Бурят - Квинтус Номен
Тем не менее Глеб Максимилианович (лично занимавшийся постройкой этой ГЭС) догадывался, что в городе потребители электричества и кроме железной дороги имеются — так что опять-таки под его непосредственным руководством была организована небольшая проектная контора, занятая разработкой уже ТЭЦ на «местном топливе». Не на дровах, а на горючем сланце, месторождение которого находилось буквально на окраине города (и которое потихоньку разрабатывалось уже больше десяти лет). К этой работе Кржижановский привлек Владимира Николаевича Ипатьева: если эстонцы из своего сланца много полезного добывали, то почему бы и здесь этим не заняться?
А заниматься, судя по сумме требуемых на такое занятие средств, которую Николаю Павловичу озвучил Владимир Николаевич, требовалось всерьез. Хотя станция предполагалась и не очень мощной — всего-то десять-двенадцать мегаватт — ее строительство Глеб Максимилианович считал делом крайне необходимым. В качестве «эксперимента»: ведь на сланцах в мире еще ни одна электростанция не работала, а «небольшие доработки» в проект, внесенные группой химиков под руководством Ипатьева, делали электричество вообще «отходом химического производства». Вот только необходимые средства…
Самый веский аргумент «за» постройку новой станции Николаю Павловичу изложил Николай Александрович — Семашко — сообщивший, что из сызранского сланца можно добывать ценнейший медикамент, который сейчас страна вынуждена закупать у французов за совершенно неприличные деньги. Так что проект был запущен с высочайшим приоритетом…
Во время посиделок, устроенных для соседей Глебом Максимилиановичем в связи с его днем рождения, разговоры мужчин сами собой свернули на сугубо производственную тропу. И, после обсуждения дел иных, Николай Павлович вдруг поинтересовался:
— А вот почему мы эту химию со сланцами в Сызрани разводим? Там же еще шахты нормальные строить надо, а в Колыванской области этого сланца копают достаточно, да и переработка какая-то налажена.
— Вот сколько с тобой знаком, столько и удивляюсь: вроде умный человек… Ты бы, Николай Павлович, хоть бы у товарища Карпинского поспрашивал, он тоже геологию знает. И, как я вижу, куда как лучше тебя.
— Видите ли, Николай Павлович, — постарался заткнуть струмилинский фонтан красноречия именинник, — сланцы очень разные в разных местах. Тот же ихтиол — он так называется, поскольку добывается из сланцев, которые произошли из рыбьих останков, из моллюсков — то есть из ихтиофауны. А сланцы колыванские — они, скорее, из водорослей и папоротников древних происходят.
— Вот видишь, Станислав Густавович, как умные люди на вопросы отвечают: коротко и по существу. И ты старайся таким же стать, а в качестве тренировки скажи мне, где на Сызранскую фабрику денег взять. Минфин предлагает заём среди народа разместить…
— А расстрелять весь минфин у тебя как, рука не поднимается? Так меня позови…
— Расстреливать не выгодно: стрельнул — и патрона нет. Лучше вешать, поскольку одной веревки на много висельников хватит. Но ответа я на свой вопрос не получил.
— Ну так получай: денег нам на эту фабрику не надо, да и вообще ни на какую не надо. Потому что деньги — это суть абстрактная, всего лишь мера учета труда человеческого. Так что нам потребен овеществленный труд…
— За который надо людям платить.
— Товарищ Бурят, а кто мне рассказывал что людям нужно? Еда, одежда, лекарства, крыша над головой — и платим мы людям за труд лишь правом все это получить. То есть нам на самом деле нужны не деньги, а товары, которые люди за эти деньги купить хотят.
— Ну ты прям Спиноза! Или кто там был еще умный не по чину?
— Видите ли, Николай Павлович… — опять начал Кржижановский, но выразить ему свою мысль Струмилин не дал.
— Я умный как раз по чину, работа у меня такая. И я тебе просто скажу: нам надо срочно и быстро понастроить много мелких фабрик. Которые будут одежду шить, обувь тачать, делать посуду и мебель разную. Небольшие фабрики, которые будут делать много разных мелочей.
— И кто бы мог до такого додуматься? Никто, пока на свет не появился…
— А теперь заткнись и слушай внимательно. Сейчас за границей начинается серьезный экономический кризис. Очень серьезный, фабрики и заводы банкротятся, и с каждый днем таких банкротов становится все больше. Многие солидные компании исключительно ради того, чтобы не обанкротиться, готовы для нас что угодно изготовить, причем даже прибыли на таких заказах не имея — им лишь бы заводы сохранить.
— Предлагаешь покупать для твоих фабрик оборудование недорого?
— Ну, немножко можно и позаказывать. Но… есть в ЦК такой забавный мужичонка, армянин. А армянин — он торгуется куда как упорнее еврея, и если его заслать, скажем, в Америку, на предмет покупки уже разорившихся заводов и фабрик… Что ржешь-то?
— Я не ржу, а радуюсь. Вот только у американцев электричество другое для станков.
— Ну да. Но один товарищ, не помню как дурачка звали, три фабрики выстроил, на которых станкам иностранным русские электромоторы приделывали. Глеб, ну хоть ты ему скажи: мотор перемотать гораздо проще и дешевле, чем станок из руды производить!
— Хм… а ведь в этом есть определенный смысл, — ответил Глеб Максимилианович. — И Слава прав: Микоян торгуется так, что продавцы на рынках при виде его рыдать начинают. Только нужно будет эту командировку с ЦК согласовать и подумать, какими средствами Анастаса Ивановича мы обеспечить сможем.
— А сколько надо?
— Сколько дадим — столько и надо, и чем больше — тем лучше. Я уверен, что Микоян любые суммы до копейки потратит, но так же
