Двойной генерал-2 (полуостров Сталинград) - Сергей Чернов
11 октября Рычагов докладывает о создании ещё одного смешанного авиаполка. Истребители, штурмовики, лёгкие бомбардировщики. Новый полк Рычагова планируется перебросить в район Каунаса.
11 октября авиаразведка и войсковая разведка докладывает, что армии фон Бока двигаются в направлении Кайшадориса.
Ещё 24 сентября из Москвы пришло извещение о решении Ставки, оформленной через приказ НКО, о создании 1-ой воздушной армии в составе 4-ёх авиадивизий. 201-ая — истребительная, 215 и 216 — истребительно-штурмовые, 204-ая — бомбардировочная. На начало октября полностью сформированы две авиадивизии: 201 и 215. Частично 216. Нумерация авиаполков идёт, начиная с 239-го сквозным образом по всем дивизиям по порядку. У бомбардировочной авиадивизии автономная нумерация: 6, 38, 130, 248. Последний, 248-ой полк — истребительный, для сопровождения.
11 октября, суббота, время 09:10
Небо юго-восточнее Кайшадориса.
Н-ну! Н-не уйдёшь, гнида! — Невнятно рыча, старший лейтенант Кондратьев закладывает крен почти до вертикали, закручивая вираж выше пределов, указанных в ТТХ. До скрипа и развала машины на части. И всё-таки достаёт мессер левым крылом, вскрывает верх корпуса и кабину пилота, рыскнувшего в сторону и чуть не увильнувшего от таранного удара Як-7М.
Есть! — С огромным облегчением вздыхает старлей. Прикрыл увлёкшегося и прозевавшего атаку с фланга командира. И задницы, и свою и всей их команды прикрыл.
Что с самолётом? Взгляд на левое крыло, вернее, на то, что от него осталось. Чуть меньше трети крыла в лохмотья. Что с управляемостью? Заваливает, сильно заваливает налево. Правые закрылки до упора, летим почти прямо и в нашу сторону.
Что с ребятами? Ага, всё в порядке. Командир всё-таки достал того самого, что выбрал целью. Получивший таранный удар, колом валится вниз. Теперь шестеро против пяти… а нет, ещё подходит пара Яков и мессеры резко удирают. Ну-ну…
Вообще-то они приказ нарушили. Не ввязываться в бой без численного перевеса или хотя бы равенства. На него, конечно, давно все плевать хотели. Бывало, парой на шесть мессеров нападали. А что? Если неожиданно, то можно. Ударить, а затем не грех и удрать, скорость не намного, но больше. Только вот у них особый случай, у них кроме обычной боевой задачи всегда ещё одна, которую сам генерал Павлов поставил:
— Если Василий Иосифович погибнет, означать это может только одно: никого из вас уже нет в живых. И даже это не послужит вам оправданием. — Чуть погодя добавил, — вы — лучшие, вы справитесь.
Поэтому и приходится вертеть головой, всё ли там в порядке. И только потом можно подумать о себе.
Сесть не получится, машину болтает, и маневрировать невозможно. Высота теряется, но Кайшадорис уже близко.
Когда самолёт на километровой высоте проходит кромку леса, снизу бьёт эрликон. И бьёт точно. В бок удар будто кувалдой, и повисает рука. Как-то трудно мне тринадцатый сбитый достаётся…
Як продолжает полёт, как ни в чём ни бывало, но через минуту вдруг резко уходит вниз и врезается в землю.
11 октября, суббота, время 11:40
Штаб 201-го авиаполка. Аэродром в 10 км северо-восточнее Каунаса.
Майор Ковтунов, комполка, обычно спокойный и сдержанный опытный лётчик, спокойствия на данный момент не испытывает. Только что сделал краткий доклад генералу Павлову и передал трубку мрачному полковнику Василию Сталину.
Геморрой тот ещё иметь у себя такого подчинённого, да выше по званию. Хорошо, что уважать можно не только за звание. Василий не стал прятаться и отпираться, сразу признал, что увлёкся и подставил своего лётчика. Теперь выслушивает дифирамбы от командования. Даже комполка слышно. Хотя вроде стихает буря, но по инерции Василий держит трубку не вплотную и майор всё слышит.
— Вась, вот честное слово, как-нибудь не поленюсь, лично прилечу и морду тебе отрихтую…
«Как он с ним!» — с холодящим живот восторгом думает комполка. Василий мрачно молчит.
— Ладно, Василий, не бери в голову. Всё бывает… слушай может всё-таки хватит тебе гусарить? Не пора ли делом заняться? Сколько самолётов ты сбил?
— Сегодня шестой…
— Ну, нормально же! У двух третей лётчиков такого не будет даже к концу войны.
— Дмитрий Григорич, не хочется в такой нехороший момент уходить. Конец — делу венец. С таким похоронным настроением как мне потом работать?
Что вполголоса бурчит Павлов, комполка не слышит.
— Обещаю, Дмитрий Григорич. Буду работать аккуратно. До свидания, — Василий осторожно кладёт трубку.
— Что сказал? — Ковтунову удаётся спрятать почти убитую надежду избавиться от такого неподъёмного подчинённого. Василий удручённо вздыхает, хотя слова его вполне оптимистичны.
— На моё усмотрение, Анатолий Палыч. Мне надо пару схем обкатать в боевых условиях, пару самолётов сбить, желательно мессеров…
— Тактические схемы меняются чаще, чем времена года, товарищ полковник.
— Значит, поучусь их менять…
Майор прикусывает язык, который только что подвёл своего хозяина. Жди теперь, когда он научиться менять тактические схемы.
12 октября, воскресенье, время 08:40
Ж/д пути западнее Кайшадориса. Бронепоезд «Гефест».
— Воздух! — Команда мгновенно переводит всех зенитчиков из режима ожидания в боевой. Только на неискушённый взгляд метания бойцов носят хаотический характер. Навстречу двум лаптёжникам угрожающе поднимаются стволы пушек и пулемётов.
— Как они нас заметили? Мы ж под маскировкой… — недоумевает командир бронепоезда.
Кажется, они попали. Восемь юнкерсов, за ними подтягиваются столько же мессеров. Парами, четвёрками, тем более одиночно, немецкие асы давно не рискуют летать. Наши прилетят, не позже, чем через десять минут, но их ещё выдержать надо.
Когда пикирующая пара бомбардировщиков снижается метров до восьмисот, бронепоезд открывает огонь. Один самолёт тут же кувыркается и падает в полусотне метров от полотна дороги. От взрыва сотрясается земля и вздрагивает бронепоезд. Второй, не доводя пикирование до конца, скидывает бомбы. По броне хлещут осколки, прямого попадания нет. А вот маскировочную сеть срывает. Положение хуже, чем голому на виду толпы.
Командир по телефону отдаёт команду тяжёлым пушкам. Они раскрыты, уйти не смогут, поездам невозможно тягаться с самолётами, даже самыми медленными. Но кое-что в запасе у него есть.
— Две пушки в одну сторону, две в другую. Угол стрельбы максимальный…
Трубку командир приказывает установить на дистанцию пятьсот метров. И волну бомбардировщиков встречают не только зенитчики, но и шрапнельные залпы тяжёлых МЛ-20…
13 октября, понедельник, время 09:55
Небо над Кайшадорисом. Воздушный КП генерала Павлова.
Рассматриваю сверху пострадавший бронепоезд. «Гефест», сбросив с путей искорёженную платформу с гаубицами и оставив разбитый тепловоз, отползает к Каунасу. Живучесть наше всё. Будь у него один локомотив, пришлось бы дожидаться помощи. И чего раньше дождались бы, не известно. Помощи или очередного, добивающего налёта. Ещё один броневагон разбит, но ходовая часть, видимо, целая.
Перевожу бинокль на город. Кайшадорис тоже пострадал. Фрицы вышли на окраины и
