Ермак. Война. Книга седьмая - Игорь Валериев
— Нет, Тимофей Васильевич. Судебные процессы подробно отображались в газетах. Это страшно…
— Поверьте, там было отображено не всё. Полную правду писать было нельзя. Это вызвало бы социальный взрыв, — тихо произнёс я.
— Настолько всё плохо? — спросил Гродеков.
— Да, Николай Иванович. Народ сейчас жаждет перемен. Крестьяне, рабочие, буржуа, аристократы, каждый социальный слой ждёт своих перемен. Во многом глупых, недальновидных и взаимно исключающих друг друга. Но это и не важно, — я как совсем недавно Гродеков, грустно улыбнулся и продолжил:
— Вы думаете, что все они отдают себе отчет о последствиях своих желаний? Нет. Они просто хотят перемен. Им нужно хлеба и зрелищ, как и в Древнем Риме. Эти желания, в конце концов, и погубили Римскую республику.
— Но, мы-то не республика, — тихо произнёс генерал-губернатор.
— Николай Иванович, информация о том, что Великий князь Владимир Александрович хотел принять конституцию и ввести парламентскую монархию по английскому подобию, к сожалению, ушла в массы, — я как штабс-капитан Овечкин из фильма «Корона Российской империи, или снова неуловимые» дёрнул головой. — Промышленники, купцы, да и многие аристократы, можно сказать, возбудились. У них есть деньги, но нет власти. А тут есть возможность желаемую власть получить.
Я сделал небольшую паузу, вспоминая несколько бесед на эту тему с императором в узком кругу и продолжил:
— Если же к большим деньгам и желанию власти подкинуть революционную идею, типа «свобода, равенство, братство» то получится такая гремучая смесь, которая может быстро разорвать российское самодержавие.
— И что думает Государь по этому поводу? — поинтересовался генерал.
— Император понимает, что самодержавная система вызывает ту или иную степень протеста — осознанного или неосознанного — но во всех слоях населения. Отсюда возникли либеральная оппозиция и российский социализм в двух его основных вариантах: народническом и марксистском, — я провёл языком по пересохшему нёбу. — Иначе и быть не могло: если слой образованных людей не находит естественного применения своим способностям к лидерству и управлению, то из его представителей начинает складываться антисистемное сообщество, руководствующееся постулатами, изначально противоположными существующей государственности. Стоит ли удивляться, что это «прогрессивное» сообщество взяло на вооружение «самые передовые» социальные теории и занялось поиском не только легальных, но и нелегальных способов воплощения их в жизнь. В такой ситуации нет никаких гарантий, что в критических обстоятельствах их доктрины не начнут резонировать с народными утопиями и предрассудками.
— Это слова Государя? — перебил меня удивлённый Гродеков.
— Нет. Это я почти дословно цитирую Петра Бернгардовича Струве, который подготовил для императора аналитическую записку по этому вопросу.
— И какой окончательный вывод сделал Пётр Бернгардович?
— Кратко, если процесс нельзя остановить, его нужно возглавить. И Государь, вернее всего, очень скоро сделает об этом заявление, — ответил я.
Николай Иванович внимательно посмотрел на меня и задумался. Я же стал ждать, что он скажет.
— Неужели нас ждёт парламентская монархия? — наконец потрясённо произнёс Гродеков.
— Скорее дуалистическая, в которой юридическим способом ограничения власти монарха является Конституция, — усмехнулся я. — В ней будет проведено разграничение власти парламента, точнее, Государственной думы, монарха и министерств. Конституция будет обязывать Государя исполнять решения думы, но при этом министры ответственны только перед самим монархом, и им же назначаются или смещаются, а его указания обязательны к исполнению так же, как и одобренные Государственной думой и Государственным советом законы. Обязанность монарха подчиняться парламенту в законодательной сфере обеспечивается правом парламента вотировать бюджет. Зато монарх может наложить вето на решения думы, а также распустить её.
— Боже мой, какие же потрясения ждут Россию-матушку, — задумчиво проговорил генерал-губернатор.
— Николай Иванович, не так страшен чёрт, как его малюют. Вспомните боярскую думу, где бояре, споря, таскали друг друга за бороды. Неужели Вы думаете, что когда в Государственной думе соберутся представители от всех сословий, они смогут о чём-то договориться. Да это будет цирк с песнями и плясками. Зато и пар социального недовольства стравим, и Государь всегда сможет оправдаться перед населением Российской империи за любой промах, кивая на думцев. Тем более среди них найдутся и нормальные люди, которые будут действительно думать о том, как сделать так, чтобы наше государство процветало, — закончил я фразу, а про себя подумал, что таких будет единицы.
Ну, а за остальными внимательно присмотрим. И картотеку заведём, и связи все отработаем. Николай, не смотря на противодействие консерваторов, намеревался объявить о Конституции в этом году, после того как её статьи до конца доработают.
— Ваши слова, Тимофей Васильевич, да Богу в уши, — уже улыбаясь, произнёс Гродеков. — Цирк и песни с плясками?! А, вернее всего, так и будет. Но мы отвлеклись. Давайте вернёмся к нашим вопросам.
Дальше последовал обстоятельный доклад Николая Ивановича по каждому объекту обороны. Не были им забыты и вопросы снабжения. Кроме артиллерийских мастерских, под руководством генерал-губернатора в начале этого года был введён в строй комплекс Минного городка, который должен будет снабжать минами Владивостокскую эскадру крейсеров и флотилию малых кораблей — миноносцев, канонерских лодок, минных заградителей, силами которых на подходах к городу во время войны будут выставлены минные заграждения.
С особой гордостью Гродеков рассказал о новом оборудовании, закупленном в САСШ для механического завода, которое с учётом плавучего и сухого дока позволяло осуществлять судоремонт любой степени сложности.
Там как раз, по словам Гродекова, был закончен ремонт крейсера «Варяг». Построенный в Филадельфии на верфях William Cramp and Sons, корабль в одна тысяча девятьсот первом году вступил в состав флота Российской империи и базировался в Порт-Артуре.
— А что ремонтировалось на крейсере, Николай Иванович? Корабль-то новый, — поинтересовался я.
— Что-то с котлами. По словам капитана Руднева «Варяг» не может дать скорость больше четырнадцати узлов, при возможных двадцати четырёх с половиной, которые он показал на ходовых испытаниях. Из-за того, что сухой док в Порт-Артуре был занят, крейсер отправили на ремонт сюда. Завтра пройдут испытания корабля после ремонта. Если всё пройдёт хорошо, в чём я не сомневаюсь, то «Варяг» потом уйдёт в Порт-Артур, — обстоятельно ответил Гродеков.
«Руднев! Врагу не сдаётся наш «Варяг»», — промелькнуло в голове, вслух же произнёс:
— Какое замечательное совпадение. Надеюсь, что Всеволод Фёдорович подкинет меня по дороге до Мозампо.
— Боюсь, на это придётся получить разрешение Морского ведомства. Япония очень резко реагирует на заходы в этот корейский порт русских военных кораблей. Как говорил маркиз Ито: «Мозампо — это Гибралтар Корейского пролива,
