Вперед в прошлое – 7 - Денис Ратманов
Я прикинул планы на пятницу. Свою торговлю придется свернуть. С остатками, немного винограда, груш и орехов, поставлю Влада, научу пользоваться весами. Сам рвану за новой партией товара, привезу сюда, часть — в Перово. Там, глядишь, Олег освободится, поторгует вторую половину дня, надо урвать последние теплые деньки. Поставлю его, потом — сюда за выручкой, после — к Олегу. Хорошо если к пяти освобожусь.
Так к моменту, когда деду снимут гипс, процесс будет налажен, останется лишь его возглавить. Ему и торговать не нужно будет, только развозить товар да на авторынок мотаться. А я со спокойной совестью поеду домой, по друзьям соскучился — просто жуть. Илюха аж приснился. К тому моменту должно накопиться тысячи две долларов, и можно воплотить что-нибудь глобальное.
Проснулись мечты о своей комнате. Дом! Большой собственный дом с верандой, где будут собираться друзья. Отдельно — спортзал. Отдельно — приют для тех, кому некуда идти, но кто готов меняться. А дальше…
Дальше скрывать достаток будет сложно, и придется лавировать. Хорошо бы к этому времени достичь хотя бы совершеннолетия и научиться навязывать свою волю не только тем, у кого нет своей. Иначе меня просто сожрут, а играть по их правилам мне нельзя.
Вот Влад. Как сложилась его судьба в параллельной реальности? Он умер от воспаления легких? Выжил, но покатился по наклонной? Я никогда этого не узнаю. Главное, что теперь у него все будет в порядке.
На кольцевой наши с ним пути разошлись. Я встал в поезде у окна и, глядя на свое отражение, думал о кругах, разбегающихся по реальности от каждого нашего шага. Мне выпало сотрясать ее, чьи-то шаги едва заметны. Но теперь я точно знаю: каждый шаг может стать точкой бифуркации в судьбе любого человека.
Глава 34
Камень на шее
Забрав выручку у Олега и расплатившись с ним, я покатил домой пустую тележку, улыбаясь ласковому солнцу и купающимся в пыли воробьям, и прохожие улыбались мне. Какая мягкая осень! Скоро я вернусь домой, в такую же погоду, а здесь пойдет дождь, и тепло закончится до самого мая.
Как же я соскучился по друзьям, по родным пейзажам! В той реальности все это было отравлено бессилием и бесправием, а в этой, да еще на контрасте с московским спальным районом, где из окна виден только двор и соседняя пятиэтажка, я понял, что живу в раю, нужно только немного его локально откорректировать и подогнать под себя. Устал я от дедовой раскладушки. Дома тоже нет своего угла, и особенно остро это чувствовалось, когда была только память взрослого, а так — терпеть можно, вот только зачем мучаться?
Надо строить дом, чтобы ничто не омрачало радости от жизни.
Так, чуть ли не вприпрыжку, я влетел в квартиру, скинул куртку, ноздри уловили запах стряпни, и кишки заплясали в предвкушении, но из спальни крикнул дед:
— Паш, тебе три раза звонил Илья. Просил срочно его набрать.
— Ничего не передал? — насторожился я.
— Ничего. Но был расстроенным, насколько можно судить по голосу.
Три раза? Не похоже это на него. Что случилось? Почему такая срочность? Хотелось прямо так, в берцах метнуться к телефону, но я расшнуровал их, набрал диспетчера и попросил соединить с нашим городом, надиктовал номер Ильи и взмолился, чтобы поскорее — дело очень срочное! Если сейчас не соединят, я ж изведусь весь! Аж аппетит пропал.
Но свободное окошко оказалось только через полчаса. Дед в зале завозился, поднимаясь. Цокая костылями, выглянул в прихожую.
— Пойдем на кухню. Я борща сварил с курицей. Нажористый получился! Сам не ел еще, тебя ждал.
Желудок рыкнул, отвечая вместо меня.
— Ладно.
Борщ был еще горячим, и я разлил его по тарелкам, нарезал хлеб, достал из холодильника горчицу и соленое сало с мясными прожилками, пахнущее чесноком — бабушка свинью заколола и передала гостинец. А еще пожаловалась, что Каналья ополоумел: баб домой водит, да каждый день разных. Как-то вечером две одновременно приперлись и подрались. Крику было — вся деревня слышала.
Я сказал, что это от неразделенной любви к маме, хотел добавить название явления — сексорцизм: попытка избавиться от безответного влечения с помощью других половых связей, но придержал юмор при себе. Эдакая попытка заполнить пустоту.
Борщ оказался, почти как бабушкин — насыщенный, острый, я сказал об этом деду, просиявшему от похвалы, и аж минут на пять забыл про звонок Ильи, а когда зверский голод утолил, на ум стали приходить догадки.
Что такого срочного могло случиться? Про маму и Наташку, у которых высок шанс влипнуть в неприятности, он знать не может. Что-то с Яном? Отец заболел? Что-то в классе? Вернули Джусиху, и она всех прессует? Нет, вряд ли. Что тогда?
Ничего на ум не приходило, неизвестность выматывала. Чтобы не изводить себя, я подошел к телефону и сделал то, что давно собирался, да все руки не доходили: набрал Чуму, уверенный в том, что все у него хорошо. Трубку сняла тетка, обрадовалась мне, как родному, и похвалилась тем, что Юрка на боксе! Учится он неохотно, еле с тройки на тройку перебивается, но она наняла репетиторов и пообещала Чуме мопед, если закончит год хорошистом. Вот только друзьями он не обзавелся, но и хорошо, а то опять связался бы с плохой компанией, с приличными ребятами-то ему пока говорить не о чем.
— Пусть мне перезвонит после шести и в гости как-нибудь заедет. Он научился ориентироваться в метро?
— Он хорошо адаптируется. Парень способный, но невоспитанный. Передам. И еще раз спасибо!
В семь вечера нас с Ильей наконец соединили.
— Привет. Что случилось? — сразу же выпалил я.
— Привет, — сказал Илья и ненадолго замолчал, словно все еще решая, говорить мне или что-нибудь соврать.
— Ну не томи!
— В общем… Дело такое. Нет у нас больше базы. Отжали.
— Как так⁈ — Сказать я хотел не это, но само
