Плацдарм - Евгений Дудченко
Распад Советского Союза, случившегося и здесь, Венедия встретила высокоразвитой индустриальной державой располагавшей широчайшим спектром промышленных производств, вплоть до микроэлектроники и аэрокосмической промышленности.
Кстати, распад Союза, здесь, официально, произошёл только в марте 1992 года, хотя, заложен был, гораздо раньше и прошёл, не так «мирно», как в моей реальности. И что удивило, сторонники Союза, победили в Киеве, но проиграли в Москве. На этом, борьба за сохранение Союза и закончилась, обойдясь в полутысячу погибших в обоих столицах. Победили русские демократы – самостийники, распустившие Союз.
Дальше, в справочниках шла какая то мутная невнятица о попытке возрождения в России монархии, благо, имелся рядом наглядный и очень заманчивый пример. И правящая династия, прямо, пусть и по женской линии, восходила к последнему Российскому самодержцу. Даже имелись официальные претенденты на этот пост – принц Владимир Михайлович Никлот, сын правящего короля Венедии с супругой, принцессой Августой из какого то Тюрингского дома, название которого, я мгновенно забыл, только прочитав. Но, против этого, оказались очень многие силы, как внутри России, так и вне её. В справочнике давались скупые намёки на заокеанских, дорогих партнёров новой власти и некие островные династии, оспаривавшие права дома Никлотичей на занятие вакантного трона, выставляя в противовес других претендентов из дома Романовых.
Как бы то ни было, но попытка реставрации монархии в России, провалилась. Во время подготовки соответствующего референдума, которым занималась, кстати, вполне официальная, монархическая партия России, чета Никлотичей погибла в очень странной, авиационной катастрофе. Подготовка к референдуму, была прервана, а было попытавшийся её возобновить Великий князь Финляндии, выдвинувший на этот пост своего сына, вскоре, лишился и его. Больше, попыток не предпринималось.
От всей этой истории так отчётливо дурно пахло и этот запах однозначно шёл с Запада, что у меня невольно сжались кулаки. И здесь эти твари не успокоились, гадя моей Родине.
Чуть успокоился и снова приступил к изучению, как же отразился распад Союза на Венедии?
Ожидаемо, страна смогла воспользоваться тем водопадом халявных ресурсов и почти бесхозной собственности, что исторгла из себя разграбляемая прогнившей номенклатурой и дельцами самого разного пошиба Россия. В Венедии и Финляндии, начался многолетний промышленный бум. С одной стороны, в Прибалтику хлынул просто вал дешёвых ресурсов, а с другой, упали препоны для торговой экспансии на оказавшуюся беззащитной территорию соседа. Имевшаяся в довольно слабом виде, а ещё и порядком дестабилизированная реформами, финансовая система России, стала лёгкой жертвой для экспансии Западного капитала. Главные плюшки, с этого праздника жизни, помимо самих организаторов развала страны из за океана, смогла извлечь именно Венедия, ставшая транспортным хабом для вывоза ресурсов и главным поставщиком товаров, ввиду близкого и очень удобного географического положения.
Одновременно с ресурсами, в страну хлынул вал иммигрантов, спасающихся из разоренной страны от нищеты и неустроенности. Естественно, Венедия была первым и главным кандидатом на приём мигрантов, имея возможность отбирать себе лучших и самых квалифицированных. Для мигрантов, Венедия, так же являлась наиболее привлекательным местом для эмиграции. Русский язык и менталитет местного населения были наиболее близкими из всех развитых стран желанных для переезда.
Наибольшую пользу, от притока дешёвых мозгов, получили такие отрасли как электроника, аэрокосмическая, приборостроение, химия, генетика, медицина и фармакология. Страна, с трудом справлялась с перевариванием такого вала высококвалифицированных специалистов. Но зато, её показатели и конкурентоспособность во многих отраслях, резко взлетели вверх.
Микропроцессоры фирмы Кёниг, считались лучшими в мире, превосходя ближайшего конкурента из Америки. Операционная система Баюн, так же имела наибольший охват пользователей на Земном шаре.
Невольно, испытал гордость за страну. Ведь можем же, если действительно хотеть и не мешать!
Что касается самих иммигрантов, то они снова качнули национальный состав населения в пользу русских. Правда на этот раз, было много и немецких переселенцев. На 1999 год, русских, среди полноправных граждан, насчитывалось 9,25 миллиона человек. Немцев, на почти на два миллиона меньше – 7,5. На третьем месте с большим отрывом, были литовцы с тремя миллионами. Четвёртое, пятое, шестое и седьмое места, с минимальным отрывом друг от друга, делили латыши, эстонцы, евреи и поляки, имевшие примерно от 2-х до 1,75 миллиона человек. Ещё три, приходилось на прочие национальности. Всего населения, было чуть больше 30 миллионов. А столичная Рига, насчитывала аж три миллиона жителей.
Столько всего ещё хотелось узнать. Всё было так интересно, но в глаза словно насыпали песка и жутко хотелось спать. А ведь главного, о себе, я так и не узнал!
Переборов очередной зевок, вернулся к ссылкам на правящую династию.
Я уже понял, что Владимир Михайлович и Августа Фредериковна, были моими здешними родителями погибшими в катастрофе, или скорее – теракте. Найти себя, оказалось несложно. Оказывается, у меня имелись ещё две сестры и младший брат. Старшей Анастасии было 23 и она, была уже замужем, младшей Елене 21 и она, всё ещё пребывала завидной невестой. Брату Николаю было 16.
Подробностей о них, я уже не стал читать, сразу ткнув в собственное имя и прочитав первые строки справочника, обалдел.
Глава 4
1 января 2000 года, был для всех граждан Венедии, да и не только для неё, выходным днём. Тем более, он совпал с субботой, а потому, отдыхать можно было целых два дня. В этот день, все добропорядочные граждане, посвятившие предыдущую ночь празднованию Нового года, с полным правом могли отсыпаться в своих тёплых постельках. Все, да не все.
Меня, почтительно, но настойчиво разбудили и заставили пройти положенные медицинские процедуры. После этого, последовал завтрак, на котором присутствовал давешний адъютант и его сменщик. Такой же молодой офицер. Только вот был он уже немцем и звали его Генрих. А ещё, разговор с ним, шёл неизменно на немецком.
Со стороны, это наверное забавно смотрелось. За столом, сидят трое молодых людей и разговаривают друг с другом на двух языках. С моим русским адьютантом я говорил по русски, с немецким на немецком, а эти двое, между собой, скакали с языка на язык.
Я не сразу врубился, но вскоре заметил. Если вопрос был задан на русском, то и ответ давался на нём же, если на немецком, то соответственно, использовался уже этот язык. Оба адьютанта в совершенстве владели обоими языками и не испытывали никакого дискомфорта при общении друг с другом, чего не сказать обо мне.
Я, естественно, всё отлично понимал, когда ко мне обращались на немецком, а вот при ответе, или обращении на нём же, испытывал некоторый дискомфорт,
