Геннадий Ищенко - Коррекция (СИ)
— Вполне можно было передать в записи, — недовольно сказала Лида, когда их привезли домой в половине двенадцатого. — Абсолютно ничего бы не изменилось. А для кого вещали на разных языках? Для Австралии?
— Что ты ворчишь, — отозвался Алексей. — Я хотел выступить сам. Запись это не то. А радиовещание на разных языках с сегодняшнего дня будет проводиться ежедневно. Кроме нас никто ничего в эфир для населения не передает. Устала, так давай быстрей ложиться спать.
На следующий день пришли первые результаты из лаборатории, которая уже неделю работала на Тибете. Передали, что болезнь, несомненно, вызывалась бактериями, но пока получить живые формы не удалось. Но ученые не теряли надежды.
— Сказал бы я, где хочу видеть их надежды! — выругался Самохин, когда ему прочли сообщение. — Не нашли, и, дай бог, чтобы и дальше так было. Но монголам с японцами об этом знать не следует. А лабораторию в Шанжао нужно уничтожить. Там еще могут оставаться живые образцы этой дряни. Передайте приказ маршалу Брагину послать туда несколько самолетов стратегической авиации. Пусть все там разнесут и зальют огнем.
Через три дня около одиннадцати с Алексеем связался главнокомандующий ВВС маршал авиации Вершинин.
— ЧП, Алексей Николаевич, — сказал он Самохину. — С час назад со стороны Турции обнаружили скоростную высотную цель, движущуюся к нашим границам. Этой целью оказался ударный истребитель Шестого флота США. С экипажем сразу же связались и направили на один из аэродромов.
— Неужели летели из Австралии? — удивился Алексей. — Это же больше десяти тысяч километров.
— Почти пятнадцать, — поправил Вершинин. — Только это же «Гриф». А они с него вообще все поснимали, даже кресла. Посадили свою машину в Армении на последних каплях горючего.
— И кто это так геройствовал? — спросил Алексей. — Говорите быстрее, Евгений Андреевич, у меня через полчаса совещание.
— Это два американских пилота, — заторопился Вершинин. — Смогли удрать из Австралии, где содержались в лагере, по их словам, смахивающим на фашистский. Их еще толком не допрашивали, задали несколько вопросов и позвонили мне. Я распорядился срочно переправить их в Москву. Думаю, нам будет нелишним узнать, что творится в Австралии, так сказать, из первых рук.
— Правильно думали, — одобрил Алексей. — Пусть материалы допросов обработают и выжимку с выводами аналитиков передадите мне. Копию направьте в министерство иностранных дел, пусть еще и они подготовят свое заключение. И пусть на этих американцев сильно не давят. Раз прилетели к нам сами и пошли на такой риск, значит, имели резоны.
Через два дня на стол Алексея лег доклад, после прочтения которого он назначил на следующий день совещание с участием Морозова и Брагина.
— Завтра будем решать, как реагировать на события в Австралии, — сказал он дома жене. — Сегодня читал результаты допросов летчиков. Я тебе еще вчера о них говорил. Страшненький материал.
— А ты, по–моему, ничего хорошего для них там и не ждал, — отозвалась Лида. — Помнишь, говорили о Шестом флоте? Или ты имеешь в виду англичан?
— Я их всех имею в виду. Американцев там по нынешним временам было с гулькин нос. Говорят, что всего меньше ста тысяч. Это экипажи флота, те, кого взяли с баз в Европе и Турции, и совсем немного гражданских. А англичан перевезли всего девять миллионов. Должны были отправить корабли в еще один рейс, но им просто не дали уйти из портов. Как я думал, так и вышло. Этот Кевин просто идиот. Нажал на правительство Австралии, выбил из них согласие принять англичан и думал, что кто‑то это будет соблюдать. Вот они издержки хваленной европейской демократии! Еще пятьдесят лет назад ни один английский политик не совершил бы подобной глупости. Раз начал действовать с позиции силы, то так же нужно и продолжать! А они, поверив на слово, убрали с боевых кораблей почти всех, оставив лишь вахты. И американцев заставили сделать то же самое. Их там на суше всех и повязали. В Австралии своих вояк достаточно, так что все проделали чисто, а вахты на кораблях тоже сдались при угрозе уничтожения и самих кораблей, и взятых в плен экипажей. А потом наступил черед англичан. Они ведь не просто привезли людей, еще доставили годовой запас продовольствия на всех привезенных. Продовольствию австралийцы обрадовались, а англичанам — нет. Поэтому их сразу разделили: продовольствие отправилось на склады, а англичан заставили строить себе лагеря. Сначала они жили под открытым небом и питались всякой гадостью, которую не желали есть сами австралийцы, несмотря на все трудности со съестным, а потом к изгородям добавились бараки. Температуры уже были градусов десять, и шли дожди, а англичане привезли горожан, поэтому их основной работой было рытье ям и сваливанием туда умерших. Помимо простуды, свирепствовали и кишечные инфекции. Как сказали пилоты, из девяти миллионов беженцев осталось только два. Экипажи военных флотов держали отдельно от штатских и немного лучше кормили. Видимо, в отношении них были какие‑то планы. Может даже собирались использовать потом для управления кораблями и оружием или для того, чтобы учить этому самих австралийцев.
— Трудно поверить, что так поступили австралийцы, — покачала головой Лида. — Пусть даже английский премьер–министр перегнул палку. Рядовые англичане чем виноваты?
— Покопайся в истории Австралии, найдешь немало интересного. И при чем здесь чья‑то вина? Речь идет о выживании своих, чужие этому только мешают. Это только мы кое–кому помогаем, других таких примеров я не знаю. Наоборот, нападают на соседей и пытаются отнять последнее. Перед лицом смерти слетает нанос цивилизации и начинают работать инстинкты. Их всех сотни лет воспитывали как ярых индивидуалистов. Права и свободы — вот что самое главное! При этом каждый в первую очередь беспокоится о своих правах, а обязанности маячат где‑то на заднем плане. Коллективное начало в людях вытравлено начисто, и если они еще способны заботиться о ком‑то, помимо самих себя, то только о своих семьях. Конечно, всегда есть исключения, но они погоды не делают.
— И как же удалось удрать этим пилотам?
— Чтобы они смогли сбежать из лагеря и добраться до своего авианосца, многие из их товарищей заплатили жизнями. Если захочешь, потом почитаешь. На самом авианосце было десятка два австралийских солдат. Их просто перерезали те, кто прикрывали вылет.
— Такое можно сделать только для чего‑то по–настоящему важного, — задумчиво сказала Лида. — Они ведь прилетели за помощью? Не просто же так гибли эти люди, чтобы могли сбежать два пилота.
— Так и есть, — сказал Алексей. — В первую очередь они хотят освободить американцев, ну и, если получится, уцелевших англичан, и я склонен пойти им навстречу.
— Из человеколюбия?
— Не иронизируй, малыш. Мне их жалко, но на решение повлияло не это. Если сейчас кидаться спасать всех, кто вызывает у тебя жалость… Нет, здесь голый расчет. Им всем здорово досталось. Несчастья и лишения многим вправили мозги. Для тех, кто их выдернет из дерьма и поселит в нормальных условиях, они расшибутся в лепешку. Вояки могут еще пригодиться не только в сражениях, которых, как я надеюсь, не будет. Когда наступит тепло, большинство из них будут еще довольно молоды, а работы по чистке и сбору трофеев в той же Америке у нас растянутся лет на двадцать, если не больше. Они знают, что такое дисциплина, и будут работать на своей земле. А англичан Уильям Кевин отбирал не случайным образом. Помимо военных, там много ученых и инженерно–технических работников. Австралийцы сделали ошибку, поставив во главу угла продовольствие и не подумав о пользе людей. Хотя, возможно, у них действительно нечем их кормить. И есть еще один момент…
— Австралийцы?
— Разгоню всех министров и сам уйду, — улыбнулся Алексей. — Ты одна такая умная, что заменишь нас всех. Правильно, австралийцы. Забирая у них этих бедолаг, я не только приобретаю для Союза много благодарных специалистов, я лишаю их австралийцев. Не исключено, что помучив их в лагерях и сократив в числе, оставшихся все‑таки пристроят к делу. А без флотских экипажей Шестой флот это куча плавающих стальных коробок. Пусть попробуют ими управлять лет через двадцать. Усиливать Австралию нам невыгодно, это, по сути, наш единственный возможный конкурент.
— А немцы? Ты их не считаешь?
— Абсолютно. И даже не из‑за социализма ГДР. Я вообще думаю, что они скоро объединятся. Просто нам будет легко с ними заключить союз и наладить сотрудничество. Это, пожалуй, самая способная во всех отношениях нация Западной Европы. И нам они не конкуренты. Несмотря на все свои способности, самостоятельно жить у них не получится из‑за малой численности. Их и пятидесяти миллионов не будет. Нормально развиваться без кооперации они еще долго не смогут, а в Европе, кроме нас, никого не останется, так, мелочь. А вот в Австралии не так уж сложно создать замкнутую экономику, хотя их там всего миллионов сорок. Это тоже невыгодно и вызовет отставание в развитии, и я на этом хочу сыграть. Но если не найдем общего языка, то они так и сделают. Другой менталитет и уйма ресурсов.
