По справедливости - Мария Красина
Евдокия молча пошла следом.
В доме Ефрем пригляделся к гостье. Глаза у Евдокии были красные и воспалённые, то ли от рыданий, то ли от бессонной ночи; выбившиеся из-под платка пряди волос курчавились от влаги. Женщина дрожала всем телом и явно очень замёрзла.
— Что стряслось? — зевая, спросил Ефрем. — Ты ведь только вчера днём ушла. Подожди-ка… Киселиха-то неблизко. Как ты успела туда и обратно обернуться? Ты что, всю ночь у меня под забором ждала?!
— Н-н-нет, я дома была. Соседа на дороге в-в-в-встретила, он п-п-п-подвёз домой на телеге. А потом сюда пешком. Пришла и ждала, пока ты выйдешь. Совестно было тебя будить.
— Понятно, — кивнул ведьмак. — Дурища, постучалась бы уж, я не спал. Чего обратно-то прибежала?
Евдокия села к печке и приложила к её тёплой стенке озябшие ладони. И только потом повернулась к Ефрему и пристально посмотрела на него. В голубых глазах женщины снова плескался неукротимый огонь.
— Помоги мне отомстить, ведьмак. Чтобы по справедливости всё было.
Ефрем усмехнулся одним уголком рта, отчего лицо скривилось и приобрело ехидное выражение.
— Так и знал, что за этим вернёшься. И что именно ты хочешь?
— Сделай меня оборотнем. Я волчицей стану и разорву глотки этим двум выродкам. И матерям их, за то что вскормили таких гадов. И отцам, раз не научили вести себя по-людски. И…
— Эй-эй! Ишь, кровожадная какая. Ты эдак полдеревни вырежешь. Какая ж тут справедливость?
— Ладно, ладно, это я хватанула. Только тех двоих, Ваньку и Тимошку. Ну что, сделаешь меня оборотнем?
— Нет. И даже не проси.
Не поверив своим ушам, Евдокия затрясла головой и зажмурилась. Открыв сначала один глаз, потом второй, она умоляюще посмотрела на Ефрема. Но лицо ведьмака оставалось непреклонным.
— Ну почему?! — вскричала женщина. — Ты — могучий колдун, ты можешь! Ефрем, миленький, пожалуйста! Я заплачу. Избу, корову, всё продам и деньги тебе до копеечки отдам. Если мало, в рабыни к тебе пойду. Всё сделаю, что скажешь: хоть по хозяйству, хоть…
Голос женщины на миг дрогнул, но она, справившись с волнением, продолжила:
— Хоть постель с тобой делить буду, я нестарая ещё. Только помоги!
— Тьфу ты! — ведьмак аж вскочил с лавки и замахал руками, будто отмахивался от осы. — Ты что удумала?! Совсем рехнулась?
— Сделай меня оборотнем!
— Вот упрямица! Говорю же, твоей мести это не поможет.
— Почему? — озадаченно нахмурилась Евдокия. — Оборотни больше и сильнее обычных зверей, и раны у них заживают сразу, а обычным оружием их не убить. Так ведь? Или врёт молва?
— Врёт, но не только в этом дело. Оборотничество — штука непростая, даже опытные чародеи его избегают.
— И ты?
— И я.
— Да почему, объясни ж ты толком!
Ведьмак вздохнул, но всё-таки, с выражением терпеливого бешенства на лице, какое часто бывает у родителей чрезмерно любопытных детей, стал объяснять:
— Когда получаешь силу оборотничества, то у тебя получается два тела и два сознания сразу — человеческое и звериное. И в обоих тебе неудобно, оба — чужие. Думаешь, волчий облик примешь и сразу будешь ловкая, сильная, лучше настоящего зверя? Нет. Вначале даже ходить трудно. Если в звериной форме много времени проводить, тогда придёт сноровка, научишься одну ипостась как бы усыплять. Но чтобы толк был, надо не одну ночь впустую побегать.
— И побегаю, если надо! — сверкнула глазами Евдокия. — Я научусь! Это разве беда?!
— О, это полбеды. Понимаешь, неуязвимость и сила оборотней очень преувеличены. Да, они больше и сильнее простых зверей, и раны у них заживают очень быстро. Но это не делает их бессмертными. Оборотня можно убить обычным оружием, хотя для этого попотеть надо. Но опытный солдат, например, справится. Знала б ты, Дуся, сколько самоуверенных глупцов в зверином обличье были зарублены, заколоты, сожжены… А кое-кто даже сожран.
— Неужто всё так сложно? — вполголоса спросила Евдокия.
В её глазах уже не было прежнего яростного огня. Внутренне женщина понимала, что Ефрем прав, но ещё не хотела расставаться с идеей, которая поначалу казалась решением всего дела.
— Сама посуди, ты же баба неглупая. Ну станешь ты оборотнихой. Сперва надо научиться превращаться, тело и сознание контролировать… А если соседи увидят, как ты в волчицу перекидываешься? В деревне-то всё пронюхают. Сожгут тебя вместе с избой, и никакие чары не помогут.
— Да уж… — вздохнула Евдокия.
— Но даже если никто не прознает… Эти двое, Иван с Тимофеем, молодые крепкие мужики. Чай, и на охоту ходят, и с топором обращаться умеют. Они совсем не лёгкая добыча, даже для оборотня. Дуся, выброси это из головы. Мороки много, а толку мало.
Совсем растерявшая боевой задор Евдокия ссутулилась и прислонилась боком к тёплой печке.
— Ты не хочешь мне помогать? Получается, я зря пришла?..
— Дуся, я не хочу помогать делать глупости. Заметь, я о тебе забочусь, растолковываю, что к чему. Другой и не подумал бы: просишь оборотнем сделать — получай! Сама хотела, сама и разбирайся.
— И как тогда мне отомстить?
— Подумай. Силой их не одолеть, тут надо что-то другое. И самое главное — о себе не забудь.
— То есть?
— Нужно от себя подозрения отвести. А то отомстишь ты этим двум в открытую, а сама в Сибирь на каторгу уедешь.
— Мне всё равно, лишь бы сделать, что должно.
— Ну что за дурь! — скривился ведьмак, как от зубной боли. — Сгинешь понапрасну, и всё. Подумай, разве Катя хотела бы для тебя такого?..
— Нет… — тихо прошептала Евдокия.
Она машинально прикусила многострадальную губу, размышляя, дёрнулась от боли. А потом обречённо спросила:
— И что же мне делать?
— Известно что — думать! Крепко думать. Сиди пока здесь, а я пойду во дворе кой-чего сделаю. Ничего тут не трогай! Филька, проследи.
Дремавший на присаде филин встрепенулся, угукнул и уставился на женщину своими оранжевыми глазами-блюдцами. Евдокия с опаской покосилась на птицу, но ничего не сказала.
…Ведьмак отсутствовал довольно долго. Когда он наконец вернулся, неся в руках охапку дров, Евдокия сияла, как начищенный самовар, и ходила туда-сюда по комнате, не в силах справиться с нетерпением.
— Выкладывай, — усмехнулся Ефрем. — По лицу вижу — придумала что-то.
Глава 5
Прошло две недели с той ночи, когда Ефрем с Евдокией колдовали на ночном перекрёстке. За это время осень окончательно утвердилась в своих правах. Погода испортилась.
Шёл противный холодный дождь, тропинки-дороги раскисли и
