Год 1914-й. Время прозрения - Александр Борисович Михайловский
- Не госпожа, а товарищ Кобра, член Центрального Комитета партии большевиков, - раздался из полутьмы женский голос с хрипотцой, после чего изумленные Великие княжны получили возможность лицезреть высокую молодую женщину в военном мундире мужского покроя4.
В первую очередь в глаза Ольге и Татьяне бросились следующие детали: короткая мужская стрижка новой знакомой и насмешливый прищур уверенного в себе человека, смотрящего на мир через прицел. И лишь потом они обратили внимание на висящий у той на бедре устрашающий ятаган-махайру в потертых ножнах, а также на цепкие руки в кожаных перчатках с обрезанными пальцами.
- Не бойтесь, девочки, - сказала Кобра, подойдя поближе, - солдат ребенка не обидит. Ведь вы же не трехглавый дракон, решивший полакомиться сладким человеческим мясом, и не старый придурок Посейдоний, в зверином облике вздумавший пугать беззащитных нереид.
- Да, - подтвердила Анастасия, - Кобра у нас гроза драконов и прочих чудовищ, в которых так любят оборачиваться древние боги, а вот юным невинным девицам ее бояться не стоит.
- Неужели царские дочери не должны бояться одного из высокопоставленных большевиков, которые ненавидят их всеми фибрами своей души? - с вызовом спросила Ольга.
- Большевики большевикам рознь! - отрезала Кобра. - Батя уже имел с товарищем Лениным приватную беседу, в которой объяснил, что даже в самых неблагоприятных условиях никого тот не зарежет, никого не перережет, потому что в противном случае последствия для самого вождя мировой революции будут чрезвычайно неприятными. Так что не бойтесь, вам лично и вашему братику ничего плохого не грозит. Даже ваши родители, загнавшие Россию по самое брюхо в кровавую трясину, не претерпят от нас ничего, кроме слов морального осуждения. Наша цель - вывести Россию на правильный курс, а не насладиться унижением ее предшествующих владык.
- А какой курс для России правильный? - набравшись храбрости, спросила Ольга. - Папа тоже думал, что ведет Россию в правильном направлении, но привел ее, как вы сами выразились, в кровавую трясину.
- Ваш папенька, - хмыкнула Кобра, - водил России меж трех сосен, туда, куда глядели глаза его советчиков: «две шаги направо, две шаги налево, шаг вперед и два назад». И каждый раз, ударившись лбом о препятствие, он менял свой курс на девяносто градусов, до столкновения с новой помехой. И самую первую и, может быть даже главную, ошибку он сделал еще до всех войн и революций. Это надо ж было додуматься - вручить пост министра финансов человеку, который основной своей целью ставил развитие капиталистических отношений в России, а не увеличение благополучия государства и народа. Как сказал ваш дядя Михаил в параллельной реальности, «богатство и сила государства измеряется благосостоянием и преданностью низших классов, а не капиталами высших». Монарх не должен отделять себя от народа, и только в этом случае самодержавный способ правле ния можно считать оправданным.
И тут из-за спины сестры высунулась Татьяна и спросила:
- В книге, которую передала нам госпожа Лилия, написано, что ниспровержение Самодержавия - главная цель партии большевиков на данном историческом этапе. Не все ли равно, как тогда будет вести себя российский монарх, если нашу семью в любом случае отстранят от власти?
- В настоящий момент принципиальность этого постулата под сомнением, - хмыкнула Кобра, - а некоторые марксистские догмы, вроде неизбежности отмирания государства и необходимости диктатуры пролетариата, и вовсе отброшены во тьму внешнюю. Самодержавие будет низвергнуто только в том случае, если присутствующая тут Ольга Николаевна откажется принимать корону или не справится с возложенными на нее монаршими обязанностями. Но это вряд ли.
- А почему я, а не Алексей? - неожиданно охрипшим голосом спросила Ольга. - Неужели только потому, что он болен этой ужасной болезнью?
- Болезнь - это ерунда, - хмыкнула Лилия, - вылечить я ее не смогу, ибо это не по силам никому, но вот избавить вашего брата от ее последствий вполне возможно, и я это непременно сделаю. Дело в другом... Анастасия, объясни.
- Алексей - это почти точная копия нашего Папа, - сказала Анастасия. - Он зависит от мнения окружающих и неспособен к длительному волевому усилию. А двадцатый век - это время бурных пертурбаций, в которых будет определяться, какие две державы выйдут в высшую лигу и составят собой главные полюса двуединого мира будущего.
- С одной стороны, - добавила Кобра, - это наверняка будут Североамериканские Соединенные Штаты, а с другой - либо Германия, поглотившая Францию и подавившая Британию и Россию, либо Россия, подмявшая под себя и Европу, и Азию. Первый вариант нас не устраивает категорически - и как русских патриотов, и потому, что биполярность мира в таком случае получится несколько второсортная, а за второй вариант мы готовы драться насмерть. Точнее, мы подготовим для вас максимально выгодные начальные рубежи, а драться в решающей схватке через четверть века придется уже вам. Россия в нынешнем ее состоянии не способна на такую битву ни в коей мере. Социально расслоенная и переобремененная противоречиями она рассыплется в прах после пары лет не самой тяжелой войны... Да вы и сами уже об этом знаете.
- Если та война, которая идет сейчас, считается вами «не самой тяжелой», то что же такое, по вашему мнению, по-настоящему тяжелая война? - спросила Ольга, уже отойдя от первого испуга перед новой знакомой.
- А вот об этом, дорогие мои принцессы, мне кажется, лучше поговорить уже в библиотеке, - усмехнулась Кобра, - ибо только коням свойственно обсуждать свои проблемы стоя. Идите за мной!
В библиотеке, неожиданно для сестер-цесаревен обладавшей большими запасами книг, народу было немного. Основная часть читателей отправилась на танцульки, и лишь небольшое количество интеллектуалов-трудоголиков продолжало грызть гранит науки, несмотря на позднее время. Поговорив с библиотекарем Ольгой Васильевной, Кобра направила всю честную кампанию к столу, за которым тихими голосами разговаривали трое молодых мужчин. Один из них, молодой кавказец с пышными черными усами, был одет в штатский костюм тропического покроя, двое других были офицерами, в мундирах, при погонах, кобурах с пистолетами и холодном оружии.
- Товарищи, - подойдя к их столу, сказала Кобра, - позвольте разбавить ваш сугубо мужской коллектив нашей женской кампанией для крайне серьезного разговора. Если бы об этой встрече узнал товарищ Зиновьев, он от досады съел бы свою шляпу.
Мгновение - и
