Путешествие Херульва - Андрей Каминский
— Если таков твой приговор, Прове! — крикнул он, — суди меня здесь же!
И, прежде чем Херульв успел нанести смертельный удар, князь Рерика шагнул вперед, падая со стены. В уши ударил отчаянный, тут же оборвавшийся крик, когда Витислав напоролся на подставленное каким-то даном копье. Горестный крики вагров, увидевших гибель своего владыки, перекрыл торжествующий вопль фризов и данов, с новой силой обрушившихся на врага. Павшие духом, полностью разуверившиеся в победе венды только что не сами падали на вражеские мечи, ища лишь гибели в бою. А торжествующие победители уже растекались по детинцу в поисках добычи: вытаскивали из княжеских закромов меха и заморские ткани, с горящими от алчности глазами погружали руки в россыпи золотых и серебряных монет, перебирали увесистые куски янтаря. Над крепостью разносился визг испуганных княжеских жен и наложниц, с которых фризы и даны, распаленные битвой, срывали одежду, заваливая бьющихся в их руках девушек прямо на залитую кровью землю.
Бой подходил к концу, переходя в неудержимый грабеж, еще более ужасающий своей жестокостью, чем сама битва. Но еще гремел колокол в святилище Прове и песнопения жрецов не стихали, даже когда через пролом в частоколе на заваленное трупами капище шагнул Фрейдар, в сопровождении нескольких датских воинов. В руке жрец Близнецов держал окованный золотом череп хищной птицы, доверху наполненный кровью. В желтом металле были вытравлена черным руна Феху.
— Твой бог оставил тебя, Провеслав, — торжественно произнес жрец, недобро уставившись на волхва, — Та, кто владеет соколиным оперением, шлет тебе свой дар и свои чары.
Один из младших жрецов, доведенный до исступления кровавым ритуалом, с громким воплем кинулся, занося нож, но один из сопровождавших Фрейдара данов одним ударом разрубил волхва от плеча до поясницы. Одновременно Фрейдар выплеснул в глаза Провеславу кровь из птичьего черепа — и в тот же миг все священные соколы, доведенные до исступления всем происходящим, сорвались со своих привязей. Провеслав не сопротивлялся, когда птицы клекочущей стаей обрушились на него, разрывая лицо острыми когтями и клювами. Фрейдар обвел тяжелым взглядом оцепеневших младших волхвов и, не сказав ни слова, развернулся и вышел с капища.
Бой уже закончился, когда Херульв, с ног до головы залитый кровью подошел к Сигурду, что стоял на смотровой башне детинца, созерцая захваченный город.
— Славная победа, конунг, — сказал Херульв, — много лет скальдам будет что петь.
— Как бы им не пришлось воспевать сразу две битвы, — угрюмо проронил Сигурд, — указывая на море, — смотри, хозяин явился.
Херульв глянул в указанном направлении и увидел, как из-за мыса Фоле выскальзывают, неспешно подходя к Рерику, незнакомые корабли с резными чудовищами скалящимися с носов. На кроваво-красных парусах чернело изображение неведомой богини с распущенными волосами и длинным чешуйчатым хвостом.
Дочь моря
— Я не столь неблагодарен, чтобы бранить тебя за то, что ты избавил меня от надобности давить вагрский мятеж. И все же Рерик — мой данник и судить здешнего князя мне надобно самому. То, что он умер от руки дана плохо отзовется по всему Поморью.
По сравнению с простецким видом конунга данов, Драговит, князь велетов, выглядел куда внушительнее: высокий статный муж, лет сорока, с благородными чертами лица, властными голубыми глазами и вислыми светлыми усами. Он носил багряный плащ, отороченный мехом соболя и скрепленный на груди золотой фибулой в виде вскинувшегося в прыжке льва. Под плащом виднелись красный кафтан, расшитый золотом и перехваченный шелковым кушаком, черные с золотым шаровары и красные сапоги. На бритой, с одной светлой прядью голове, красовалась высокая шапка с опушкой из меха черно-бурой лисы. В левом ухе князя висела золотая серьга с драгоценным камнем, шею украшала гривна из золотых и серебряных нитей, а правое запястье — золотой браслет с алыми рубинами и синими сапфирами. С пояса свисал меч в отделанных золотом ножнах с узорами в виде сплетающихся морских чудовищ.
— Но, что сделано, то сделано, — продолжал Драговит, — не ссориться же старым друзьям из-за одного мертвого смутьяна. Я уже сказал, что благодарен тебе и от этих слов не отказываюсь — и всю добычу, что взяли твои воины с боем, можете оставить себе.
