Вернуться - 3 - Альберт Кириллов
Малость охреневшим от того, как Герман походя снёс парой ударов милиционеров, а потом уложил трёх уродов, что избивали деда, потратив на каждого по одному удару обеими руками.
— Герман, подожди, — выкрикнул Роман, настороженно смотря, как тот ухватился за горло толстяка в форме.
— Тварь! — тихо, очень тихо говорил Герман, держа за горло урода, который смотрел, как бьют заслуженного ветерана.
— Герман! — Сашка вдруг понял, что сейчас кого-то будут убивать, видя, что ноги милиционера болтаются в воздухе, а его лицо начинает натурально синеть.
Тут раздался визг тормозов, рядом с ними неожиданно появился УАЗ-к, из которого быстро выпрыгнули четверо милиционеров: трое выдергивали пистолеты из кобур, а один держал в руках автомат АКСУ-74.
— Стоять! Милиция, всех руки вверх! — заорал, видимо, старший из них.
— Сука! Я тебе сейчас сам «руки вверх» устрою, — находящийся в ярости Герман переключился на приехавших. — Роман, ветерана подбери и обиходь.
— Да ты… — начал старший в группе прибывших милиционеров, как державший за горло его коллегу парень, швырнул того на землю:
— Скажи триста! — неожиданно заявил он, а пока милиционеры пытались понять, что он имел в виду, Герман достал удостоверение и ткнул капитану, главному из прибывших — Городская прокуратура. Замерли! Иначе наша встреча плавно перейдёт в вечер дачи вами показаний в городском СИЗО.
Все четверо прибывших начали нервно переглядываться. Ведь как не крути, но против прокуратуры они не «плясали». А тут целый следователь даже не из районной, а «городской»…
— Роман, давай своих сюда. Этих уродов в наручники и в СИЗО вези, — продолжал «кипеть» Герман, ткнув рукой в бессознательные тушки трёх уродов. — Этих я сам заберу! — это уже относилось к двум сотрудникам милиции! — «Кострома», скорую! — неожиданно дал прозвище Костромину Герман, прилипшее к нему на всё время его работы в прокуратуре.
Роман вздохнул, быстро вернулся к своей машине, огорчённо посмотрел на зияющее отверстие на месте выдранной двери, которая валялась неподалеку отсюда на дороге. Сунулся в дырку, достал из бардачка рацию и вызвал через дежурный городской отдел ОВД ребят из своего отдела.
Через десять минут приехали двое «оперов», а также наряд — четверо сотрудников милиции в форме из городского отдела, с сильно хмурыми лицами. Информация о том, что они едут, скорее всего, на задержание своих коллег, радости им точно не прибавила.
— Отец! Ты как? — к Матвею Сергеевичу снова подошел молодой парень, перед этим что-то очень резко выговаривающий двум милиционерам — те то бледнели, то краснели. — Блин, Костромин, где скорая? — болезненная гримаса, гематомы на лице старика говорили о том, что ему срочно нужна медицинская помощь.
— Да я вызвал, сказали, что едут, — тот пожал плечами.
— Ничё, молодежь, продержусь… Ох! — поморщился ветеран от боли в грудной клетке. —
— Сейчас… Э, дед, ты чего? — собеседник Германа стал заваливаться на бок, но он успел его подхватить, с неудовольствием посадив деда на припорошенную снегом землю. — Сашка, звони ещё, торопи, — тот вздохнул, достал «дежурный» сотовый и начал опять набирать номер.
— Сынок, внучка и правнучка у меня! Я сдохну, не страшно. Ты помоги им… Если можешь… — никогда, ничего и ни у кого Матвей Сергеевич не просил, но на пороге смерти ему стало страшно…
Нет, смерть он много раз видел. Умирать ему было совсем не страшно, но, если он сейчас помрёт, то как будет жить внучка и правнучка?.. Это вызвало у него глубинный страх — за них…
— Отец! Нет вопросов! Адрес!
— В этом доме, — кивнул слабеющих на глазах дед на ближайший дом. — Квартира 18.
— Роман, свяжись с офисом, пусть пару ребят пришлют по этому адресу в квартиру 18. Сам пока тут останься, пока они не подъедут. Пусть присмотрят за жильцами, пока мы разбираемся.
— Понял! — Роман достал телефон и набрал номер городского офиса «Титана»', чтобы вызвать ребят из СБ, которые постоянно находились в офисе, в количестве четырех человек.
* * *
Матвей Сергеевич пришел в себя, оглянулся и никак понять не мог, где он находится. Слабо похоже на их местную районную больницу, бедность и какая-то безнадега в которой в последнее время присутствовала повсеместно.
В палате ветеран был совершенно один, а ремонт и обстановка говорили о том, что это точно не их «больничка». Слишком дорого и как-то пафосно.
— Привет, дед! — в палату зашел смутно знакомый парень. — Еще живой?
— Где я? — проскрипел ветеран.
Городская больница в это время, выживала, как и все остальные больницы в стране. Кто-то из руководства ничего не делал, с безнадегой смотря, как медленно, но верно здания приходят в полную негодность: инфраструктура дышит на ладан, а помещения разрушаются… А кто-то, из более продвинутых главных врачей, делал платные палаты в своих зданиях, за счёт которых выживала больница или начинал неплохо жить главный врач — это уже от остатков совести человека зависело.
Городская больница была большой, состоящей из нескольких корпусов, на почти четыре сотни палат для страждущих. И с начала девяностых приходила в общий упадок, как и все подобные заведения. Неожиданно одна благотворительная организация, название которой знал только главврач городской больницы и бухгалтер, оплатила качественный ремонт в двадцати палатах, сразу ставших платными, не для простых людей.
Десять были двухместными, со своим санузлом, хорошими койками, новыми матрасами и чистым бельем, телевизором и особым отношением персонала к больным. Десять были одноместными — три из них всегда были свободными для «нужных» людей, личности которых в любой момент мог указать представитель благотворителя. Его телефонный номер был «забит» в телефонную книгу главного врача, на который он должен был ответить в любое время суток.
Кроме того, ежемесячно выделялась определенная сумма, которой полностью хватало на обеспечение выделенных трех палат и оплату санитарок, обслуживающих эти палаты. Вне зависимости от того, были там пациенты или нет.
— Деда! — из-за спины парня показалась его правнучка — Оля, которая метнулась к своему на самом деле прадеду, сильно прижалась к колючей щеке.
— Дед, ты как? — мимо парня, немного испуганно протиснулась его внучка — молодая женщина, лет двадцати пяти. Тут же подошедшая к старику, поглаживая его по голове, успевая целовать его лицо и руки.
Герман покинул палату — такие моменты всегда вызывали неконтролируемое щипание в глазах. Сентиментальный становится, стареет, наверное…
— Что вы хотите? — ветеран очень подозрительно смотрел на вернувшегося в палату парня, когда самые дорогие ему люди ушли из палаты. Внучке пора было мыть подъезды, так что она забрала правнучку и убежала на работу.
Глава 5
— Да вот, интересное у вас досье в военкомате и запись в нём, Матвей Сергеевич, — начал парень. — Кстати, извините, забыл представиться, — шутливо встал тот на вытяжку. — Меня Германом зовут. Я следователь прокуратуры, веду ваше дело.
Ветеран два дня был без сознания, пока следственно-оперативная группа работала по двум сотрудникам милиции: обоим вменяли халатность — ст. 293 УК РФ, хотя Герман специально делал все для того, чтобы жирдяю ещё сверху «повестить» ст. 286 УК РФ — превышение власти.
Герман вместе с Костроминым лично изъяли в ОВД района отказные материалы, в отношении трёх уродов, ограбивших пенсионеров. Оказалось, что именно жирный урод выносил постановления об отказе в возбуждении уголовных дел, прикрывая своего дальнего родственника.
Трое горе-грабителей были заключены под стражу и находились в СИЗО, как оба сотрудника милиции. Герман лично переговорил со следователем милиции, который вёл дело троицы, пообещав ему, что если те не уедут на зону, то на зону — может уехать он.
Двое фактически бывших сотрудника милиции поедут в Нижний Тагил, в «красную» зону для осужденных сотрудников правоохранительных органов, ой поедут…
Пока под ногами крутился начальник ОВД, для которого случившееся было, как лом в одно тайное и тёмное — интимное место. Да и районная прокуратура бухтела, что это их территории, а они бы и сами, но просто не успели, а так бы они, а лучше если им дело отдадут, тогда они точно…
Герман показал прокурору фигу, тем более, что Кузнецов с момента возбуждения уголовного дела в тот же день, назначил его старшим следственно-оперативной
