Хамелеон 3 - Константин Николаевич Буланов
— Смотрю крайне положительно, — мгновенно отозвался также успевший зверски проголодаться и промерзнуть в лишенном отопления вагоне Константин Алексеевич.
Это в Мадриде и южнее всё еще виделось возможным разгуливать днем по улице в одной рубахе да штанах. А вот на севере страны, да еще и в горной местности, через которую и проходил железнодорожный путь, уже требовалось надевать свитера, шарфы и перчатки. И это тем, кто находился там проездом! Солдатам же, сражающимся на многочисленных горных перевалах, вовсе приходилось туго без должного зимнего обмундирования, отчего обе армии ныне несли огромные санитарные потери — десятки тысяч поступали в госпитали и больницы со всевозможными простудными заболеваниями и обморожениями. Даже советские танкисты, куда более привычные к холодам, кутались во всё, что попадалось под руку, поскольку снабдить их зимней формой при отправке в Испанию, никто не догадался.
— Тогда идемте быстрее, пока туда народ не понабежал вперед нас. Всё же таких, как мы, вон, целый состав набрался, — кинул краском взгляд на увешанных всевозможными чемоданами и баулами испанцев, что тут и там принимались сбиваться в группы — видимо, по семейному принципу. — А ресторанчик тут не сильно великих размеров. Всех желающих точно не вместит.
Явно затягивающиеся боевые действия с каждым новым днем порождали всё большее количество вынужденных сорваться с прежних мест жительства людей. Кто-то при этом мигрировал внутри страны, таская за собой всё нажитое имущество. Иные вынуждены были бежать, бросив всё, и ныне бродяжничали, живя на подаяния. Прочие изыскивали возможности наскрести средств на выезд за рубеж, тем более, что Франция и Великобритания принимали испанских беженцев. Правда, не позволяли тем особо расползаться по своей территории, определяя неплатежеспособных приезжих в лагеря временного содержания. Но наиболее обеспеченная часть населения просто выезжала за границу, чтобы переждать в мире и спокойствии тяжелые времена. В этом поезде собрались представители последних двух групп с преобладанием «богатых Буратин», отчего танкист и посчитал их реальными конкурентами за место у столика.
— Идемте, — даже не собирался возражать Юрасовский, хотя прекрасно понимал, что где-нибудь на окраине города можно было бы перекусить куда как дешевле. А за последние годы он очень хорошо научился экономить. Но тут в пользу привокзального общепита сыграли два фактора: во-первых, его желудок уже успел прилипнуть к позвоночнику и последние часа три непрестанно напоминал о себе замаскированными под урчание жалобными стонами; во-вторых, ему выдали командировочные. Не сказать, что деньги эти оказались сильно великими. Но для него вновь почувствовать себя не вечно пребывающим в нужде бедняком, а настоящим дворянином — человеком, способным, если не шикануть, то позволить себе не экономить каждый сантим, было сродни возрождению феникса из пепла. Потому он не счел возможным поднять вопрос об экономии средств на обеде.
— Вы, кстати, ранее бывали в Тулузе? — подхватив свой единственный чемодан, поинтересовался Александр у временного переводчика, которого ему следовало обработать должным образом как можно скорее, чтобы, когда настанет момент истины, иметь на подхвате столь необходимую дополнительную пару крепких рук.
Все же таскать в ближайшие месяцы ему предстояло исключительно тяжести, поднять которые в одиночку являлось той еще проблемой. Во всяком случае, когда они с Крыгиным предприняли попытку достать со дна бухты один из ящиков, чтобы положить себе в карманы деньги на непредвиденные расходы, то едва не надорвали пупки. Михаил Андреевич даже выразил сомнение, что сможет в одиночку и при этом совершенно незаметно грузить их в гидроплан. Да еще и вода не радовала зимней температурой, отчего нырять за золотом на дно было ой как неприятно. В общем, вскрылись очередные трудности, вставшие на пути обогащения одного приспособленца, с которыми «оставшемуся на хозяйстве» в Картахене авиатору еще только предстояло разобраться.
— Нет, не доводилось. Даже проездом не был, — отрицательно покачал головой Юрасовский, прежде чем припустить следом за устремившимся к зданию вокзала временным начальником и командиром, о котором не знал практически ничего. То, что тот не являлся кинооператором, под которого маскировался, было ясно изначально. Но и на матерого разведчика его подопечный не тянул хотя бы потому, что совершенно не владел языком той страны, в которую его отправляли. — А вы?
— Как раз таки проездом один раз был. Когда в первый раз посещал Испанию для съемок кинохроники, — пробираясь сквозь заполонившие перрон толпы людей, ответил чистую правду Геркан. — Тогда, по прибытии из Парижа, нам посчастливилось сразу же купить билеты до Барселоны и отбыть в тот же день. Потому вовсе не вышло ознакомиться с Тулузой даже в минимальном объеме. А сейчас еще пока неизвестно, что там с расписанием поездов и наличием билетов до французской столицы. Вот и поинтересовался у вас на всякий случай.
— Увы, но с ориентацией в Тулузе ничем помочь не смогу, — следуя в кильватере прущего вперед «товарища Сереброва», чуть ли не прокричал тому в спину Юрасовский. Больно уж многоголосый и громкий гвалт стоял вокруг из-за стечения народа, отчего и приходилось повышать голос, дабы быть услышанным.
— Ну, нет, так нет. В любом случае, языки у нас с вами имеются. А они, как известно, даже до Киева доведут. Хотя нам, так-то, сейчас в совсем другую сторону ехать требуется. Потому, наверное, стоит молчать, чтобы раньше времени в СССР не оказаться, — аж хохотнул Геркан. Больно уж тонкая и многогранная вышла у него шутка.
— Хи-хи. Не беспокойтесь, до Парижа тоже доведут, — издал в ответ смешок представитель эмиграции, прекрасно поняв весь скрытый смысл озвученной шутки юмора. Ведь в их нынешней
