.
