Малахольный экстрасенс - Анатолий Федорович Дроздов
– Сколько бы ты дала? – заинтересовалась жена.
– Все, что у меня есть, – решительно сказала соседка. – Да еще и в долги бы влезла. Ты не представляешь, что для меня значит исцеление Маши.
– Вот! – Галя обличительно ткнула в меня пальцем.
– Так! – я хлопнул ладонью по столу. – Разговоры о деньгах прекращаем – не за что их пока платить. Тома! – посмотрел я на соседку. – У тебя есть знакомые, у которых дети болеют ДЦП?
– Конечно, – кивнула она.
– Сообщи, что есть экстрасенс, который может помочь. Бесплатно. («Малахольный!» – тихо пробурчала жена). Отбери тех, у кого ситуация схожая. С олигофренией не возьмусь. Там мозг поражен, воздействовать на него чревато, – чуть не сказал: «стремно».
– Сделаю! – кивнула соседка.
– Телефон наш ты знаешь. А теперь – все, – я встал.
– Погоди! – Тамара, выскочив из-за стола, подбежала к шкафчику. Покопавшись в нем, вытащила две бутылки водки. – Денег не берешь, так хоть это… Я не пью, но за водку, сам знаешь, многое можно решить. Машу, к примеру, куда-то отвезти. Теперь не понадобится.
Я хотел отказаться, но опоздал. Подскочила Галя и, забрав бутылки, сунула их в пакет. Мы попрощались и ушли. К Маше заглядывать я не стал – по лицу соседки было видно, что она рвется к дочери.
– Хоть что-то! – сказала Галя дома, выставив на стол бутылки из пакета. – Дурак ты, Мурашка! Есть у нее деньги – родители помогают. Сама слышала. Могла и заплатить.
– Заткнись, а! – попросил я.
Жена зло скривилась, но промолчала. Повернувшись, ушла из кухни. Вскоре зашумела вода в ванной. Я глянул на часы – почти десять вечера, а Гале рано вставать. Это мне спешить некуда: зачеты у студентов принял, а маячить на кафедре смысла нет. В работе преподавателя есть свои плюсы. Отпуск – два летних месяца, да еще занятия со студентами три раза в неделю. Это у меня, у новенького. Другие преподаватели почти каждый день на работе. За свои «часы» они глотку перегрызут – от этого размер зарплаты зависит. Это мне дали, что самим не гоже, да еще в разгар дня. Сами бьются, чтоб с утра. Отчитал свое – и день свободен…
Подумав, я сорвал пробку-бескозырку с одной из бутылок и набулькал полный стакан. Надо отметить первый день моего пребывания в новом мире и первые успехи. Заодно повод не ложиться в постель к жене – Галя не любит запах перегара. Переночую на диване – так лучше. Я привычно выдохнул и влил водку в горло. Крякнув, зажевал корочкой, вытащенной из хлебницы. С почином тебя, Мурашко! И с возвращением…
3
Разбудил меня звонок. Громкий и пронзительный, он ударил по голове, словно обухом. Кого принесло, мать его перетак! Я вскочил с дивана, выбежал в прихожую и только там понял: телефон! Стационарный. В той жизни я от него отказался: зачем, если есть мобильный? Сейчас сотовой связи нет. Проводной телефон считается за счастье: многие ждут своей очереди годами. Нам повезло, что рядом с домом построили АТС…
– Алло! – рявкнул я, сняв трубку.
– Михаил Иванович? – спросил женский голос. – Я правильно попала?
– Смотря какой Михаил вам нужен, – буркнул я.
– Тот, который экстрасенс, – уточнила собеседница.
– Типа он, – не стал скромничать я.
– Ваш номер мне дала Тамара Синицкая, – обрадованно заговорила женщина. – Говорит: излечили от ДЦП ее дочь.
– Было, – я зевнул.
– Разбудила? – стушевалась женщина. – Извините. На часах десять – подумала, что уже можно. Мне перезвонить?
– Не стоит, – отказался я. – Все равно встал. Что у вас?
– ДЦП у сына.
Кто бы сомневался…
– Сколько лет мальчику?
– Семь.
– Тамара говорила, за какие случаи я берусь?
– Да. У нас будет посложнее, хотя олигофрении нет.
– Хорошо. Как вас зовут?
– Янина Станиславовна. Можно без отчества, я еще не старая.
– Диктуйте адрес…
– Можете взять такси, – сказала она, закончив. – Оплачу.
– Такси еще поймать надо… – вздохнул я. – Вы куда-то спешите?
– Нет, – смутилась она. – Просто…
Подгорает. Услыхала от Тамары и забила копытом.
– Буду после двенадцати, – сказал я и повесил трубку.
М-да, с транспортом нужно решать. Если дела пойдут, заманаюсь на троллейбусе ездить. Купить машину? Денег нет, прав – тоже. В той жизни я сел за руль после сорока лет. Денег не хватало, да и нужды в машине не имелось – в Минске хорошо развит общественный транспорт. Но потом сошлись с Инной, а у нее оказалась дача, унаследованная от родителей. Десять остановок на электричке и еще четыре километра пешком… После первого сезона я поскреб в затылке и записался на курсы водителей. Получив права, купил машину – «жигули», «шестерку». Обошлась в полторы тысячи долларов – больше на тот момент не имелось. Перед продажей машину нафуфлили, чтобы сбыть лоху вроде меня. «Шестерка» больше ремонтировалась, чем ездила, но все равно стало лучше, чем электричкой добираться. Через год я это угребище продал и купил «опель». В тот раз деньги были: повезло с одной халтуркой…
С такси здесь засада – машин мало как в парках, так и в частной собственности. Купить автомобиль для советского человека – счастье, второе по значимости событие после квартиры. Над своими авто трясутся. В той жизни я снимал комнату у рабочей семьи. Они долго ждали своей очереди на «москвич». Наконец, свершилось, и хозяин под вечер пригнал «четыреста двенадцатый». Ночевать остался в машине: вдруг кто-то нехороший угонит его «ласточку» или, упаси Боже, открутит и утащит колеса? Новые-то не достать. Назавтра хозяин попросил меня помочь поставить гараж – стальной, сборный. С местом он договорился – за забором гаражного кооператива, где стояли такие же бидоны. Мы крутили гайки до ночи – хозяину помогали еще двое знакомых. Справились, обладатель «москвича» был счастлив.
Конкуренции за пассажиров здесь нет, таксисты и «бомбилы» ведут себя нагло. Это не в моем времени: хочешь «убер», хочешь «яндекс» или чисто белорусский: «семь, семь, восемь, восемь, мы вас за бухлом подбросим!»[9] Ладно, подумаем. Я вернулся в зал, собрал и сунул в ящик дивана постель, затем не спеша и с чувством проделал армейский комплекс утренней зарядки – научили на офицерских сборах. Молодое, сильное тело легко приседало, наклонялось, отжималось от пола. Шик, блеск, красота! Только ради этого стоило возвращаться. В той жизни к пятидесяти у меня отросло брюхо, достать в наклоне кончиками пальцев пол стало невозможно. Здесь же – запросто, да еще ладошками.
Я сходил в ванную, принял душ и побрился обнаруженной за зеркальными дверцами шкафчика «микмой»[10]. На кухне позавтракал творогом с ломтем батона, запив их грузинским чаем и в очередной раз мысленно обматерив производителя. Чтоб вы так жили, генацвале! От вашего веника блевать хочется.
На столе лежала записка, оставленная
