Ма Лернер - Дорога без возврата
С головы сняли мешок и рывком поставили на ноги. Руки были связаны по-прежнему. Я стоял совершенно голый в окружении десятка с интересом разглядывающих меня разновозрастных мужиков вооруженных копьями и луками. Наконечники как не странно были из кремня. То ли они совсем в каменном веке проживают, то ли железо здесь большая редкость. За спинами у них мельтешили женщины и дети. И от всех нестерпимо несло крысой.
Раньше запах добирался до носа только временами, а теперь они плотно обступили меня. Если бы я был на равнинах, запросто принял бы за своих - типичные одежда и оружие, две тени у каждого. Правда, каких-то болезненно маленьких. Рост большинства мужчин на глаз не превышал метр семьдесят и вес соответственно ниже обычного у нас. Толстых среди них не было. Все жилистые и явно хорошо питающиеся. Ко всему еще в толпе было несколько огромных крыс - явно боевая форма. Не слишком приятное, кстати, зрелище, когда голый хвост больше чем в полметра длиной и мельтешит под ногами. Впрочем, они привычно ступали так, чтобы не отдавить, совершенно не замечая этого.
Если мужики стояли молча, глядя на меня с видом первооткрывателей нового и очень интересного зверя, то бабы громко обменивались по моему поводу замечаниями. Это явно был один из вариантов Языка. Достаточно архаичный и со множеством слов которые никто давно не употреблял. Все я не улавливал, но общий смысл, тем не менее, был вполне понятен. Очень их заинтересовал мой рост, и они обсуждали пропорциональность мужского достоинства и насколько больший размер лучше. Причем приводились примеры явно из практической жизни.
Я попытался, не обращая внимания на тыкающих под ребра пальцами и галдящих хозяев осмотреться. Это был небольшой мыс на берегу озера. Вокруг разбросано десяток невысоких круглых куполов. Это вещь хорошо знакомая и опять же достаточно привычная для Народа. Землянка, покрытая сверху землей и дерном - временное жилье. Пока погода теплая в ней только ночуют и там же укрываются от дождя или снега.
Вокруг росли главным образом дубы. Высокие стволы были почти без ветвей и только наверху, появлялась густая крона. Земля довольно ровная, мыс начинался невысоким холмом, со склона которого сбегал, звеня, ручеек, впадающий в озеро. Все это я успел рассмотреть за несколько мгновений, после чего получил достаточно чувствительный удар в живот.
Еще молодая и вполне симпатичная в другой ситуации девка распихала передних зрителей и яростно что-то орала, пытаясь дотянуться скрюченными когтями до моего лица. Вопли были крайне маловразумительными, но, старательно уклоняясь от ее выпадов и попыток вцепиться ногтями в лицо и пятясь, я понял, что нанес ей ужасное оскорбление, лишив единственного кормильца - великого воина и охотника, тут на лицах мужиков появилась явная ухмылка. У окружающих мнение о погибшем было явно другое. Я догадался о ком речь и мысленно порадовался, что хоть одного успел зарезать.
В дальнейшем истеричном крике прозвучало, что она требует от общины компенсации и справедливости. В частности моя печень должна достаться ей, как и лучшие куски мяса. Вот это мне сильно не понравилось, и я даже засомневался, правильно ли понимаю. Моментально выяснилось, что все правильно. Остальные женщины дружно возмутились. Общий вопль завис над мысом. Все это начало напоминать спор на базаре в мясной лавке.
С громкими криками, руганью, и поминанием предков началось деловое обсуждение какую часть моего тела кому положено и за какие заслуги. Одна из старух попыталась показать прямо на мне, что за кусок положен несчастной вдове. В руке она держала нож, и я поспешно отодвинулся назад, наткнувшись спиной на стоящих. От мощного толчка между лопатками я невольно отлетел вперед, сбив с ног продолжающую поносить окружающих вдову, и сам едва удержавшись на ногах. Крысы дружно заржали. Чувство юмора у них было очень странное.
- Хватит! - негромко сказал седой мужик стоявший в первом ряду.
Девка в общем шуме, похоже, не услышала. Лежа на земле, она, захлебываясь собственным криком, высказывала очень серьезные сомнения по поводу потенции своего обидчика, вовсе не меня, имея в виду, а того, кто толкнул. Достаточно громко чтобы слышали все, она со знанием дела и упоминанием конкретной ночи сообщила о том, что у него вместо детородного члена малюсенький обрубок, который он отвязывает на ночь и прячет в карман из страха, что его кто-нибудь украдет. От хохота некоторые попадали на землю.
- Хватит, я сказал, - повторил седой.
Не обращая на него внимания, она продолжила красочный рассказ на тему что мужик иногда забывает вставить член на место, потому что он не особо и нужен и так и ходит, ничего не замечая.
Седой шагнул вперед и резко ударил ее ногой в висок. Девка без звука распласталась на земле. Если он и не проломил ей голову, то потерю сознания и серьезное сотрясение мозга точно обеспечил. Смех резко прекратился.
- Ты понимаешь меня? - спросил Седой.
- Да, - на всякий случай немногословно сообщил я.
- Я Убийца приматов, род Крыс, семейство Озерных, аргх, - отчеканил он стандартную формулу.
- Я вижу тебя, - автоматически ответил я такой же стандартной фразой. - Я, Живой, род Медведей, семейство Гризли со скал из Клана Пятипалых.
Прости, но я не понимаю слово аргх.
Он подумал и пояснил:
- Это вроде как шаман и вождь в одном лице. Мое слово высшее для всего семейства.
Он помолчал и тоном начальника продолжил, - Что ты делал на нашей земле Медведь?
Какой смысл скрывать, подумал я.
- Мы ищем свободную землю для охоты и жилья.
Тишина кончилась, раздался общий яростный крик. Он поднял руку в запрещающем жесте и крысы замолчали.
- Это наша земля и нечего вам тут делать. Чужаков мы убивали и убивать будем.
- Извини, но откуда нам было знать, что здесь кто-то живет? Когда едешь по территории Народа всегда есть знаки рода и семейства. Тебя встретят и спросят, куда и зачем идешь. А вот когда ты нарушишь слово или захочешь взять с земли больше, чем требуется для жизни, тогда и можно пустить кровь пришельцу. Мы много дней идем, и никого не видели.
Клянусь, у него глаза загорелись красным, а запах ярости можно было пощупать руками.
- Не таким как ты указывать нам, где проходит граница нашей территории и что мы должны делать или не делать. Ваши Законы, - он буквально выплюнул эти слова, - нам не интересны. Мы хорошо помним прошлое.
Еще бы понять, что такое он имел ввиду и было бы совсем замечательно. Явно какие-то старые счеты поминаются.
- Здесь наша земля! - воскликнул большой крыс явно для публики.
Он осмотрел меня с головы до ног и продолжил уже спокойно.
- Завтра ты умрешь. Очень давно мы не видели таких как ты. Но мы прекрасно помним. Что ты убил в бою - это хорошо, значит воин. А воин должен уметь сражаться в боевой форме.
Я кивнул.
- Вот и хорошо. Эти людишки, - он пренебрежительно махнул рукой, - что иногда забредают сюда - просто смазка для зубов. Все будет честно. Никакого оружия, только то, что у нас есть.
- Клык против клыка, коготь против когтя, - пробормотал я.
- Именно, - согласно кивнул аргх. - Если ты будешь хорошо драться, мы потом съедим тебя согласно Закону. Сердце даст храбрость, ноги быстроту, печень жизненную силу... ну, сам знаешь.
- Не знаю, - возразил я, - нет такого Закона. Народ не ест разумных и тем более своих даже из другого рода. За это убивают.
- Это ваши проблемы, - он засмеялся. - Съесть хорошего врага - это честь. Труса мы есть не станем. Можешь, если захочешь просто лечь и подставить горло. Тогда сердце, печень и мозг мы не возьмем. Выкинем падальщикам.
Я постарался ухмыльнуться как можно противнее.
- Не дождешься. Уж я завтра попробую вашу кровь на вкус.
Он, не поворачиваясь к остальным, ткнул в мою сторону пальцем.
- В яму его!
- Минута, - сказал я поспешно. - А руки освободить? Или ты боишься за своих доблестных воинов? - и я демонстративно обвел взглядом стоящих. - Они способны только с обездвиженными сражаться? Тогда им действительно надо бы скушать сердце настоящего бойца. Явно все больше с трусами и слабаками дело имели.
Крысы громко зашипели. Парочка ухватилась за оружие.
- Вот, вот, - 'обрадовался' я. - Об этом героизме вечно будут петь на застолье сказители. Проткнуть копьем беспомощного - настоящий подвиг.
Еще один резкий жест в мою сторону и один из настоящих крыс вышел вперед. Я сунул ему в морду руки и он одним движением перекусил веревку. Потом очень явно подмигнул и оскалился. Наверное, напугать пытался. Сложно меня пугать после дуба-людоеда. Один раз я уже умер и все равно живу в долг. Завтра, так завтра. Рано или поздно это случится. Я не тороплюсь, но бегать от смерти не собираюсь. Уже хорошо, что они изображают политес. Не будут связанного резать. Кому-нибудь я обязательно горло вырву.
